Французский шелк - Браун Сандра. Страница 15

— И мы… ты знаешь, мы ведь не спим с ней. Вот уже несколько месяцев. — Он притянул Ясмин к себе и нежно прошептал, уткнувшись ей в волосы:

— И слава богу. Всякий раз, когда мне приходилось бывать с ней, я думал только о тебе. Вспоминал, что ты чувствуешь в та кие минуты, как ты пахнешь, какая ты на вкус. Я схожу с ума от желания.

Алистер принимал душ, пока Ясмин еще нежилась в смятой постели. Она любила оставаться как можно дольше среди этих простыней, которые еще хранили резкий запах тел и следы их любви.

В конце концов она заставила себя подняться и начала одеваться. Еще до прихода Алистера она сняла с себя трусики и засунула их в свою большую кожаную сумку. Протянув сейчас туда руку, она нащупала что-то очень знакомое.

Ее револьвер.

Из ванной показался Алистер.

— Эй! Сдаюсь! — Он отбросил полотенце, которым вытирался, и поднял руки в знак капитуляции. — Разве я сегодня плохо выступил?

Рассмеявшись, Ясмин нацелила ствол на его бедра.

— Пах-пах!

Он тоже засмеялся, потом собрал свою одежду и начал одеваться.

— Какого черта ты носишь с собой эту штуку?

— Не знаю, — ответила она.

Он бросил на нее насмешливый взгляд.

— Я хочу сказать, я думала, что потеряла его.

— Это было бы лучше. Не стоит тебе расхаживать с ним повсюду.

— Там, где я росла, без этой штуки нельзя было выжить. — Она подбросила револьвер на ладони. — Я думала, что сунула его куда-то в чемодан, когда в очередной раз летела сюда из Нью-Йорка. Я рассчитывала, что рано или поздно он все равно найдется, но никак не могла предположить, что он окажется именно в этой сумке. — Пожав плечами, она бросила револьвер обратно. — Хорошо, что у Кассиди не было ордера на обыск.

— У Кассиди? Помощника окружного прокурора? Ясмин натягивала платье.

— Ах, я так и не успела рассказать тебе. Он сегодня днем приходил к Клэр.

— По какому поводу?

— Ни за что не поверишь. Насчет преподобного Джексона Уайлда.

Алистер, расправляя манжеты на рукавах, бросил взгляд на свое отражение в зеркале:

— А что насчет него?

— Он хотел знать, что делала Клэр в ту ночь, когда был убит Уайлд.

Алистер обернулся и посмотрел на нее:

— Ты шутишь.

Ясмин рассмеялась, застегивая пряжку на поясе.

— Клэр отреагировала так же. Этот сумасшедший евангелист и при жизни-то был нашей головной болью, а теперь вот и из могилы достает.

— А какая связь между вами?

— У Уайлда был так называемый «приоритетный список», как говорит Кассиди. Список журналов, которые он хотел бы запретить. «Французский шелк» был в их числе. Ты знал что-нибудь об этом?

— Откуда?

— Ну, вы с Уайлдом были такими приятелями, — поддразнила Ясмин.

— Я был на нескольких приемах в его честь, когда он приезжал сюда. Белль считала, что для моей политической карьеры это полезно. По мне, так он был порядочным дерьмом.

— Аминь. Интересно, кому же выпало такое удовольствие — заткнуть его навеки, — со злорадной ухмылкой произнесла она. — Полиция, должно быть, рыщет в поисках убийцы. Любой из того списка был заинтересован в его убийстве, но, поскольку офис «Французского шелка» находится именно здесь, в Нью-Орлеане, Кассиди подумал, что, может быть… Ну, представляешь себе.

Как бы то ни было, — продолжала она, нанизывая на руки браслеты, — мне, наверное, не стоит показываться с этим пистолетом, а? Особенно если в прокуратуре докопаются, что я была в ту ночь в Нью-Орлеане, с тобой, а не в Нью-Йорке, как все думают. Если это выяснится, ты подтвердишь мое алиби?

— Даже не шути так, Ясмин. — Он взял ее за плечи. — Я знаю Кассиди: он честолюбив, хитер и всегда идет до конца. Похоже, он хватается за соломинку, пытаясь притянуть «Французский шелк» к убийству Уайлда. И хотя нам эта версия может казаться глупостью, но можешь не сомневаться — он настроен весьма серьезно.

— В общем-то, я и не волнуюсь. У него нет ничего против Клэр. Не может же он строить свое обвинение лишь на том, что ее каталог оказался в том идиотском списке?

— Конечно, нет.

— Тогда почему ты так обеспокоен?

— Я не хочу, чтобы он совал нос в твои дела.

— Но он со мной не беседовал.

— Это не значит, что не будет. Если он начнет тебя расспрашивать, я ведь не смогу подтвердить твое алиби. Послушай, Ясмин, — настойчиво сказал он, — пока я не улажу свои семейные проблемы — когда и как, это я решу сам, — не может быть и речи о том, чтобы о нашей связи стало известно.

— Я знаю, — покорно сказала она.

— Ты не должна говорить никому-никому, что мы встречаемся.

Ясмин была рада, что он сам заговорил об этом, поскольку эта тема уже давно мучила ее.

— Я хочу рассказать Клэр о нас, Алистер. Мне противно обманывать ее, придумывать разные уловки, просить встретить меня в аэропорту, в то время как я уже двенадцать часов торчу в городе. Могу я довериться ей? Она никому не расскажет.

Не успела она договорить, как он упрямо закачал головой.

— Нет, Ясмин. Ты не должна говорить никому. Обещаешь? Она со злостью скинула с плеч его руки. В глазах ее появился опасный блеск.

— Неужели ты так боишься, что слухи дойдут до Белль?

— Да, боюсь. Если она когда-нибудь узнает истинную причину, почему я хочу развода, она сделает все, чтобы не допустить его. Заупрямится, затянет процесс на неопределенный срок.

Вздохнув, он притянул Ясмин к себе.

— Неужели ты не понимаешь? Зачем давать Белль шанс заставить нас страдать еще больше, чем мы уже страдаем? Я же беспокоюсь о тебе. Не хочу, чтобы ты оказалась замешанной в таком грязном скандале. Никто же не поймет, что на самом деле нас связывает. Вообразят самое гнусное.

Она закрыла лицо руками.

— Я люблю тебя, Алистер. Но я убью тебя, если окажется, что ты солгал мне.

Он уткнулся лицом в ее ладонь и поцеловал ее.

— Больше всего на свете я хочу быть с тобой. Я хочу жениться на тебе, хочу, чтобы у нас были дети, ну и все прочее. — Последовал долгий поцелуй, пока нежность не переросла в безумное желание.

— Не надо, Ясмин. — Он убрал ее руку с ширинки брюк. — Я уже опаздываю.

— Не так уж ты и опаздываешь, милый, — соблазнительно прошептала она, расстегивая ему «молнию».

В конце концов пришло время, когда действительно пора было уходить. И бесполезно было дуться, плакать, угрожать или кричать. Если он должен был идти, его уже ничто не могло остановить. Ясмин это не нравилось, но она научилась мириться с этим и старалась при прощании вести себя спокойно.

— Когда я увижу тебя?

— У меня на этой неделе несколько встреч в комитете по выборам, — ответил он, оглядывая комнату и проверяя, не осталось ли чего-нибудь из его вещей. — Ноябрь не за горами, не успеешь оглянуться. Потом, в выходные, семейное торжество в ресторане «Батон-Руж». Чертовски скучное мероприятие, но я должен присутствовать.

— Белль с детьми тоже будут?

— Конечно. — Он нежно взял ее за подбородок и поцеловал. — Как ты смотришь на то, чтобы встретиться в воскресенье вечером? Здесь. Я что-нибудь придумаю, чтобы удрать из дома. Все устанут после уик-энда. Мне удастся вырваться на час или даже больше.

— Хорошо, в воскресенье вечером, — согласилась она, стараясь казаться счастливой от такой перспективы. До воскресенья было пять дней.

— Если у меня возникнут проблемы, я позвоню тебе. У Ясмин был личный номер телефона в ее спальне в квартире Клэр; когда ее не было дома, к телефону никто не подходил.

Уже в дверях он обернулся и спросил:

— Тебе нужны деньги, Ясмин? Задумчивая улыбка исчезла с ее лица.

— За оказанные услуги? — огрызнулась она. — И во сколько же ты оцениваешь мою работу?

— Я просто хотел помочь.

— Не стоило мне говорить тебе, что у меня кризис с наличностью.

Несколько месяцев назад, в минуту слабости, Ясмин пожаловалась, что ее расходы слегка опережают доходы. С каждым месяцем она все сильнее ощущала это. Некоторые кредиторы уже начинали досаждать ей и даже угрожать.