Сборник 4 ЛЕКАРСТВО ОТ МЕЛАНХОЛИИ - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 16
— Да! — сказал Домингес, который только сейчас нашел удобный глазок в окне. — Вот он! И, хвала господу, он все еще на плечах у Ваменоса.
— Я не вижу! — Гомес прищурился и приложил ладонь козырьком к глазам. — Что он там делает?
Мартинес тоже посмотрел. Да, там, в глубине бара, белое снежное пятно, идиотская ухмылка Ваменоса и клубы дыма.
— Он курит! — сказал Мартинес
— Он пьет! — сказал Домингес.
— Он ест тако, — сообщил Вильянасул.
— Сочное тако, — добавил Мануло.
— Нет! — воскликнул Гомес. — Нет, нет, нет!..
— С ним Руби Эскадрилье!
— Дайте-ка мне взглянуть! — Гомес оттолкнул Мартинеса.
Да, это Руби — сто килограммов жира, втиснутые в расшитый блестками тугой черный шелк; пунцовые ногти впились к плечи Ваменоса, обсыпанное пудрой, измазанное губной помадой тупое коровье лицо наклонилось к его лицу.
— Эта гиппопотамша! — воскликнул Домингес. — Она изуродует плечи костюма. Посмотрите, она собирается сесть к нему на колени!
— Нет, нет, ни за что! Такая намазанная и накрашенная! — застонал Гомес. — Мануло, марш туда! Отними у него стакан. Вильянасул, хватай сигару и тако! Домингес, назначь свидание Руби Эскадрилье и уведи ее отсюда. Andale, ребята!
Трое исчезли, оставив ахающих от ужаса Гомеса и Мартинеса подглядывать в окно.
— Мануло отнял стакан, он выпивает вино!
— Ole! А вон Вильянасул, он схватил сигару, он ест тако.
— Хэй, Домингес отводит в сторону Руби! Вот молодец!
Какая-то тень скользнула с улицы в дверь заведения Мурильо.
— Гомес! — Мартинес схватил Гомеса за руку. — Это Бык Ла Джолья, дружок Руби. Если он увидит ее с Ваменосом, белоснежный костюм будет залит кровью, кровью!..
— Не пугай меня! — воскликнул Гомес. — А ну быстрее!
Оба бросились в бар. Они были около Ваменоса как раз в тот момент, когда Бык Ла Джолья сгреб своими ручищами лацканы прекрасного костюма цвета сливочного мороженого.
— Отпусти Ваменоса! — закричал Мартинес.
— Отпусти костюм, — уточнил Гомес.
Бык Ла Джолья и приподнятый вверх и приплясывающий на цыпочках Ваменос злобно уставились на непрошеных гостей.
Вильянасул застенчиво вышел вперед. Вильянасул улыбнулся.
— Не бей его. Ударь лучше меня.
Бык Ла Джолья ударил Вильянасула в лицо. Вильянасул, схватившись за разбитый нос, с глазами полными слез отошел в сторону.
Гомес схватил Быка за одну ногу, Мартинес за другую.
— Пусти его, пусти, peon, coyote, vaca! — Но Бык Ла Джолья еще крепче ухватился ручищами за лацканы костюма, и все шестеро друзей застонали от отчаяния. Он то отпускал лацканы, то снова мял их в кулаке. Он готовился как следует рассчитаться с Ваменосом, но к нему снова приблизился Вильянасул с мокрыми от слез глазами.
— Не бей его, бей меня.
Когда Ла Джолья снова ударил Вильянасула, на его собственную голову обрушился сокрушительный удар стулом.
— Ole! — воскликнул Гомес.
Бык Ла Джолья пошатнулся, заморгал глазами, словно раздумывая, растянуться ему на полу или не стоит, однако не отпустил Ваменоса.
— Пусти! — закричал Гомес. — Пусти!
Один за другим толстые, как сосиски, пальцы Быка разжались и отпустили лацканы костюма. Через секунду он уже неподвижно лежал на полу.
— Друзья, сюда!
Они вытолкнули Ваменоса на улицу; там с видом оскорбленного достоинства он высвободился из их рук.
— Ладно, ладно, мое время еще не истекло. У меня еще две минуты и десять секунд.
— Что?! — возмущенно воскликнули все.
— Ваменос, — сказал Гомес, — ты позволил, чтобы гвадалахарская корова села тебе на колени, ты затеваешь драки, ты куришь, пьешь, ешь тако, а теперь еще осмеливаешься говорить, что твое время не истекло!
— У меня еще две минуты и одна секунда.
— Эй, Ваменос, ты сегодня шикарный, — донесся с противоположного тротуара женский голос.
Ваменос улыбнулся и застегнул пиджак.
— Это Рамона Альварес. Эй, Рамона, подожди!
Ваменос ступил на мостовую.
— Ваменос! — умоляюще крикнул вдогонку Гомес. — Что можешь ты сделать за одну минуту… — он взглянул на часы, — и сорок секунд?
— Вот увидите. Рамона!
Ваменос устремился к цели.
— Ваменос, берегись!
Удивленный Ваменос круто обернулся и увидел машину, услышал скрежет тормозов.
— Нет! — завопили пятеро друзей на тротуаре. Услышав глухой удар, Мартинес содрогнулся. Он поднял голову — казалось, кто-то швырнул в воздух охапку белого белья. Он закрыл глаза.
Теперь он слышал каждый звук. Кто-то с шумом втянул в себя воздух; кто-то громко выдохнул. Кто-то задохнулся, кто-то застонал, кто-то громко взывал к милосердию, а кто-то закрыл руками лицо. Мартинес почувствовал, что сам он колотит себя кулаками в грудь. Ноги его словно приросли к земле.
— Я не хочу больше жить, — тихо сказал Гомес. — Убейте меня кто-нибудь.
Тогда, неуклюже покачиваясь, Мартинес взглянул на свои ноги и приказал им двигаться. Он наткнулся на кого-то из друзей — они все теперь двинулись вперед. Они пересекли улицу, тяжело, с трудом, словно перешли вброд глубокую реку, и обступили лежавшего Ваменоса.
— Ваменос! — воскликнул Мартинес. — Ты жив?
Лежа на спине, с открытым ртом и крепко зажмуренными глазами, Ваменос тряс головой и тихо стонал.
— Скажите мне, о, скажите мне…
— Что тебе сказать, Ваменос?
Ваменос сжал кулаки, заскрежетал зубами.
— Костюм… что я сделал с костюмом… костюм, костюм!
Приятели нагнулись к нему пониже.
— Ваменос!.. Он цел!
— Вы лжете! — крикнул Ваменос. — Он разорван, он не может быть не разорван, он разорван весь… и подкладка тоже!
— Нет, — Мартинес стал на колени и ощупал костюм — Ваменос, он цел, даже подкладка.
Ваменос открыл глаза и наконец дал волю слезам.
— Чудо, — рыдая, вымолвил он. — Славьте всех святых. — Он с трудом приходил в себя. — А машина?
— Сшибла тебя и скрылась! — Только сейчас Гомес вспомнил о машине и гневно посмотрел вдоль пустой улицы. — Счастье его, что он успел удрать. Мы бы его…
Все прислушались.
Где-то вдалеке завыла сирена.
Кто-то вызвал скорую помощь.
— Быстро! — яростно выкрикнул Ваменос, ворочая белками. — Посадите меня! Снимайте пиджак!
— Ваменос…