НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 20 - Биленкин Дмитрий Александрович. Страница 60
Он потянулся было за бутылкой, но раздумал пить, его вдруг пронзило предчувствие чего-то огромного и небывалого. И захотелось поскорее отрезветь, чтобы в полной мере оценить происходящее.
Но он и не подозревал, какими грандиозными последствиями было чревато это безобидное попискивание.
– Джордж, что ты имеешь в виду?
– Сам не знаю что. Пойдем-ка, Мейзи, на радиостудию. Вот где, должно быть, сейчас потеха.
5 апреля 1957 года. Вечером этого дня околоземное воздушное пространство подверглось нашествию волновиков.
Вечер начался, как обычно. Но затем все пошло кувырком.
Джордж с Мейзи подождали такси, но такси не было, и они поехали на метро. Да, да, представьте себе, метро тогда еще работало! Вышли они из подземки за квартал до радиоцентра.
Студия походила на сумасшедший дом. Джордж, улыбаясь во весь рот и ведя Мейзи под руку, проследовал через вестибюль, вошел в лифт, доехал до пятого этажа и неизвестно по какой причине дал лифтеру доллар, хотя никогда в жизни не давал и цента.
Лифтер поблагодарил.
– Держитесь от начальства подальше, - предупредил он Джорджа. - Если сейчас к ним сунешься - сожрут живьем.
– Превосходно! - бросил Джордж и, выйдя из лифта, направился прямо в кабинет самого Д.Р.Мак-Джи.
За стеклянной дверью слышались громкие, раздраженные голоса. Джордж взялся за кругляк ручки, Мейзи попыталась его остановить.
– Джордж, - прошептала она, - тебя выгонят.
– Час пробил, - сказал Джордж - и, ласковой, но твердой рукой отстранив Мейзи от двери, прибавил: - Отойди от двери, миленькая. А теперь смотри.
– Что ты собираешься делать, Джордж?
– Смотри, - повторил он. Приоткрыл дверь, просунул в щель голову. Истерические голоса тотчас смолкли, глаза всех присутствующих обратились к нему.
– Пип-пип-пип, - пропищал Джордж. - Пип-пип-пип.
Отскочил он вовремя: со звоном посыпались на пол разбитые стекла, и в коридор вылетело массивное пресс-папье, а следом - мраморная чернильница.
Подхватив Мейзи под руку, Джордж бегом помчался по лестнице вниз.
– Вот теперь выпьем! - весело воскликнул он на ходу.
Бар напротив радиоцентра был полон, но в нем почему-то царила непривычная тишина. Из уважения к тому, что большинство завсегдатаев были причастны к радио, телевизора в баре не было, а только большой радиоприемник, и сейчас почти все, кто находился в баре, столпились вокруг него.
– Пип, - сказало радио. - Пип-пип-пип-пип, пип-пип-пип, пип…
– Ну разве не красота? - шепнул Джордж Мейзи.
Кто-то покрутил ручку, еще кто-то спросил:
– Это чья волна?
– Полиции.
– Попробуйте иностранные волны, - предложил кто-то.
– Вот, кажется, Буэнос-Айрес.
– Пип-пип-пип, - отозвалось радио.
Кто-то, взъерошив пальцами волосы, рявкнул:
– Выключите его к черту!
Кто-то сейчас же снова включил.
Джордж, улыбнувшись, повел Мейзи к дальней кабине, где еще с порога заприметил Пита Малвени, сидящего в одиночестве за бутылкой. Они с Мейзи сели напротив.
– Привет, - напыщенно произнес Джордж.
– Привет, пропади все пропадом, - ответил Пит, возглавлявший отдел научно-технических исследований радиоцентра.
– Чудесный вечер, Малвени, - дурачась, сказал Джордж. - Ты заметил, луна среди кудрявых облаков плывет подобно золотому галеону в бурном море…
– Заткнись, - сказал Пит, - я думаю.
– Виски с лимонным соком, - заказал Джордж официанту. И, повернувшись к приятелю, продолжал: - Думай вслух, чтобы и мы могли знать, о чем ты думаешь. Как тебе удалось увильнуть от этого совета болванов? - Джордж махнул рукой в сторону радиоцентра.
– Меня выгнали, вышвырнули, дали коленкой под зад.
– Я жму руку. Меня тоже. Ты чем провинился? Сказал им "пип-пип-пип"?
Пит взглянул на приятеля с восхищением.
– А ты сказал?
– Да, и у меня есть свидетель. А ты что сделал?
– Объяснил им, что, по-моему, происходит, и они решили, что я спятил.
– А ты, может, и вправду спятил?
– Может, я и спятил. Но "пи-пи-пи" - это чистое безумие.
– Прекрасно, - сказал Джордж, - мы тебя слушаем. - Он прищелкнул пальцами. А как телевидение?
– То же самое. По звуковому каналу "пи-ни-пи", изображение плывет и мерцает, ничего разобрать нельзя.
– Здорово! А теперь объясни нам, что, по-твоему, происходит. Вообще-то мне все равно что, лишь бы было ни на что не похоже. Мне просто интересно, что ты об этом думаешь.
– Думаю, дело не обошлось без космоса. И еще космическое пространство должно быть искривлено.
– Старый, добрый космос, - вставил Джордж Бейли.
– Джордж, - сказала Мейзи, - пожалуйста, помолчи. Я хочу послушать, что скажет Пит.
– Ведь и космос небесконечен, - Пит налил себе еще. - Если будешь лететь во Вселенной все дальше и дальше, то в конце концов вернешься туда, откуда стартовал. Как муравей, ползущий по яблоку.
– Пусть лучше по апельсину, - не унимался Джордж.
– Пусть по апельсину. Предположим теперь, что первые радиоволны, все, какие были выпущены в эфир, совершили облет Вселенной. За пятьдесят шесть лет.
– Всего за пятьдесят шесть? Но ведь радиоволны, по крайней мере я так всегда думал, распространяются со скоростью света. Тогда за пятьдесят шесть лет они должны покрыть расстояние в пятьдесят шесть световых лет. Какой же это облет Вселенной, ведь существуют галактики, которые, мне помнится, отстоят от нас на расстоянии миллионов или даже миллиардов световых лет. Я точно не помню, но, кажется, даже наша собственная галактика растянулась раз в сто больше, чем на пятьдесят световых лет.
Пит Малвени вздохнул.
– Вот поэтому я и сказал, что пространство должно быть искривлено. Где-то, видно, имеется более короткий путь.
– До такой степени? Этого не может быть.
– Но, Джордж, ты только вслушайся в эту галиматью, которая неизвестно откуда взялась. Ты азбуку Морзе знаешь?
– Немного. Но такие частые сигналы разобрать не могу.
– А я могу, - продолжал Пит. - Это передачи первых американских радиолюбителей. Всем этим был наполнен эфир до того, как начались регулярные радиопередачи: линго, сокращения, трепотня радиолюбителей с помощью аппаратов Морзе, когерера Маркони или детектора Фессендена. Вот увидишь, очень скоро мы услышим соло на скрипке. И я тебе скажу, что это будет.
– Что?
– Это "Лярго" Генделя. Первая в мире запись на фонографе, переданная по беспроволочному телеграфу. Эту первую музыкальную радиопередачу провел Фессенден из Брант Рока в 1906 году. Сейчас мы услышим его позывные "СО". Готов спорить на бутылку.
– Идет. А что в таком случае означают первые "пип-пип-пип", с которых все началось?
– Это Маркони, Джордж, - улыбнулся Пит. - Тебе известно, когда он послал свой трансатлантический сигнал?
– Маркони? Пип-пип-пип, пятьдесят шесть лет назад?
– Да, 12 декабря 1901 года три часа подряд мощная радиостанция, которая находилась в Англии в Полду и принадлежала Маркони, с помощью двухсотфутовых антенн посылала в эфир прерывистый сигнал "пип-пип-пип", три точки, означающие букву "с". Маркони и его два помощника были в это время в Сейт-Джонсе, в Ньюфаундленде. Они ловили посылаемый в другом полушарии сигнал с помощью проволочной антенны, прикрепленной к воздушному змею, запущенному на четырехсотфутовую высоту, и в конце концов поймали его. Представь себе, Джордж, где-то в Полду, по ту сторону океана, из огромных лейденских банок выскакивает голубая искра и с огромных антенн стекает в эфир электричество напряжением в 20.000 вольт…
– Подожди, подожди, Пит, ты, видно, и впрямь спятил. Этот сигнал был послан, ты говоришь, в 1901 году, а первая музыкальная передача - в 1906, значит, "пип-пип-пип" Маркони и "Лярго" Генделя должны вернуться к нам, воспользовавшись твоей коротенькой дорожкой, с промежутком в пять лет. Так что, даже если во Вселенной и существует этот путь напрямик, и если радиосигналы, путешествуя в космосе, почему-то не затухают, все равно твое объяснение - явная нелепость и безумие.