«На суше и на море» - 65. Фантастика - Чижевский Герман Михайлович. Страница 10

Законы Открытого Космоса были основой жизни звездолетчиков. Но специальным решением Совета Дальнего Поиска командор Девятой Звездной был наделен неограниченными полномочиями. Крон-Ю, первый командор экипажа, только один раз изменил Закон, в одиночку отправившись на ракетоплане в атмосферу Геллы навстречу ее загадочным сигналам. Это решение спасло жизнь двум членам экипажа, которые должны были лететь вместе с ним…

— Я знаю, — голос Ангрена был суров, — что такое решение равносильно опыту с участием человека при вероятности благоприятного исхода менее пятидесяти процентов. Поэтому… — он на секунду остановился и быстро, словно боясь, что ему не разрешат досказать, закончил: — Поэтому я сам введу корабль в инграцию.

Массивная фигура командора напряглась, как бы ожидая сопротивления.

— Нет, Ангрен, — спокойно сказал Юнг. — История не должна повториться. Первое поколение потеряло командора только потому, что он не хотел рисковать жизнью других. И теперь мы знаем, что значит для экипажа лишиться самого опытного. Мы не можем допустить этого. Экипаж сам решит, кто пойдет на риск. Со своей стороны я прошу доверить это мне. Я не очень хорошо разбираюсь в цикле приборов второй готовности, но моя роль здесь будет невелика.

— Отключить камеру смеси от плазменного катализатора в случае опасности для корабля сумеет каждый, — послышался голос Айвина. — Я прошу доверия у экипажа.

Слово взял Верон. Все умолкли: старик не только пользовался большим авторитетом, но и был как бы нитью, связывавшей экипаж с невообразимо далекой Землей.

— В минуту смертельной опасности должны действовать те, кто могут успеть что-то сделать, независимо от того, какие последствия вызовет их возможная гибель. И это правильно. Но сейчас мы должны сделать разумный выбор. Нас четырнадцать. Каждый из нас — это семь процентов коллективного опыта, знаний, навыков. Сейчас жизнь каждого принадлежит коллективу. Поэтому нельзя допустить, чтобы в кресле последней готовности остался самый нужный экспедиции человек — Ангрен.

По этой же причине в последний, поддающийся еще контролю человека момент у экрана сферического обзора должен находиться Верон.

Все невольно вздрогнули: никогда еще звездолетчики не говорили о себе в третьем лице. Но никто не произнес ни слова.

— Он очень стар, — продолжал Верон, — и вряд ли перенесет инграцию, которая после аварии корабля может оказаться особенно тяжелой. Даже если все окончится благополучно, он плохой помощник в напряженнейшей работе, которой придется заниматься вблизи ядра Объекта Мейолла. Верон завершает свой жизненный путь. Он родился на Земле. В случае удачи у вас, второго поколения, еще останется немного шансов увидеть нашу прекрасную планету. Верон не хочет никого из вас лишать этой радости…

Прошло всего двенадцать минут зависимого времени с того момента, когда биополе взяло под свою незримую защиту экипаж «Дины». Верон был первым человеком, когда-либо остававшимся в живых после сигнала второй готовности.

Странная дрожь сотрясала корабль. В сочетании с абсолютной тишиной она действовала особенно устрашающе. Мозг Верона был готов в любой момент послать блокинг-системе импульс на выключение плазменного катализатора. Прошло еще шесть напряженных минут. Внезапно красные аварийные огни обозначили на пульте контур третьего кольца дюз. Адский вихрь аннигилирующей материи выходил там из-под контроля. Еще миг — и коэффициент поглощения этой части рефлектора станет выше одной миллиардной, брызги испарившегося металла превратятся в центры общего разрушения корабля. Но биоимпульс Верона вывел из реакции третье кольцо. На бледном лице сидящего появилась улыбка.

Время отступало, уносясь в бесконечность со струями электромагнитных квантов. И снова тишина. Человек наедине со множеством немигающих глаз приборов… Вахта идет к концу. Сейчас он выключит все ограничители и пойдет к своему месту в ячейке биополя. Когда наступит третья готовность, на корабле не должно быть живых существ.

Вот и финал рискованного опыта. Организм человека вынес восемь десятых квантового предела. Еще один шаг в познании природы.

…Фиолетовый туман выползает из ниш задней стены отсека. Он скрывает двери, ведущие к анабиозным ваннам экипажа, и, словно борясь с невидимым противником, начинает двигаться вперед. На какое-то мгновение средняя часть фиолетовой завесы замирает, края загибаются. Теперь перед Вероном полусфера, медленно двигающаяся к креслу пилота первой готовности.

Звездолетчики привыкли иметь дело с безжалостными силами природы. Но они всегда встречали опасность вместе. Теперь Верон был один. Он сделал три шага и погрузил руку в фиолетовый туман. Чувствительность пальцев исчезла мгновенно, кисти — через несколько секунд. Выдернув руку из тумана, Верон оглядел ее. Никаких повреждений, но пульса нет до локтя. Теперь он медленно отступал к пульту управления. Световые табло говорили, что позади завесы нормальное биополе. Непонятная авария? Или же долгие годы инграции фиолетовый призрак безраздельно царит в омертвевшем остове корабля?

Допплеровский индикатор скорости [6] зашел за черту «девять десятых». Стиснувший зубы седой человек отступает к последнему рубежу — экрану сферического обзора. Поняв, что выхода нет, человек отвернулся от смертельной завесы и включил экран.

Прожив жизнь в космическом пространстве, он хотел видеть его и в последние минуты. Впереди был путь, обезвреженный Дальней Защитой. Корабль выходил из области, где произошла катастрофа. Далекий остров Галактики и туманные блики газовых скоплений медленно сдвигались к переднему сектору экрана, неуклонно изменяя свои оттенки в сторону фиолетовой части спектра.

В немыслимой скорости движения менялась метрика пространства. Глаза человека впервые видели это страшное и великое превращение. Один за другим отключались приборы. Корабль входил в неконтролируемую фазу полета. В надвигавшейся сзади завесе возникла белая спираль. Нестерпимый холод мгновенно сковал спину, леденя мозг, путая мысли. Останавливалось время. Гасли, переходя в ультрафиолет, светлые пятна иных миров. Последние из них все больше стягивались к незримой точке, куда держал свой курс воскресший звездолет. [7] А в сверкающих чашах дюз бушевали миллионы градусов. Но ни один из них не мог прийти на помощь тому, у кого впереди была вечность, а позади один метр еще свободного пространства. Наконец, весь свет Вселенной сосредоточился в единственной точке в центре экрана…

…Когда капсула с пеплом последнего уроженца Земли была отправлена в пространство, а его изображение постепенно исчезло с траурного экрана, Ангрен сказал:

— Со смертью Верона окончился жизненный путь последнего из тех, кто девяносто три зависимых года назад начал этот Дальний Поиск. Первое поколение звездолетчиков «Дины» — наши отцы и матери передали эстафету нам. Верон совершил двойной подвиг. Он спас корабль, своевременно выведя из реакции третье кольцо дюз, и в последние минуты жизни оставил в блоке экстренной информации бесценные сведения. Анализ их главным электронным мозгом уже дал важные результаты. Инграция окончена, мы в непосредственной близости от центра Объекта Мейолла…

Никогда еще жажда творческого труда, поисков, надежд и открытий не была столь полно утолена, как в эти несколько месяцев, когда корабль находился возле космического «паука энергии». По незримой паутине нейтринных полей неслись к этой области пространства неисчислимые мириады нейтрино. Здесь бесследно исчезала приносимая ими энергия. Несмотря на гигантскую плотность потока, ни один прибор не регистрировал какого-либо взаимодействия нейтрино с материей. Но странные сопутствующие реакции стали проявляться уже через несколько недель после начала Большой Научной Вахты.