Искатель. 1997. Выпуск №3 - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 21

«Да… пошли они все! Пошлость — подслушивать и подглядывать. А любить — радость».

Наверное, никогда еще они не вели себя в постели так игриво и раскованно, так много дурачились, выдумывая все новые ласковые слова и Фризе видел, что его подруга счастлива.

Глубокой ночью, погасив ночник, он показал язык запрятанному в нем микрофону. Разговор о том, что Юле придется пожить у матери, Владимир отложил до утра.

Уснули они обнявшись, и в этом же положении проснулись. Было без десяти одиннадцать.

— Я хочу, чтобы ты пожила с мамой, — сказал Фризе, увидев, что она открыла глаза.

— Володя, какой ты смешной. И уютный. А когда я увидела вас впервые, мой господин, то подумала: ну и задавака! Лицо непроницаемое. Глаза холодные. Вот я и решила проверить, такой ли ты неприступный?

— Как ты меня разглядела? Вышла из спальни сонная, полуодетая. Прошлепала мимо, даже не заметила.

Это был тот день, когда Юлькина мать, вдова убитого Председателя телерадиокомпании, предложила Фризе найти убийцу своего супруга.

— Ой, сыщик! — Юля засмеялась. — Да минут десять я разглядывала вашу милость из-за приоткрытой двери! Потом привела в беспорядок свой туалет, притворилась заспанной первоклашкой и вышла к вам на смотрины.

— Придумываешь на ходу.

— Хочешь, дам страшную клятву?

Дать «страшную клятву» означало у Юли поклясться всеми родные близкими.

— Притвора! Значит, ты меня разыграла?

— Да. И попала в вашу постель. Теперь расплачиваюсь. Со мной поиграли и отсылают к мамочке.

— Юля!

— Шучу. Недельку я у мамы выдержу. Только объясни — это так серьезно? С тем убитым? Он к нам лез? Не к Сорину?

— К Сорину. Какие у нас с тобой секреты?

— Ну-у-у… — многозначительно протянула Юля. — Как знать? Может быть, одну из твоих бывших любовниц наши разговоры о-о-о-очень интересуют.

— У нас даже на окнах сигнализация, — пропустив мимо ушей выпад, продолжал Фризе. — Серьезные люди сто раз все проверяют, прежде чем пойти на дело.

Фризе слукавил. Два года назад в его квартире, поставленной на милицейскую охрану, уже побывали неизвестные. Или известные? На картине «Мучения святого Себастьяна», на лицо мученика наклеили цветное фото Владимира. Хотели предупредить — «Мы все можем!» До сих пор он не отклеил фотографию. Оставил себе в назидание.

— Нет, Юля! Не к нам он лез!

— Тогда почему ты меня выдворяешь?

— Мне надо закончить поручение банкира.

— Копаться в архиве опасно для жизни?

— Нет конечно. Но некоторые совпадения меня насторожили. Буду теперь копать, как терьер барсучью нору.

— И каждый раз, как только ваша милость будет охотиться на очередного барсука, меня ожидает ссылка?

Впервыe за время разговора в ее словах прозвучала обида. И Юля показалась Фризе такой хрупкой, такой беззащитной, что ему вдруг захотелось увезти ее куда-нибудь на край света. Где нет бандитов и насильников, не надо бояться сесть в лифт с незнакомым человеком.

А лучше, чтобы там и лифтов не было. И люди жили в маленьких уютных домиках на берегу моря. Или озера. Если это Женевское озеро. И не боялись мафии.

Но такого места на земле не существовало. И единственным человеком, который мог уберечь от опасностей Юлю, был он сам, навлекавший на нее эти опасности.

Но ничего лучшего, как отправить ее к маме, в голову ему не приходило.

Таиска оказалась права — все попытки Фризе проникнуть в читальный зал хоть на пять минут раньше официального открытия результатов не дали. А в двенадцать часов у дверей зала уже собрались основные завсегдатаи. Генриетта с Зинаидой, краснощекий старик и даже несколько студентов. Генриетта, как это всегда бывало с ней в первой половине дня, выглядела румяным, но кисло-сладким хомячком. Она лениво шепталась о чем-то с блондинкой, и только ослепительная улыбка, подаренная Зинаидой Владимиру, заставила ее насторожиться.

Заведующая сидела за своим столом мрачнее тучи. На приветствия посетителей отвечала слабым кивком и тут же отводила глаза в сторону. Всегда хорошо причесанная, скромно, но элегантно одетая, Таисия Игнатьевна выглядела сегодня не лучшим образом. Прежде всего из-за растрепанной прически. Одета она была в легкий, темно-синий шелковый пиджак, юбку в мелкий белый горошек, скромные черные туфельки. Но, взглянув на Таиску, невольно приходила мысль о том, что она давно не смотрелась в зеркало: ворот пиджака завернулся внутрь, одна из пуговиц трикотажной кофточки расстегнулась. Казалось, пятью минутами раньше Таиска сошлась с кем-то в рукопашной схватке и, проиграв ее, забыла привести себя в порядок.

Фризе понял, что его самые худшие прогнозы оправдались.

И правда, папки с делом Антонова на полке, куда обычно приносили заказанные из хранилища документы, не было.

— Не ищите, Фризе! Заказанное вами дело на столе у директора, — громко, на весь зал, крикнула заведующая. Это было явное отступление от правил. Прежде свое неудовольствие Таисия Игнатьевна высказывала только шепотом. От дела остались только рожки да ножки!

Все исследователи. как по команде, подняли головы.

Владимир подошел к столу заведующей и сел. Ему не хотелось, чтобы разговор с Таиской стал достоянием всех присутствующих, но надежды посекретничать уже не осталось.

— Пропали все документы?

— Все пропало. Даже Опись! — Голос заведующей звенел от возмущения. — Такой наглости я не припомню! Крали. Да! Случалось. Крали редкие манускрипты, письма выдающихся людей. Отклеивали старые марки. Тащили все, что можно было потом продать коллекционерам. Но выдрать с корнем дело какого-то безвестного попика?! — Таисия Игнатьевна с ненавистью посмотрела на Фризе. Глаза в глаза.

— И это все — от разъевшихся «новых русских»! Все, что плохо лежало, они уже прибрали к рукам. Теперь захотелось иметь родословные, выглядеть респектабельно. Ах, мой дедушка князь! A бабушка графиня! Закончила институт благородных девиц! И вы помогаете им присваивать чужие титулы. Ясно же — за хорошие деньги. Да нету, не осталось у дворян наследников! Нету, поверьте мне. Все предки или погибли, или уехали. Один прах! А ваши «новые» кинулись грабить чужих предков!

Раздалось несколько редких хлопков.

Фризе оглянулся. Генриетта, лениво откинувшись на спинку стула, аплодировала с нахальной улыбкой.

Таисия Игнатьевна всхлипнула и выскочила из зала.

Все молчали. И только краснощекий старичок сказал с укоризной:

— Не следовало бы так поступать, мадам.

— И правда, — безропотно согласилась Генриетта. — Дура я! Но Таиска так здорово выступила…

Она поднялась и вышла из читального зала. Скорее всего, как подумал Фризе, отправилась утешать заведующую. А может быть, просто покурить. С расстройства.

Пододвинув стул от соседнего столика, к Владимиру подсела Зинаида.

— Что случилось, Владимир Петрович? — Сейчас глаза у нее были опять васильковые.

— Кража.

— Это связано с темой вашей работы?

Фризе понял, что односложным ответом ему не отделаться.

— На днях я обнаружил, что вырезали лист из Описи. А сегодня новый сюрприз — пропали документы дела, которое я заказал.

— А что там было?

Ему очень не хотелось говорить правду, но вранье могло выясниться едва заведующая вернется в читальный зал.

— Не знаю. Успел только заказать.

— Володя. — Зинаида перешла на шепот. — Вам не кажется все это странным?

— «Есть много странного на свете, друг Горацио!» — Фризе попытался укрыться за могучую спину классика.

— Не шутите. Павлов работал с теми же документами. А где он теперь? Вы пришли ему на смену — а документы пропали. Скажите мне правду, Володя, вы расследуете убийство Лени? Как частный сыщик? Или по заданию прокуратуры?

— Зинуля! Ничего, что я вас так называю? У вас какие глаза? День назад они мне казались темно-зелеными. Сейчас васильковыми. А если бы мне пришлось составлять карточку ваших особых примет? Как изволите записать?