Фантазия - Браун Сандра. Страница 20

Элизабет положила гарнитур на прилавок.

– Вы берете?

– А это для чего?

Шокированная, она смотрела, как пальцы мужчины медленно, с остановками, продвигаются по высокому вырезу для ноги до конусообразного отрезка, соединяющего переднюю и заднюю части комбидреса, и едва, сдержала готовый сорваться стон.

– Это застежка, – ответила Элизабет вдруг охрипшим голосом.

– Для чего?

Доведенная до белого каления, она воскликнула:

– Что вы имеете в виду?

– Гм, очень удобно. А это для чулок? – Он пробежал указательным пальцем по одной из кружевных подвязок.

– Да, но их можно снять.

– Я беру, добавьте сюда еще пару чулок «паутинка».

– Платить будете наличными или по кредитной карточке?

– По кредитной карточке.

– Прекрасно.

От волнения она едва сумела выписать чек, а каретка аппарата под ее дрожащими пальцами двигалась с таким скрипом, что казалось, съест сейчас его кредитную карточку. Т.Д. Рэндольф. Интересно, его полное имя Тадеуш, и какое имя начинается с буквы «Д», подумала Элизабет, обругав себя за любопытство. Что, черт возьми, ей за дело до его имени!

– Упаковку сделать подарочную? – спросила женщина, заворачивая злополучную комбидресс и чулки в тонкую оберточную бумагу.

– Нет, не стоит.

«Бьюсь об заклад, что он спешит в объятия возлюбленной. Зачем же тратить драгоценное время на развертывание подарка, вместо того чтобы сразу приступить к делу?»

– Благодарю вас, – сказал Тэд, принимая у нее из рук пакет с эмблемой «Фантазия».

– Всегда к вашим услугам.

– До встречи дома.

К сожалению, да. И тут ничего не поделаешь. Элизабет холодно кивнула и отвернулась еще до того, как он вышел из магазина, но не выдержала и тайком посмотрела в окно, на покидающего гостиницу Тэда. Он шел, как обычно, своей уверенной походкой, казавшейся сейчас Элизабет отвратительной.

Хорошо еще, что он пошел не в отель на случку со своей дамой, а наверняка в какой-нибудь паршивый мотель на окраине.

Она отвернулась от окна и швырнула чек от его кредитной карточки в ящик с наличными. В этот момент зазвенел колокольчик. Уверенная, что это Тэд явился еще за чем-нибудь, Элизабет повернулась к дверям. Выражение ее лица напоминало сейчас табличку с надписью «Не беспокоить».

– Привет! – воскликнула она с досадой.

6

– Я не помешал? – Это был не Тэд, а Адам Кэйвано.

– Нет, конечно нет, мистер Кэйвано. Я просто, ах… – Второй раз мужчина, которому она так хотела понравиться, застает ее погруженной в дурацкие мечты. – Я тут просматривала каталоги.

– Мне показалось, вы о чем-то задумались.

– Вы совершенно правы. Прошу вас, заходите и располагайтесь поудобнее.

В этот раз он пришел один.

– Я на минутку. – Безо всякого стеснения Кэйвано отправил в рот одну за другой несколько шоколадных конфет из коробки для посетителей и, игнорируя всякие приличия, облизал пальцы. – У меня небольшая пауза между двумя встречами. Я заглянул бы к вам давно, но мое расписание забито до предела.

– Не сомневаюсь, вы ужасно заняты.

– Я хотел предложить вам поужинать вместе в субботу. Не возражаете?

– Поужинать? – Элизабет буквально оцепенела. С Адамом Кэйвано, международным прожигателем жизни, одним из самых блестящих холостяков в мире? Просто невероятно!

– Вы свободны в субботний вечер? Если нет, можем перенести встречу…

– Нет, я свободна, – поспешно произнесла Элизабет. – Ужин в субботу! Что может быть лучше!

– Прекрасно. Красивая женщина способна сделать приятными любые деловые переговоры. – Он одарил ее улыбкой, достойной голливудских героев. – Я найду в картотеке ваш адрес и заеду за вами в половине восьмого.

– О, стоит ли себя так утруждать? Я могла бы встретиться с вами в другом месте.

– Я предпочитаю заехать за вами. В половине восьмого в субботу?

– Да, прекрасно.

– Тогда до встречи, Элизабет.

После его ухода Элизабет несколько минут не могла прийти в себя. Сам Адам Кэйвано пригласил ее на ужин! Шутка ли! Ей пришлось ущипнуть себя, и не раз, чтобы поверить в случившееся. Такой красивый, обаятельный, ухоженный, такой элегантный. Словом, все, о чем только может мечтать женщина. Да, сам Адам Кэйвано пригласил ее, вдову Бэрк, на ужин!

Что ей надеть?

Неудачный в смысле покупателей понедельник полностью компенсировал вторник, когда региональная ассоциация ветеринаров собралась в отеле на свой двухдневный семинар. Даже в первой половине дня дверь магазина не закрывалась. И к моменту, когда ветеринары в полдень убрались восвояси, магазин нуждался в косметической операции.

Элизабет привела в порядок опустевшие полки и снова заполнила их товарами. Работа эта не требовала особых умственных усилий. Снаружи шел дождь. И даже здесь, в помещении, было как-то тоскливо. Элизабет зажгла ароматические свечи, чтобы придать магазину более уютный и приветливый вид.

Лучше всего сейчас было устроиться поуютнее у камина с хорошей книгой. Или подремать. Но только она села, мысли стали путаться и сон сморил ее.

Винтовая каменная лестница была слабо освещена. На неровных ступеньках отпечатались следы многочисленных предков. Я осторожно ступала по ним, чтобы не расплескать капли из того, что несла на подносе.

Сквозь узкое окно проникал бледный свет. По мутному стеклу стекали серебряные дождевые струйки. Придерживая поднос бедром, я постучала в другую дверь в конце зала. Он отозвался. Едва распахнув дверь, я услышала звук собственного сердца. Так случалось всегда, стоило мне войти в спальню, где лежал прикованный к постели наш «гость».

Скоро две недели, как он находится у нас в доме. Хорошо помню тот день, когда увидела его биплан и выбежала из кухни во двор. За аэропланом тянулась струйка черного дыма. Пилоту удалось посадить самолет и выбраться из кабины до того, как аэроплан взорвался и загорелся.

Мой отец, работавший в поле, тоже оказался свидетелем случившегося. И мы вместе бросились к объятым пламенем обломкам аэроплана. Пилот находился неподалеку и медленно полз по земле. Было видно, что он ранен. Подхватив его с двух сторон, мы внесли его в дом и уложили в постель в комнате на втором этаже.

Он оказался американцем. Стиснув зубы от боли, пилот попросил отца загасить пожар, опасаясь, как бы его не заметили немцы. Пилот с грехом пополам говорил по-французски, а мы не знали ни слова по-английски. Но прежде чем потерять сознание, он все же сумел объяснить нам свою просьбу. Отец побежал выполнять ее, а я осталась ухаживать за раненым.

Я сняла с него защитные очки и шлемофон, и, когда смыла сажу с лица, сердце у меня затрепетало. Он был необычайно красив, особенно густые каштановые кудри, ниспадавшие на лоб. Пальцы не слушались, когда я стала снимать с него одежду, но выбора не было. По простыне стало расползаться темно-красное пятно. Позже я узнала, что американца подбил немецкий пулеметчик во время воздушного боя. Остальные самолеты из его эскадрильи были сбиты. Он получил сквозное пулевое ранение, чуть выше пояса. Я промыла и перевязала рану. При этом он так стонал, что я не в силах была сдержать слезы.

Дело шло на поправку, но о возвращении в строй или хотя бы о перевозке в госпиталь пока не могло быть и речи. Поскольку отец работал с утра до ночи, обязанность ухаживать за пилотом была возложена на меня.

Сейчас, когда я вошла, он полулежал, откинувшись на подушках. Я отвела взгляд от его голой груди, вызывавшей всякий раз, к моему стыду, неодолимое желание, близкое к оргазму. Его одежду, насквозь пропитанную кровью, пришлось выбросить, остался только белый шелковый шарф, который я осторожно развязала у него на шее и спрятала у себя под подушкой.

Он лежал под простыней совершенно голый. Я это знала, потому что не раз обмывала его, пока он был без сознания, в лихорадочном бреду.