Красноречивое молчание - Браун Сандра. Страница 3

Лаури тут же отступила на шаг назад. Он улыбнулся своей знаменитой улыбкой, отчего на правой щеке появилась так хорошо знакомая его почитательницам ямочка. Прекрасно понимал: ей не по себе с ним один на один в крохотном кабинетике. Эта улыбка вывела Лаури из себя. Да кто он такой, в самом деле! Что это она стоит перед ним, как истукан, и трясется, как идиотка! Подумаешь, какая цаца! Звезда экрана, видите ли! Такой же мужик, как и все остальные.

– Не мисс, а миссис Перриш, – обрела Лаури наконец дар речи.

Дрейк Слоун насмешливо вскинул брови:

– Как это я сам не догадался!

Высокомерие, прозвучавшее в его голосе, вывело Лаури из себя, но, сдержавшись, она проговорила самым деловым тоном:

– Доктор Норвуд поручила мне поговорить с вами о Дженифер, мистер Ривингтон.

– Называйте меня Дрейк. Хотите кофе?

И он ткнул пальцем в сторону плитки, на которой стоял кофейник с черным и густым, как смола, напитком. Лаури не хотела никакого кофе, но сообразила, что лучше уж держать в руке чашку, чем собственную вторую руку.

– Да, пожалуйста.

Дрейк Слоун подошел к маленькому столику и подозрительно взглянул на чашку сомнительной чистоты. Налил в нее кофе и спросил:

– Со сливками? Или только с сахаром?

– Со сливками.

Он сыпанул в чашку какого-то порошка и размешал его грязной пластиковой ложечкой, похоже, уже бывшей в употреблении. Потом протянул чашку Лаури, но не сразу выпустил ее из рук. Похоже, ждал, когда Лаури поднимет на него глаза, что она и не замедлила сделать. Увидев устремленный на нее взгляд изумрудных глаз, Лаури почувствовала, как у нее быстро-быстро забилось сердце.

– Никогда не видел, чтобы у кого-то глаза и волосы были одного цвета, – заметил он.

Лаури и сама знала, что волосы у нее потрясающего рыжевато-каштанового оттенка, золотом отливающие на солнце. Но еще необычнее, чем волосы, были глаза. Светло-карие, они на первый взгляд казались совсем прозрачными, но только на первый. Если вглядеться попристальнее, становится заметно, что они такого же редкого каштанового цвета, что и волосы. Желтый льняной костюмчик, который Лаури сегодня надела, выгодно оттенял ее роскошные волосы, потрясающие глаза, подчеркивал прелесть бархатистой, как персик, кожи.

Слова Дрейка Слоуна нельзя было расценить как комплимент, поэтому Лаури благодарить не стала, лишь робко улыбнулась и более решительно попыталась вытащить чашку у него из рук. На сей раз это ей удалось. Дрейк Слоун подошел к плитке и тоже плеснул себе кофе.

– Расскажите мне о моей дочери, миссис Перриш, – попросил он, делая ударение на слово «миссис», и, усевшись на раздолбанный стул, положил ноги на стол.

Лаури, примостившись на самом краешке стула, сидела к нему лицом. Она вся была словно туго натянутая струна. Поднесла чашку ко рту, отхлебнула кофе и поморщилась – как и предполагала, мерзкий на вкус.

– Приношу свои извинения за качество, – ухмыльнулся Дрейк, заметив ее гримасу.

– Не стоит, кофе отличный, мистер Сл… Ривингтон.

Она опустила глаза, ожидая, что он скажет дальше. Прошло несколько секунд – ни один из них не проронил ни слова. Чувствуя, что молчание затянулось, Лаури подняла голову и взглянула на Дрейка. К своему величайшему изумлению, она увидела, что он, пользуясь азбукой глухонемых, жестами говорит ей свое имя.

Д-Р-Е-Й-К. И при этом хмурит темные брови, словно пытается ей втолковать, чтобы впредь она звала его по имени.

Лаури нервно облизнула пересохшие вдруг губы, слегка улыбнулась и тоже жестами сказала свое имя.

Л-А-У-Р-И. Дрейк снял ноги со стола и, подавшись вперед, уперся подбородком в переплетенные пальцы.

«Неплохо бы сейчас проверить, знает ли он язык жестов», – подумала Лаури.

Доктор Норвуд была права, что не стала ей говорить, кто такой Дрейк Ривингтон на самом деле. Видимо, хотела, чтобы Лаури составила о нем собственное мнение. Медленно, стараясь изобразить каждый жест как можно точнее, Лаури спросила: «Вы говорите с Дженифер на языке жестов?»

– Я понял только слово «Дженифер».

Лаури предприняла еще одну попытку: «Сколько лет вашей дочери?»

На сей раз он и вовсе не отреагировал. Просто сидел и молча смотрел на нее – в зеленых глазах ни единой мысли.

«Какого цвета ее волосы?» Снова ничего. «Вы любите Дженифер?»

– Опять «Дженифер». Остального, к сожалению, я не понял. Впрочем, нет. Это обозначает слово «любить»?

Он скрестил руки на груди, как только что сделала Лаури.

– Правильно, Дрейк. С сегодняшнего дня мы будем показывать ваше имя вот этим знаком.

Она изобразила рукой в воздухе букву «Д», а потом коснулась середины лба.

– А вот это означает «папа», – продолжала Лаури, дотронувшись до лба большим пальцем и растопырив остальные. – Объединяем оба жеста, понятно?

Дрейк кивнул.

– А это «Лаури».

Она показала жестом букву «Л», а потом провела рукой себе по лицу, от скулы до подбородка.

– Теперь смотрите, как обозначается слово «девочка».

Лаури погладила щеку большим пальцем, сжав остальные в кулак.

– Видите, как объединяются оба жеста, чтобы назвать чье-то имя?

– Да… – восторженно протянул Дрейк. – «Дженифер» мы изображаем так: показываем мизинцем букву «Джей», а потом кольцо, означающее, что у нее кудрявые волосы.

– Точно!

Они радостно улыбнулись друг другу, и на секунду глаза их встретились. Лаури словно окатило теплой, ласковой волной. Так вот, значит, какие ощущения испытывают женщины, каждый день созерцающие его неотразимое лицо по телевизору! Да, в обаянии ему явно не откажешь. Нужно держать с ним ухо востро, иначе она окажется еще одной жертвой его чар.

– Дрейк, – начала Лаури, сопровождая каждое слово жестами по привычке учителей, занимающихся с глухонемыми детьми. – Доктор Норвуд просила меня понаблюдать за Дженифер, чтобы выяснить, есть ли у нее какие-нибудь сдвиги в развитии. Я наблюдала за ней в течение нескольких дней и составила собственное мнение. Оно, безусловно, профессионально, но сугубо лично. Я буду с вами предельно откровенна.

– Был бы вам за это крайне признателен. Уверен, вы невысокого мнения об отце, который сунул свою малолетнюю дочку в заведение, подобное вашему, но поверьте, я ее люблю и желаю ей только добра.

Дрейк поднялся, подошел к окну и, повернувшись к Лаури спиной, принялся высматривать что-то сквозь давно немытое стекло.

– Прошу вас, Дрейк, следите за моими жестами. Так вам будет легче их запомнить, – попросила Лаури.

Дрейк повернулся к ней лицом, и на секунду Лаури показалось, что он вот-вот вспылит, но тот лишь пожал плечами и сел на свое место.

– Вам повезло, что Дженифер не полностью лишена слуха, – спокойно начала она. – Сейчас вам, должно быть, уже известно, что глухота ее сенсорно-нейтрального типа. Громкие звуки она вполне в состоянии различить. Например, может отличить шум вертолета от свиста. – Лаури помолчала, ожидая, что он на это скажет, и, не дождавшись, продолжила: – К сожалению, она не знает, как называются свисток и вертолет. А может, знает, только нам не говорит. Видите ли, девочка почти полностью невосприимчива к общению любого рода.

Дрейк, поджав губы, хмуро глянул на нее.

– Вы хотите сказать, что она отстает в развитии?

– Вовсе нет! – воскликнула Лаури. – Дженифер на редкость способна. Единственное, чего, на мой взгляд, ей не хватает… – Лаури помялась. – Видите ли, некоторые дети требуют сугубо индивидуального обучения. Мне кажется, пребывание в институте доктора Норвуд наносит ущерб развитию Дженифер. Она должна постоянно находиться в домашних условиях, в обществе того, кто…

Лаури замолчала, боясь его обидеть.

– Кто любит ее? Это вы хотите сказать? Я же вам уже говорил, что люблю ее! И вовсе не потому запихнул я ее в ваше богоугодное заведение, что стыжусь собственной дочери!

– Я совсем не это имела в виду…

– Как же! Так я вам и поверил! – рявкнул Дрейк. – Ну-ка скажите мне, если вы такая умная, куда мне было после смерти жены девать грудного младенца? Мало того грудного, да еще и глухого! А? Эта ваша новомодная школа требовала денег, да еще каких! Работал, как вол, чтобы платить за нее, оплачивать бесчисленные медицинские обследования, которые так ни черта и не выявили, кроме одной простой истины – мол, дочурка не слышит – что мне и без них было известно, иначе не стал бы зря ребенка мучить!