Любовное пари (Клубника в шоколаде) - Браун Сандра. Страница 22

Он молча стал расстегивать верхнюю пуговицу на ее блузке. Раздвинув ткань, он ласково провел указательным пальцем по мягкой, упругой округлости ее груди. Это было так неожиданно, что она не сразу отреагировала.

– Не надо, – почти сурово приказал он, когда Санни подняла руку, чтобы застегнуть пуговицу. – Мне нравится любоваться тобой. – Он уставился на соблазнительную выпуклость под блузкой. – Я от этого завожусь…

Санни сама не совсем понимала почему, но она, как и любая другая женщина на ее месте, просто не смогла противиться его власти.

Коснувшись кружевного края ее белья, Тай спросил:

– Как это называется?

– Комбинация…

Осторожно просунув руку в расстегнутый ворот ее блузки, он положил свою большую ладонь ей на грудь. От его руки исходил нестерпимый жар. Санни охватила волна желания. Но Тай, слегка погладив округлую линию у основания ее груди, убрал руку.

– Ты не носишь лифчик?

– Редко.

– Мне это нравится.

– Спасибо.

Боже, что за чушь! На какой-то миг Санни показалось, что все это только снится.

– Когда я, бывало, стоял на посту, – задумчиво проговорил Тай, – или когда выпадал трудный день, я часто представлял себе женскую грудь.

– Так делают большинство мужчин.

– Порой мои фантазии были чисто сексуальными, но иногда это было что-то совсем иное… даже не знаю, как сказать. Я представлял себе, что снимаю шелковый кружевной покров и вижу прелестную упругую женскую грудь, потом я ее нежно целую и прижимаюсь к ней головой… Да, пожалуй, старику Фрейду пришлось бы повозиться со мной не один час, – закончил он, прикрывая волнение иронией.

От его короткой исповеди у Санни перехватило дыхание.

– Мне кажется, я тебя понимаю. Для тебя женская грудь олицетворяет покой и мир в доме. Наверное, для женщин таким символом являются крепкие мужские плечи… Когда я чувствую себя одиноко, я всегда представляю, что сижу на коленях мужчины, который сильными руками обнимает меня, прижимая мою голову к своему плечу, и в этом нет ничего сексуального.

– Разве? – завораживающим голосом проговорил Тай.

– Не знаю… – смущенно пролепетала она.

Несколько секунд они глядели друг на друга и молчали.

Первым заговорил Тай:

– Какого цвета у тебя комбинация? Здесь так темно, что я не вижу…

– Бледно-розовая.

– Розовая… – нараспев повторил он и улыбнулся.

Его пальцы легонько ласкали ее, и она чувствовала внутри себя хорошо разогретый двигатель, готовый в любую минуту завестись на полную мощность. Она чуть не стонала от блаженства, с трудом сдерживаясь, чтобы не выдать себя. Однако скрыть от него свое возбуждение ей все же не удалось.

Расстегнув еще одну пуговицу на ее блузке, Тай посмотрел на выпиравшие из-под комбинации затвердевшие соски.

– А ведь я к ним даже не прикасался, – улыбнулся он и нежно провел кончиками пальцев по розовым бугоркам. – Какое чудо, просто прелесть…

В ушах у Санни звенело, все тело ныло от сладкого томления.

– Мы пропустим все самое интересное в этом фильме, – едва слышно пролепетала она.

– Кроме нас, его никто не смотрит. Все остальные занимаются любовью.

– Они же почти еще дети, а мы с тобой – взрослые люди.

– Это вовсе не значит, что нам с тобой заниматься этим возбраняется…

Обняв Санни за шею, он мягко притянул ее к себе и стал целовать податливо раскрывшиеся губы, Санни всем телом прильнула к нему, обвивая руками могучую шею и с наслаждением перебирая густые волнистые волосы.

Опустив лицо. Тай уткнулся в ложбинку между ее грудями.

– М-м-м… Какой чудесный запах… Он покрывал ее грудь нежными поцелуями, а Санни, замерев от наслаждения, зарылась пальцами в его густую шевелюру, ожидая, когда же он наконец коснется влажными горячими губами ее сосков.

Вместо этого Тай зажал сосок между пальцами, слегка сжимая его и поглаживая самый кончик подушечкой большого пальца.

– Я хочу взять его в рот, – прошептал он, и Санни застонала, закинув назад голову в ожидании чувственной ласки. – Я хочу ощутить горячую влагу между твоих ног, – страстно шептал он, сжимая рукой ее бедро.

Вся дрожа от желания, она прижалась к Таю, чувствуя, как по его сильному телу волнами пробегает дрожь.

Хрипло застонав, он прижался губами к ее шее и едва слышно прошептал:

– Я едва сдерживаюсь… Каждый раз, когда я оказываюсь рядом с тобой, я так сильно возбуждаюсь… Когда я увидел, как ты ела ту клубнику в шоколаде…

Неожиданно почти яростным движением он приподнял ее голову и стал гладить губы Санни подушечками больших пальцев.

– У тебя прелестные, восхитительные губки. Я сразу это заметил, когда ты обхватила ими клубнику. И мне тогда захотелось, чтобы вместо клубники в твоих губах оказался… – Он замотал головой, словно пытаясь стряхнуть с себя наваждение, и коротко рассмеялся:

– Между прочим, за это я должен был бы арестовать сам себя, потому что в здешних местах это является противозаконным… – Заметив ее испуг, он улыбнулся и сказал:

– Так что будем использовать твой прелестный ротик для других целей…

И наклонил голову, чтобы снова поцеловать ее, но в это время их грубо прервали:

– Шериф! Шериф, вы здесь? Ой, простите, сэр…

Тай резко повернул голову к человеку, пытавшемуся заглянуть в машину через приоткрытое стекло со стороны водительского сиденья. Тот даже слегка отшатнулся от гневного взгляда потревоженного шерифа.

– Шериф, честное слово, мне очень неприятно доставлять вам беспокойство… особенно сейчас…

– Уэйд, я сейчас не на дежурстве!

– Знаю, сэр, и, честное слово, мне очень неловко тревожить вас… да еще при даме и все такое… Миллион извинений, мадам! – сказал Уэйд, низко наклоняясь к окну, чтобы взглянуть на Санни.

Торопливо застегивая пуговицы на блузке, Санни радовалась, что в такой темноте никто не мог бы заметить ее растрепанных волос, раскрасневшихся щек и измятой юбки.

– В чем дело, Уэйд?

– Сэр, я полагаю, тут дело весьма срочное., Если бы не такая неотложная необходимость, то, клянусь всеми святыми, я бы ни за что не стал вас беспокоить, шериф…

– Ближе к делу! – рявкнул Тай.

– Шериф, это все из-за Салли…

Она… она…

– Ну что с ней?

– Она рожает.

– Рожает?! – в один голос воскликнули Тай и Санни.

– Ну да, сэр… Когда я пришел сегодня вечером с работы, она пожаловалась мне, что весь день плохо себя чувствовала. Ну, я подумал, что поездка в кинотеатр хоть как-то ее развеселит, и мы…

Не дослушав взволнованную речь Уэйда, Тай начал действовать. Вынув из-под сиденья красный проблесковый маячок на намагниченной подставке, он закрепил его на крыше своего «датсуна» и, поставив на место звуковую колонку, торопливо крикнул взволнованному парню:

– Встретимся у ворот. Я провожу вас до больницы!

– Вот спасибо, шериф! Вы уж извините, что я вас…

– Бегом к жене! – оборвал его Тай.

Уэйда словно ветром сдуло.

Бормоча под нос проклятия, Тай завел двигатель и направил машину к выезду. Его лихорадочная спешка рассмешила Санни, и она, не сдержавшись, захихикала. Тай недоуменно взглянул на нее.

– Вот идиот! – пробурчал он. – Не знает даже, что жене пора рожать!

– Он из семьи Флори?

– Ага.

– Эта семейка никогда не отличалась особым умом. – Санни давилась от смеха.

– Наверное, они слишком часто женились на кузинах, – усмехнулся Тай, заразившись ее весельем. – Ага, вот и он!

Позади «датсуна» появился обшарпанный старый грузовичок.

– Будем надеяться, эта развалина дотянет до больницы, – пробурчал Тай, выезжая на шоссе и включая сирену, встроенную в его личный «датсун» как раз для подобных ситуаций. Оглушительный рев заставил Санни на миг заткнуть уши. Бивший в лицо ветер трепал ее волосы, а она все хохотала, да так, что даже слезы брызнули из глаз.

Время от времени оглядываясь назад, она видела, что грузовичку каким-то чудом удавалось не отставать от «датсуна». Заслышав полицейскую сирену, автомобили прижимались к обочине, давая дорогу шерифу и следовавшему за ним старому грузовичку.