Сборник 12. На посошок - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 17

– Это величайший авангардный фильм всех времен и народов!

– Мы очень надеялись на успех, – ответствовал я.

– Фантастическое мастерство оператора! Гениальный монтаж! Обратная временная перспектива! – слышалось отовсюду.

– Мы старались, – скромно потупившись, произнес Аарон.

– Конечно же, вы представите свою ленту на Эдинбургском фестивале, не так ли?

– Разумеется, нет, – изумился Аарон. Мы… собираемся сначала показать ее на Каннском кинофестивале, – закончил я.

Толпа, которая всего минуту назад кружила подобно урагану, унесшему Дороти в страну Оз, стала стремительно редеть, заручившись нашими обещаниями почтить присутствием бесчисленные приемы, дать интервью и написать статьи, завтра, через неделю, через месяц, пожалуйста, не забудьте!

Не прошло и пяти минут, как на площадке перед кинотеатром установилась полнейшая тишина, которую нарушал только плеск воды, вырывавшейся изо рта каменного сатира, стоявшего в центре небольшого фонтана. Какое-то время Аарон так и стоял, устремив взгляд в никуда. Наконец он очнулся и, подойдя к фонтану, омыл лицо холодной водой.

– Механик! – осенило его внезапно.

Мы взбежали по лестнице и остановились возле двери. На сей раз мы не стучали, а скреблись в нее подобно двум маленьким оголодавшим белым мышкам.

Через некоторое время из-за двери послышалось:

– Уходите. Я очень сожалею о происшедшем. Я не нарочно.

– Не нарочно? Открывай, говорят тебе! Считай, что мы тебя уже простили, – заверил его Аарон.

– Я вас боюсь, – раздался слабый голос. Уходите.

– Только с тобой, дорогуша. Мы тебя нежно любим. Правда, Сэм?

Я согласно кивнул.

– Это точно. Мы тебя нежно любим.

– Я смотрю, вы совсем свихнутые.

Мы услышали неуверенное шарканье, дверь аппаратной распахнулась, и на ее пороге появился пошатывающийся киномеханик – мужчина лет сорока пяти с налитыми кровью глазами и с пунцовым лицом.

– Можете меня убить, – прошептал он.

– Убить? Нет, братишка, ты нужен нам живым!

Аарон подошел к киномеханику и чмокнул его в щеку. Попятившись назад, тот замахал руками так, словно пытался отбиться от шершней.

– Вы только не волнуйтесь, я в один миг верну все на место, – пробормотал механик и наклонился, чтобы поднять с пола бобины.

– Не сметь! – воскликнул Аарон. Механик замер. – Главное – ничего не трогай, – продолжил Аарон куда более спокойным тоном. – Сэм, писать будешь ты. Карандашик у тебя есть? Так… И как же тебя зовут?

– Уиллис Хорнбек.

– Уиллис… Стало быть, Вилли. А теперь, Вилли, поведай нам, в каком порядке ты ставил эти пленки. Какая была первой, второй, третьей, какую ты перевернул, какую проигрывал задом наперед и все такое прочее.

– Вам нужна… – недоуменно заморгал киномеханик.

– Мне нужна общая схема показа. Да будет тебе известно, что сегодня ты демонстрировал публике лучший авангардный фильм всех времен и народов.

– Мама родная! – пробормотал Уиллис, ошарашенно глядя на груду валявшихся на полу бобин.

– Уиллис, лапочка, – продолжил Аарон. Знаешь, как тебя будут величать после этой памятной ночи?

– Дерьмом? – пробормотал Хорнбек дрожащим голосом.

– Ошибаешься! Первым помощником главного продюсера компании «Хасураи Продакшн»! Если захочешь, мы сделаем тебя монтажером, редактором или даже режиссером! Контракт сроком на десять лет! Карьерный рост, особые права, участие в капитале компании и, наконец, проценты! Надеюсь, я выразился достаточно ясно? Сэм, ты готов? Все, начали. Мы слушаем тебя, Уиллис.

– Я… Я ничего не помню.

Аарон издал нервный смешок.

– Нет помнишь!

– Тогда я был пьяным, а теперь я трезвый, верно? Как же я могу что-то вспомнить?

Мы с Аароном в панике переглянулись, но тут я заметил на полу знакомый предмет и поднял его.

– Один момент, – вмешался я в разговор. Я хочу обратить ваше внимание на одну немало важную деталь.

Все посмотрели на бутылку, в которой оставалось еще немало хереса.

– Уиллис… – задумчиво произнес Аарон.

– Да, сэр?

– Уиллис, дружище…

– Да, сэр?

– Уиллис, – продолжил Аарон. – Сейчас я включу проектор.

– И что же?

– А ты, Уиллис, тем временем допьешь свой херес.

– Так точно, сэр.

– Сэм?

– Слушаю, сэр! – Я взял под козырек.

– А ты, Сэм, – сказал Аарон, включая проектор, свет которого высветил белый экран, застывший в предвкушении того удивительного мига, когда мастер вновь отобразит на нем прихотливую игру своего гения, – прикрой, пожалуйста, дверь.

Я захлопнул тяжелую, окованную железом дверь и запер ее на ключ.

Дракон пронесся в полуночном танце по всему цивилизованному миру. Сначала мы приручили льва на Венецианском кинофестивале, затем удостоились главного приза Нью-Йоркского и специального приза Всемирного фестивалей. Теперь у нас было целых шесть фильмов! Особым успехом пользовалась лента под названием «Страшилище», за которой последовали такие шедевры, как «Мистер Бойня» и «Натиск», за ними «Имя мрака» и «Плетень».

Что до имен Аарона Штолица и Уиллиса Хорнбека, то они произносились прокатчиками всех стран и народов с особым почтением.

Вы спросите, как мы смогли добиться такого успеха?

Так же, как и прежде.

Сняв очередной фильм, мы арендовали на ночь кинотеатр Самасуки, вливали в старика Уиллиса бутылку отборного хереса, вручали ему бобины с пленкой, включали проектор и запирали дверь аппаратной.

К рассвету наш очередной эпос превращался в нарубленный нашим коллегой и склеенный эпоксидной смолой его возвышенного гения чудовищный салат, появления которого с нетерпением ожидали киногурманы Калькутты и Фар-Рокауэя. Я никогда не забуду этих бессонных ночей в театре Самасуки, суливших нам золото рассвета.

Мы снимали фильм за фильмом, приручали зверя за зверем, купались в реках песо и рублей. Аарон и Уиллис получили «Оскар» в номинации экспериментального фильма, мы стали разъезжать по городу в дорогущих «ягуарах», и ничто не могло омрачить нашего счастья, да?

Нет.

Мы находились на вершине успеха всего три года.

В один прекрасный день, в тот самый момент, когда Аарон отдался сладостному созерцанию своего банковского счета, Уиллис Хорнбек подошел к окну, выходившему на огромную съемочную площадку «Хасураи Продакшн», и восплакал, бия себя в грудь.