НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 17 - Леви Примо. Страница 30

Олли все шел и оглядывал мусор кучу за кучей, ища подходящее тряпье или пустые бутылки. И вдруг он заметил на самом краю тротуара орешек, непонятно какой, но несомненно орешек! При его удачливости внутри орешка окажется, конечно, одна гниль, но он все же надеялся на лучшее.

Подобрав орешек, Олли постукал им об асфальт и поискал глазами какой-нибудь камень. Но камней нигде вокруг не было и расколоть орех было нечем. Он не без опаски сунул его в рот и попробовал разгрызть. Попытка и впрямь была рискованная — зубы у него были порченые, как и все в его организме, и наверняка обломались бы раньше, чем треснул бы орех. Но при первом же нажиме орех выскользнул из-под зуба и попал прямехонько в дыхательное горло. Олли захрипел и беспомощно замахал руками. Он чуть было не задохнулся. К счастью, орех выскочил из горла, и через секунду Олли уже смог глотнуть воздуха. А орех, так и не разгрызенный, он нечаянно проглотил, отчего ощущение голода, как показалось ему, только обострилось.

В переулке его мешок ничем не пополнился. Вся жизнь Олли за последнее время была шествием от одной кучи мусора к другой, и чем дальше, тем меньше добычи ему попадалось. А здесь не нашлось ничего — ни бутылок из-под молока, ни стоящего лома.

В конце переулка была парикмахерская, и тут Олли поджидала величайшая, небывалая удача. Он нашел бутылку. Не молочную, нет, и не пустую! Она стояла на столе, близ раскрытого окна в задах парикмахерской. Олли рассчитал, что он дотянется до нее своей тощей длинной рукой. Можно даже не влезать в окно.

Он сделал один долгий глоток, затем другой. Виски было что надо, куда лучше всех, что он когда-либо покупал.

Когда Олли поставил бутылку на место, она была пуста.

Но странно, несмотря на отличное качество, — а может быть, благодаря ему — виски не оказало на него обычного действия. Олли был совершенно трезв — ни в одном глазу! — и еще голоднее, чем прежде.

Отчаяние толкнуло Олли на дерзкий поступок, на какой он редко отваживался. Он пошел в ресторан! (Конечно, это был убогий ресторанчик — в другой бы его просто не пустили.) Да, он пошел в ресторан, сел и заказал себе еду, за которую ему нечем было платить.

Олли отлично знал, что произойдет, когда он съест все, что ему подадут. Он станет прикидываться, будто потерял все свои деньги, но, конечно, хозяина ему провести не удастся. Если тот окажется в хорошем настроении, да еще к тому же нуждается в подсобных рабочих, Олли заставят отработать на мойке посуды. Но если хозяин сердит, а мойщиков у него хватает, из Олли выколотят сапогами всю душу, а потом отправят в полицию.

Суп был густой и вкусный, правда, вкус его не вполне удовлетворил бы какого-нибудь гурмана, но так или иначе эта мешанина была едой, и Олли поглощал ее с завидным аппетитом. Но — не наелся. И жаркое, хотя в нем было полно вкусных кусков, тоже не насытило Олли. Не помогли и сладкое, и мутный кофе — Олли по-прежнему ощущал пустоту в желудке.

Официант разговаривал с поваром. Олли заметил, как он дал знак хозяину, и тот торопливо побежал на кухню. Олли зажмурился. Дело ясное, сейчас они насядут на него. Он прикинул, не успеет ли улизнуть, пока его еще не схватили. Но в зале стоял другой официант, приглядывая за посетителями, и Олли понял, что удрать не удастся.

Он набрал побольше воздуха и втянул голову в плечи, словно сейчас на него должен был обрушиться потолок.

Услышав шаги хозяина, Олли открыл глаза.

— Г-м, послушай-ка, друг, я насчет жаркого, что тебе подали… — заговорил хозяин.

— Неплохое жаркое, — бодро высказался Олли.

Он заметил струйки пота на лбу у хозяина и мысленно подивился, с чего это вдруг тому стало жарко.

— Только одна беда, — добавил он, — уж очень несытное. Я совсем не наелся.

— Несытное, говоришь? Это нехорошо. Знаешь, что? Не в моих правилах, чтобы от меня голодными уходили. Коли ты не наелся, не возьму с тебя ничего. Ни одного цента.

Олли оторопело заморгал. Это уже было выше его понимания. Но он, конечно, мигом сорвался бы с места и убежал, если бы не проклятая гложущая пустота в желудке. Она придала ему дерзости.

— Спасибо, — сказал он. — Раз такое дело, я, пожалуй, съем еще одну порцию жаркого. Может, хоть эта у меня к ребрам пристанет.

— Только не жаркого, — нервно ответил хозяин. — Тебе последнюю порцию дали. Больше нет. Возьми ростбиф.

— Э-э, г-м, это мне будет не по карману.

— Бесплатно, — сказал хозяин. — Для тебя бесплатно.

— Ну, тогда уж дайте мне двойную порцию. Просто помираю с голода.

Двойная порция проскочила в желудок Олли мгновенно, не доставив ему никакого удовлетворения. Дольше испытывать судьбу, столь неожиданно обласкавшую его, он не решился, и, проглотив еще одну порцию сладкого, нехотя пошел прочь.

Хозяин на кухне в изнеможении плюхнулся на стул.

— Я боялся, он будет требовать, чтобы с него взяли деньги. Тогда бы уж нам не выкрутиться.

— Да ну, он просто без памяти рад, что бесплатно наелся, — сказал повар.

— Ладно, теперь, если что и случится с ним, то не под нашей крышей.

— А вдруг начнут проверять, что у него в желудке?

— Все равно, на нас он в суд подать но сможет. Куда ты девал остальное жаркое?

— Вывалил на помойку.

— Закрой бак крышкой. Не хватает нам еще, чтобы все собаки и кошки в округе подохли. А в следующий раз, когда будешь браться за солонку, смотри хорошенько, чтобы на ней не было ярлыка «Отрава для тараканов».

— Ошибка вышла, со всяким может случиться, — философски произнес повар. — А знаете, хозяин, может, не надо было нам его отпускать? Может, его к доктору надо было отправить?

— Еще чего? И платить доктору, скажешь? Не валяй дурака. Теперь он пускай сам выкручивается… Что бы там ни случилось с ним, мы ничего не знаем. Мы его и не видали никогда, понял?

А с Олли ничего не случилось, кроме одного: ему все сильнее и сильнее хотелось есть. Никогда прежде он не испытывал такого волчьего голода. Ему казалось, что он целый год ничего в рот не брал.

В течение одного дня счастье дважды улыбнулось ему, представ один раз в виде легко досягаемой бутылки виски, а второй раз — в образе сказочно щедрого ресторатора. Но ни голода, ни жажды его эти удачи, увы, не утолили. И тут ему повезло в третий раз! На большом зеркальном стекле витрины следующего ресторана он увидел пестро раскрашенный плакат:

Олли просиял. По самочувствию своему он был уверен, что может съесть не за троих, а за целую сотню. Его ничуть не огорчило, что, как он вычитал дальше на плакате, меню для соревнующихся было ограничено только крутыми яйцами. Наконец-то ему представляется возможность набить, неважно чем, свою бездонную утробу.

Сразу стало ясно, что ни судьям, ни зрителям Олли не внушил особого доверия. Конечно, он был явно голоден, но желудок у него сильно сократился, наверное, от долгих лет голодухи, да и вся комплекция у него была не та, какая положена прирожденному обжоре. Он был долговяз и костляв, не то что другие претенденты: те были что ростом, что поперек себя — почти одинаковые. В прибавке веса, как и во многом другом, видно, справедлива пословица, гласящая, что у кого много есть, тому и еще прибавится. А у Олли было слишком мало для успешного старта.

Организаторы решили выпустить Олли первым, чтобы избежать спада достижений в разгар турнира. Они были убеждены, что Олли справится от силы с десятком яиц.

Олли был так зверски голоден, что потерял последнее самообладание, и всем страшно не понравилось, как жадно он проглотил первое яйцо. Истинный обжора должен есть быстро, но изящно, без видимых усилий и спешки. А эта безудержная, дилетантская торопливость, по мнению судей, могла привести только к расстройству желудка.

Олли сожрал второе яйцо, затем третье, четвертое и быстро разделался с отпущенным ему десятком.