Алиби - Браун Сандра. Страница 58

– Но зачем вам понадобилось убеждать нас в чем-то? Фрэнк Перкинс поднял руку, но Юджин опередила его.

– Я не привыкла, чтобы меня допрашивали в полиции, – сказала она. – Я нервничала, как, наверное, нервничает каждый, кто попадает в этот кабинет. Вы должны меня понять.

– Я вас понимаю, доктор Кэрти, – сказал Смайлоу с кривой улыбкой. – Поверьте, у меня не было ни малейшего намерения запугивать вас, но и вы меня поймите: с моей точки зрения, вы вели себя намного спокойнее, чем любой из тех, кого я когда-либо допрашивал. И я, и мисс Манделл, и мистер Кросс – мы все отметили, как хорошо вы владеете собой. Редко кто способен держаться столь невозмутимо, когда его обвиняют в убийстве.

Не зная, как расценивать эти слова – как оскорбление или как комплимент, – Юджин промолчала. Интересно, промелькнуло у нее в голове, что сказал Хэммонд по поводу этого ее «странного спокойствия»? У кого, у кого, а у него-то было что сказать…

– Знаете, мисс, вы – настоящая мошенница!..

– Прошу прощения, как вы сказали?.. Притворяясь оскорбленной, она запустила обе руки ему в волосы, и попыталась оторвать его голову от своей шеи, но он не поддался.

– Просто ты попал на женщину, которая умеет прекрасно владеть собой, – проговорила она, оставляя свои попытки. Его щетина слегка кольнула ее грудь.

– Когда я спасал тебя от морских пехотинцев, я подумал: «Вот крутая телка».

– То «мошенница», то «крутая телка»… Уж не знаю, что звучит оскорбительнее.

–..Но в постели, – продолжал он, не слушая ее, – твое поведение никак нельзя назвать сдержанным.

– Трудно сдерживаться, когда…

– Когда что?

– Когда…

Его язык коснулся ее соска, и она снова потеряла всякое самообладание.

– Вы были на ярмарке одна?

– Что? – Вопрос Смайлоу так резко вернул ее к действительности, что на мгновение Юджин растерялась и, не совладав с собой, бросила на Хэммонда быстрый взгляд. Его глаза полыхнули в ответ таким жаром, словно он все это время читал ее мысли и испытывал то же, что и она. Вновь испытывал…

И, глядя на вздувшуюся, пульсирующую вену у него на виске, Юджин со стыдом и растерянностью осознала, что всего минуту назад она была опасно близка к самому настоящему оргазму.

– Что вы сказали? – снова повернулась она к Смайлоу, и детектив повторил свой вопрос.

– Да-да, – поспешно кивнула Юджин. – Я была на ярмарке одна.

– И оставались одна на протяжении всего вечера? – уточнил Смайлоу.

Смотреть в его немигающие глаза и лгать было невероятно трудно, но она снова кивнула.

– Вы не встретили никого из друзей? Ни с кем не познакомились? Может быть, вы позволили кому-то поухаживать за вами?

Юджин быстро сглотнула. Это было уже очень «горячо». Почему он спрашивает?

– Нет, я была одна, – повторила она снова, борясь с подступающей паникой.

– У меня нет сомнений, что вы уехали с ярмарки тоже одна, – сказал Смайлоу с плохо скрытой издевкой. – Позвольте узнать, во сколько это было?

– Когда аттракционы стали закрываться. Сколько времени тогда было, я просто не помню – не обратила внимания.

– И куда вы отправились потом?

– Вопрос не относится к существу дела, – вмешался долго молчавший Перкинс. – И вообще, детектив, результаты этой, с позволения сказать, беседы, а по сути – самого настоящего допроса, не могут иметь никакой юридической силы. У вас нет никаких оснований требовать от моей клиентки отчета о том, где она была, что делала, с кем встречалась или не встречалась. Мисс Кэрти имеет право вообще не отвечать на ваши вопросы, к тому же вы пока не доказали, что она побывала в номере Петтиджона или хотя бы возле него. Она же объяснила, что даже не была с ним знакома! – Тут адвокат даже привстал на стуле от возмущения. – Совершенно недопустимо, чтобы человек с такой безупречной репутацией и занимающий столь заметное положение в обществе, как доктор Кэрти, подвергался этому возмутительному допросу на том лишь основании, что какой-то приезжий из Мейкона утверждает, будто видел ее в коридоре, хотя вы сами заявили, что он в это время не чаял, как добраться до туалета! Скажите, Смайлоу, вы действительно считаете человека, страдающего острым кишечным расстройством, способным замечать что-либо вокруг себя? Может ли он быть достаточно надежным свидетелем, чтобы на основании его показаний обвинять мою клиентку в таком серьезном преступлении, как убийство? Если да, – тут голос адвоката зазвенел от возмущения, – то я могу сказать вам только одно: вы опустили планку, опускать которую нельзя ни в коем случае. Этак вы далеко пойдете, детектив! Подумайте об этом на досуге, потому что мы немедленно уходим. И зарубите себе на носу: в следующий раз моя клиентка и пальцем не пошевелит, чтобы помочь полиции, которая только и делает, что оскорбляет ее, вторгается в ее частную жизнь и мешает нормальной работе с пациентами. И он знаком предложил Юджин встать.

– Блестящая речь, Фрэнк, но мы еще не закончили, – отозвался Смайлоу. – Моим помощникам удалось уличить мисс Кэрти еще в одной лжи, которая имеет отношение к такому важному вопросу, как орудие убийства.

– Может иметь, детектив, – машинально поправил его адвокат, мигом насторожившись. – Выбирайте выражения, когда говорите о подобных вещах. Я уже сейчас могу подать иск на полицейское управление по обвинению в клевете.

– Не волнуйтесь, адвокат, в данном случае даже вам не подкопаться… – Смайлоу довольно хмыкнул и повернулся к Юджин:

– Доктор Кэрти, вчера вы заявили, что не храните огнестрельное оружие.

– Я подтверждаю это, – кивнула она.

– Тогда ознакомьтесь. – И Смайлоу достал из папки стандартную регистрационную форму, которую Юджин тотчас же узнала. Бегло проглядев ее, она передала документ адвокату.

– Я купила этот револьвер для самообороны, – сказала она спокойно. – Как следует из даты, это было много лет назад. Но сейчас револьвера у меня нет.

– Что же с ним случилось?

– Юджин?.. – Фрэнк Перкинс наклонился вперед, вопросительно глядя на нее.

– Я отвечу, – кивнула она и снова повернулась к Смайлоу. – Как я уже сказала, револьвер был приобретен мною для самозащиты несколько лет назад, но, если не считать нескольких уроков стрельбы, я ни разу им не воспользовалась. Он всегда лежал в кобуре под сиденьем моей машины, и в конце концов я совершенно о нем забыла. Я не вспомнила о револьвере и тогда, когда продала старый автомобиль и купила новый. Только через несколько недель я спохватилась и позвонила в фирму, которая приобрела у меня подержанную машину. Менеджер пообещал навести справки, но, как вскоре выяснилось, ни его сотрудники, ни покупатель ничего о револьвере не знали. Очевидно, кто-то, кто чистил салон или ремонтировал мою старую машину перед продажей, наткнулся на него и решил присвоить. Как бы там ни было, револьвер пропал.

– Ваш револьвер был того же калибра, что и тот, из которого стреляли в Люта Петтиджона?

– Да, это был стандартный револьвер калибра 38 мм, мистер Смайлоу. Он не отличался от серийных образцов даже улучшенной отделкой.

Детектив улыбнулся холодной улыбкой, которая уже прочно ассоциировалась с ним в сознании Юджин.

– Понятно. – Он с озабоченным видом потер лоб. – Но вот что у нас получается, мисс Кэрти… Мы нашли доказательство того, что когда-то револьвер у вас был, а вашу историю о том, как вы его потеряли, подтвердить практически невозможно. Вас видели неподалеку от места преступления. Несколько ранее вы солгали, когда рассказывали, как и где провели вечер субботы. Никакого алиби у вас нет… – Он слегка приподнял плечи. – Попробуйте взглянуть на эти факты с моей точки зрения, мисс Кэрти. Лично у меня появилось такое ощущение, что здесь слишком много совпадений.

– На что вы намекаете, детектив?

– На то, что вы и есть тот убийца, которого мы ищем. Юджин открыла рот, чтобы возразить, но обнаружила, что лишилась дара речи. Вместо нее заговорил Перкинс:

– Вы готовы предъявить мисс Кэрти официальное обвинение, детектив?