Искатель. 1986. Выпуск №1 - Темкин Григорий Евгеньевич. Страница 27

Леонид СЛОВИН

ТРОЕ СУТОК, ВКЛЮЧАЯ ДОРГУ…

— Иди к той стюардессе, Денис! К черной! — оперуполномоченный аэропорта кивнул на бортпроводницу у последнего трапа — Она видит, что ты со мной!

Одна из стюардесс — не первой молодости, с ненатурально черной, воронова крыла, копной волос — глянула в это время в их сторону.

Рейс Москва—Бухара, с которым Денисов должен был лететь, в последнюю минуту отменили, шла посадка в аэробус на Ташкент.

— Больше, к сожалению, ничего не могу для тебя сделать. Много желающих улететь..

Они стояли в нескольких метрах от широкофюзеляжного Ил-86. Бортпроводницы — по одной у трапа — быстро проверяли билеты.

— Удачи! — стараясь перекрыть гул очередной шедшей на посадку машины, крикнул оперуполномоченный порта.

Денисов направился к хвостовому трапу. Очередь, не задерживаясь, ползла наверх Снова было тихо. Только в поднятом высоко чреве аэробуса звучала негромкая мелодия. Там не переставая крутили выступление знаменитого ВИА.

— Уголовный розыск? — Глаза крашеной бортпроводницы сразу все поняли.

Денисов показал билет: в последнюю минуту он все же успел пройти регистрацию

— Транспортная милиция. Места не нашлось. Но обязательно нужно улететь. Командировка.

Бортпроводница вызвала кого-то по рации. Затем, не глядя, оторвала контроль.

— Проходите.

Места быстро заполнялись. Свободное кресло оказалось в последнем ряду, у окна. Денисов сел, сложил куртку на коленях. Спортивную сумку забросил на стеллаж при входе

Посадка закончилась, но в самолете ничего не происходило. Табло «ПРИСТЕГНУТЬ РЕМНИ» не зажглось. Сидели молча.

— Туман. — Сосед показал на иллюминатор.

Пелена, недавно едва ощутимая, увеличилась Полоска на краю поля словно растаяла в молочной завесе Над соплом, у иллюминатора, текла невидимая струя тепла — воздух в ней точно плавился.

Денисов развернул куртку, в кармане лежал экземпляр «Отдельного поручения» следователя. Строчки были напечатаны тесно, через один интервал:

Денисов пропустил несколько строчек — обстоятельства той ночи были слишком памятны:

Денисов снова пробежал глазами задание, сунул бумагу в карман.

— Пить хотите?

Бортпроводница, к которой он подходил на трапе, держала в руке подносик со стаканами.

— Спасибо.

Он понял, что спал. Взглянул в иллюминатор. Все вокруг было фиолетовым. На краю горизонта, как кант, тянулась розовая холодная полоска.

«Разница во времени три часа, в Ташкент прилетим поздно…»

В какой-то момент машина словно оперлась на крыло, горизонт сразу ушел вверх. Потом все стало на место.

Пока он спал, успели набрать высоту; из двух табло салона светилось одно. —

— В Ташкенте накрапывал дождь. Взлетные полосы источали тепло. Медленно оседал туман.

Ночных авиарейсов не было.

На площади к Денисову подошел владелец стоявшего у панели «Запорожца»:

— На автостанцию? Садитесь. У меня еще двое. Попутчики.

Доехали быстро. Автостанция «Ташкент» оказалась пустой, просторной. Почти все кассы еще работали.

— Ближайший рейс утром, — сообщила дежурная справочного бюро. — Завтра к вечеру будете в Бухаре.

— А самолетом?

— В командировку? — спросила дежурная. — Откуда?

— Я из Москвы.

Она объяснила.

— Лететь всего час. Но на два ближайших дня билеты проданы. Я знаю. Кроме того, туманы.

Существовал еще верный, гарантированный от погоды транспорт. Денисов записал телефон железнодорожного вокзала, нашел телефон-автомат.

— На Бухару? — Справочную было едва слышно. — В девятнадцать… По московскому…

— Билеты есть?

— Можете приезжать.

— Какой номер поезда?

— Шестьсот…

Денисов понял:

— Почтово-багажный? Сколько же в пути?

— Около суток…

Он вернулся на перрон, нашел диспетчера, представился.

— Есть автобус до Навои в двадцать два… — Диспетчер с любопытством взглянул на Денисова. — От Навои до Бухары рукой подать.

Денисов разговаривал с Бухарой за час с небольшим до скоропалительного отъезда в аэропорт.

— Есть новости… — передал Туйчиев, давний друг, старший оперуполномоченный уголовного розыска, выделенный для работы по убийству. — Погибшего видели с человеком, которого сейчас разыскиваем. С Бахти Гарангом! Они сидели в баре-«экспрессе» гостиницы… — Голос Туйчиева в трубке то исчезал, то появлялся снова — Накануне вылета в Москву погибший в номере не ночевал. Ушел с двумя сумками, в том числе с той, где лежали подотчетные суммы. Перед тем к нему в гости снова приходил Гаранг…

— Слушаю…

— После его ухода у горничной со стеллажа пропало платье. Заявления об этом пока нет. Платье дорогое, модное. Если нужно, могу узнать подробности.

— Ничего не предпринимайте.

— Ничего?

— Я перезвоню.

— У вас версия только на Бухару? — крикнул в трубку Туйчиев.

— Есть и вторая: перед гибелью он был в компании. Несколько женщин, мужчин… Что за человек Бахти Гаранг?

— Эмоционально глухой! «Гаранг» — по-узбекски «глухой». Хотя правильнее было бы «кук» — зеленый, незрелый. Фамилия его Истамов. Бахти Истамов…

По дороге в Навои трижды останавливались. Выходили дышать влажным холодным воздухом. Черная земля под ногами пахла незнакомо, пряно. День кончился. Один раз в Джизаке автобус притормозил рядом с такси: несколько пассажиров пересели — ехали куда-то в сторону от тракта.

На заднем сиденье освободились места, он сел. Засыпая, подумал:

«Через три дня соберется компания, в которой погибший провел последние часы. Если командировка в Бухару окончится без результата, к этому дню надо быть в Москве…» С отменой прямого рейса Москва—Бухара, на который он рассчитывал, дорога отбирала двое суток из трех.

Открыв глаза, Денисов увидел, что автобус стоит, в салоне зажгли свет и пассажиры вокруг смотрят в его сторону. Он взглянул в окно. На другой стороне шоссе, у обочины, приткнулся «Москвич». Рядом — в плаще, застегнутом на все пуговицы, в шляпе, в туфлях на каблуках — прохаживался невозмутимого вида, важный, невысокий человек — капитан Туйчиев.

— Поспать удалось? — спросил Туйчиев, когда Денисов, бросив на заднее сиденье сумку, уселся рядом, вытянул ноги.

— Не беспокойся. Есть что-нибудь новое?

Туйчиев уверенно тронул машину с места.

— Немного. Погибший администратор приехал за неделю до съемочной группы. Знакомых в городе не было, завтракал и ужинал в гостинице… Разнес по организациям письма, которые они заранее заготовили. «Просим выделить для съемок», «оказать содействие в съемках…» Директор картины Салтыкова показала мне их.

— Как установили, что погибшего в последнюю ночь перед вылетом не было в номере? Насколько это точно?

— В гостинице скандал по поводу пропавшего платья. Ты знаешь…

Тонкий голос Туйчиева гармонировал с его маленьким ртом, маленьким кукольным лицом. Однако под плащом, особенно в плечевом поясе, угадывались тренированные мускулы.

— …За волнениями обо всем забыли. Утром увидели: ключ от номера всю ночь пролежал в ящике.

— Мог у погибшего быть свой ключ?

— Вряд ли. Я интересовался. Кроме того, постель не примята. Как его характеризовали в Москве?

— По-разному. В юности переболел уголовной романтикой. В разводе. Живет одним днем. В то же время совестлив, добр. Писал стихи. Из тех, кто первым приходит на вокзал после того, как их поезд ушел…