Что-то страшное грядёт - Брэдбери Рэй Дуглас. Страница 27

— Вот именно! «Кого это могут хоронить такого длинного?!» — подумал я. И побежал туда во сне и заглянул в гроб. Только не смейся.

— Мне ничуть не смешно, Джим.

— В этом длинном гробу лежала длинная сморщенная штуковина, похожая на высохшую под солнцем огромную виноградину или чернослив. Словно большая сухая шкура или высушенная голова великана.

— Воздушный шар!

— Эй. — Джим остановился. — Видать, тебе приснился тот же сон! Но… разве воздушные шары умирают?

Вилл промолчал.

— И разве им устраивают похороны?

— Джим, я…

— Этот чертов шар лежал, точно гиппопотам, из которого выпустили весь воздух…

— Джим, этой ночью…

— Развевались черные флаги, барабанщики били палочками из черного дерева в барабаны, обернутые черным бархатом, — представляешь! А тут еще утром, как встал, пришлось рассказывать маме — не все, но хватило, чтобы она заплакала и закричала, потом еще поплакала, сам знаешь, женщины любят сырость разводить… И она обозвала меня уголовником, но ведь мы ничего дурного не сделали, верно, Вилл?

— Кто-то хотел прокатиться на карусели.

Джим зашагал дальше под дождем.

— Кажется, больше не захочу.

— Кажется? После всего, что было? Господи, да ты послушай! Ведьма, Джим, воздушный шар! Ночью, я совершенно один…

Но он не успел ничего рассказать.

Не успел рассказать, как он вспорол оболочку шара, так что тот унесся прочь и опустился вместе со слепой женщиной на пустырь, чтобы окончательно там испустить дух.

Не успел, потому что, идя под холодным дождем, они вдруг услышали горестный звук.

В эту минуту они проходили мимо незастроенного участка, в глубине которого высился огромный дуб. Звук доносился из-под влажной сени этого дуба.

— Джим, — сказал Вилл, — кто-то… плачет.

— Нет, — сказал Джим, продолжая шагать.

— Там какая-то маленькая девочка.

— Нет. — Джим не желал смотреть. — С какой стати маленькой девочке сидеть под деревом в такой дождь? Пошли.

— Джим! Ты ее слышишь!

— Нет! Не слышу, не слышу!

Но плач звучал все сильнее над жухлой травой, он летел горестной птицей сквозь дождь, и Джиму пришлось обернуться, потому что Вилл уже шагал по булыжникам к дереву.

— Джим… этот голос… я его узнаю!

— Вилл, не ходи туда!

И Джим не тронулся с места, но Вилл продолжал идти, спотыкаясь, пока не очутился в тени роняющего капли дуба, в осенних листьях которого запутывалось падающее небо, чтобы в конце концов просочиться блестящими струйками по веткам и по стволу, и здесь, пряча лицо в ладонях, сидела, съежившись, маленькая девочка, рыдая так, словно город исчез, а его жители вместе с нею затерялись в страшном лесу.

Тут и Джим наконец приблизился, остановился на краю тени и сказал:

— Кто это?

— Не знаю. — Но глаза Вилла начали наполняться слезами, как если бы в глубине души он уже догадался.

— Постой, это не Дженни Холдридж?..

— Нет.

— Джейн Фрэнклин?

— Нет. — Как будто в рот ему прыснули новокаином, язык еле шевелился между онемевшими губами. — …Нет…

Девочка продолжала плакать, чувствуя, что они рядом, но еще не поднимая взгляд.

— …я… я… помогите мне… никто не хочет помочь… мне так плохо…

Собравшись с силами и малость успокоившись, она подняла лицо с заплывшими от слез глазами. Сперва она испугалась, потом удивленно воскликнула:

— Джим! Вилл! Господи, это вы!

Девочка схватила Джима за руку. Он стал вырываться, крича:

— Нет! Я не знаю тебя, отпусти!

— Вилл, помоги мне, Джим, о, не уходите, не бросайте меня! — прерывисто выдыхала она, заливаясь слезами.

— Нет, нет, пусти! — Джим снова дернул руку, вырвался, упал, вскочил на ноги, замахнулся на девочку кулаком — и тут же опустил его, дрожа. — О Вилл, Вилл, пойдем лучше отсюда, ты уж прости, господи боже мой.

Девочка под сенью дерева, отпрянув назад, уставилась расширенными глазами на стоящих в сырой мгле мальчиков, жалобно застонала, обхватила свои плечи и стала качаться взад-вперед, успокаивая сама себя, словно малое дитя, баюкая собственные локти, — еще немного, и запоет, и будет петь, навеки одна под темным деревом, и никто не сможет ни остановить ее, ни присоединиться к ее пению.

— …кто-то должен помочь мне… кто-то должен помочь ей, — причитала она, как над покойником, — …кто-то должен помочь ей… никто не хочет… никто не помог… помогите хоть ей, если не мне… ужасно… ужасно…

— Она знает нас! — безнадежно произнес Вилл, наклонясь к девочке и оборотясь к Джиму. — Я не могу оставить ее здесь!

— Ложь! — выпалил Джим. — Вранье! Она не знает нас! Я впервые вижу ее!

— Она пропала, верните ее, она пропала, верните ее, — причитала девочка, закрыв глаза.

— Кого мы должны найти? — Вилл опустился на одно колено, решился тронуть ее за руку.

Она схватила его. И тотчас поняла, что этого не следовало делать, потому что он стал вырываться, и она отпустила Вилла, и снова разрыдалась, и он ждал, стоя рядом, а Джим кричал уже издали, что им нужно уходить, ему все это не нравится, они непременно должны уйти.

— О, она пропала, — всхлипывала маленькая девочка. — Она побежала туда и не вернулась. Вы ведь найдете ее, умоляю, прошу вас!..

Дрожа, Вилл коснулся ее щеки.

— Послушай, — прошептал он, — все будет в порядке.

И мягко продолжал:

— Я придумаю, как помочь.

Она открыла глаза.

— Я — Вилл Хэлоуэй, ясно? Вот те крест, мы вернемся. Десять минут. Только ты никуда не уходи.

Она покачала головой.

— Подождешь нас здесь под деревом?

Она молча кивнула. Он выпрямился. Простое это движение испугало ее, она вздрогнула. Он подождал, глядя на нее, потом сказал:

— Я знаю, кто вы.

Вилл смотрел на широко раскрытые, знакомые серые глаза на страдающем лице. Смотрел на мокрые от дождя длинные черные волосы и бледные щеки.

— Я знаю, кто вы. Но мне надо убедиться.

— Кто же поверит? — простонала она.

— Я верю, — сказал Вилл.

И она снова, дрожа, прислонилась спиной к стволу, сложив руки на коленях, — такая тоненькая, такая бледная, такая потерянная, такая маленькая.

— Я пойду теперь? — спросил он.

Она кивнула.

И он пошел.

На краю участка яростно топал ногами недоверчивый Джим.

— Этого не может быть! — вскричал он чуть не в истерике.

— Может, — ответил Вилл. — Глаза. По ним все видно. Как это было с мистером Кугером и злым мальчиком… Есть один способ удостовериться. Пошли!

И он повел Джима через город, и они остановились перед домом мисс Фоули, посмотрели на неосвещенные окна в утренних сумерках, поднялись на крыльцо и позвонили раз, другой, третий.

Тишина.

Медленно-медленно входная дверь отворилась, скрипя петлями.

— Мисс Фоули? — тихо позвал Джим.

Где-то далеко в доме по оконным стеклам скользили тени дождя.

— Мисс Фоули?..

Они стояли в прихожей перед струящейся бисерной занавеской у входа в гостиную, слушая, как под напором ливня покряхтывают толстые чердачные балки.

— Мисс Фоули? — громче.

Но ответом им были только скребущие звуки мышей в теплых гнездышках внутри стен.

— Она пошла в магазин, — сказал Джим.

— Нет, — сказал Вилл, — мы знаем, где она.

— Мисс Фоули, я знаю — вы здесь! — вдруг заорал Джим, взбегая вверх по лестнице. — Сейчас же выходите, ну!

Вилл ждал, когда он закончит поиск и медленно спустится вниз. Едва Джим сошел с лестницы, как оба услышали музыку, плывшую через входную дверь вместе с запахом свежего дождя и жухлой травы.

Вдали за холмами каллиопа на карусели дудела задом-наперед «Похоронный марш».

Джим распахнул дверь настежь и остановился в потоках музыки, как стоят под дождем.

— Карусель. Они починили ее! Вилл кивнул.

— Должно быть, она услышала музыку и на восходе вышла из дому. А там что-то произошло. Может быть, карусель не была починена как следует. Аварии дело обычное. Как в случае с продавцом громоотводов, которого вывернуло наизнанку и лишило разума. Может быть, этому Луна-Парку аварии по душе, он получает от них удовольствие. А может быть, с ней намеренно так обошлись. Может, хотели побольше выведать про нас, узнать наши имена, где мы живем, хотели, чтобы она помогла им разделаться с нами. Поди угадай! Может, она испугалась или что-то заподозрила. И тогда они обошлись с ней совсем не так, как она ожидала.