Гнев истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел). Страница 17

– Я, в общем…

Вдруг дверь открылась, и в кабинет вошел Джастин. Если он и удивился, увидев их, то не подал виду.

– Хм. Мне следовало тоже прийти на встречу?

– Это ваш работодатель, – заявила Мэй.

Руфус вскочил, и она представила его Джастину. Вояка тут же начал засыпать Джастина вопросами про его семью и привычки домашних. И чем больше она слушала, тем больше убеждалась, что Руфус – идеальный вариант. Что-то в его рассуждениях привлекало Мэй и внушало ей доверие. Наверное, лучше человека для возможной схватки со сверхъестественным им не найти.

– Какой у нас бюджет? – спросила она.

Джастин уселся на край стола и посмотрел сначала на Руфуса, а потом на Мэй:

– Это наш телохранитель?

– Да.

Они втроем принялись обсуждать почасовую ставку, и Джастин морщился и хмурился: он понял, что часов набежит прилично. Но Мэй знала, что он может позволить себе крупные расходы, да и ситуация с родными была опасная… Мэй стала обговаривать окончательные пункты с Руфусом, а Джастин тем временем схватил коробку с выпечкой и сунул туда нос.

– Твои любимые?

Она изумленно уставилась на него:

– Откуда тебе это известно?

– Ладно тебе, все уже в курсе.

Мэй развернулась к Руфусу. Тот смотрел на них с недоумением. Впрочем, Джастин всегда умел подмечать мелкие, но важные детали, зато от него не ускользнуло и пристрастие Мэй к донатам. Правда, обычно Джастин использовал свое умение, чтобы получить преимущество перед собеседником.

– Итак, – произнес Джастин после того, как Руфус ушел. – Теперь этот мистер стоит между моей семьей и неведомыми силами?

Мэй немедленно запустила руку в коробку с донатами:

– Он, преторианцы-фрилансеры… а еще всякие фокусы и хитрости, на которые ты у нас горазд.

Мгновение поколебавшись, она спросила:

– Хочешь пончик?

– Нет, спасибо. Я утром еле кофе в себя влил.

– Уже два часа дня.

Мэй потянулась и положила ноги на стол. В конце концов, если бы Джастин хотел занять кресло, он бы ее предупредил. Без обиняков. А пока ему комфортно на уголке стола.

– Но ты выглядишь неплохо – учитывая вчерашнее. Надеюсь, Лусиан тоже не особо страдает. Уверена, сегодня он будет очень фотогеничен.

Джастин ухмыльнулся:

– У парня есть команда визажистов, которая загримирует сенатора так, что никто и не заподозрит сильного похмелья: блеск в глазах, свежий цвет лица – нарисуют любую картинку.

Джастин замолчал и задумчиво устремил взгляд куда-то вдаль.

– Надеюсь, он вспомнит, что обещал устроить стажировку тому пареньку, Дарию. Кстати, Мэй, я не надеялся, что он согласится. А мне повезло, что я живым оттуда выбрался. Он же просто ошалел! Ты бы послушала его гениальный план!

– Чей план? Дария? – рассеянно спросила Мэй, вгрызаясь в донат.

– Нет, Лусиана. Он теперь носится с безумной идеей повысить рейтинг. Хочет отправиться с посольством в Аркадию, чтобы укрепить дружеские отношения между нашими странами.

Ничего себе! Мэй даже отложила надкушенный донат.

– Преторианцы сражаются на наших границах с Аркадией, на юге. И ни о какой дружбе между нашими странами вообще речи нет! Поездка будет экстремальной!

– Но Лусиан же не на границу едет, – заметил Джастин. – Но согласен, затея рискованная. Однако Лусиан считает, что оно того стоит. Он твердил, что герои нынче перевелись, а политики должны действовать, а не просто речи толкать.

Мэй снова откусила от доната. Лицо ее оставалось бесстрастным – она-то не сомневалась, что Джастин пытливо изучает ее. Хочет увидеть ее реакцию. Между тем слова были правильные. Вдохновляющие. И Лусиан действительно по-настоящему верил в то, что говорил. Они познакомились недавно, и сенатор ей понравился. Настолько, чтобы с удовольствием проводить вместе время, но недостаточно, чтобы перевести отношения в более интимное русло. Искренность, даже страсть – это хорошо, но было в Лусиане нечто странноватое. В общем, политик он и есть политик. А Мэй им не особо доверяла. Впрочем, Джастину об этом узнать не суждено: некоторые вещи должны остаться для него тайной. Кроме того, он часто упрашивает ее встретиться с Лусианом, а потом потешно сердится. Почему? Она до сих пор и не поняла.

– Сказать тебе про самый безумный пункт затеи Лусиана? Он хочет, чтобы мы тоже его сопровождали! – воскликнул Джастин. – С ним всякие культурологи едут, охранники-преторианцы, и он думал, что мы прекрасно впишемся в компанию.

– Судя по твоему тону, от приглашения ты отказался.

Он презрительно фыркнул:

– Разумеется! У нас и так от сект не продохнуть, департамент работой завален! Нам только фанатиков?догматиков не хватало для пущего счастья! А у меня нет никакого желания тратить свое бесценное время на путешествие в дикую, отсталую страну. Одни красные бархатные флаги и широкополые шляпы чего стоят…

У Мэй едва кусок доната в горле не застрял.

– Красные бархатные флаги? – пролепетала она.

– В девичьих салонах. Не слышала о таких? Они ведь женщинами торгуют, ты в курсе?

Мэй приходилось слышать о подобном варварстве. Аркадия еще не оправилась от эпидемии «Мефистофеля», и с рождаемостью в стране были проблемы. Полигамия только усугубляла ситуацию. В отчаянных попытках раздобыть жену тамошние мужчины часто похищали детей и женщин из других провинций.

– В салонах и воспитывают сирот. Когда у них вырастает девочка «на продажу», то есть достигшая половой зрелости, они вешают над дверью красный бархатный флаг. – Джастин с отвращением скривился: – Варвары! Панама по сравнению с Аркадией просто светоч цивилизации. Там тоже женщинам несладко, но по крайней мере официальная мораль такого безобразия не дозволяет.

У Мэй пропал аппетит. Но она надкусила новый донат, чтобы Джастину было труднее считать выражение ее лица. Ей живо представились образы из ночного видения – плащ, превратившийся в развевающийся на ветру флаг. И девочка, укрытая знаменем. Мэй стало тяжело на сердце: неужели такая судьба уготована ее племяннице? Ей сейчас примерно восемь, значит, через несколько лет ее продадут какому-нибудь аркадийцу? И она будет его третьей женой? Эмиль, служитель Морриган, намекал, что девочка в Аркадии, но Мэй толком не осознавала, что ее племянница находится на столь опасной территории. Она даже не рассчитывала на то, что ей представится возможность поехать в Аркадию.

– Возможно, нам следует присоединиться к делегации, – сказала она после паузы.

Брови Джастина поползли вверх. Мэй поздравила себя с тем, что ей удалось удивить господина Марча.

– Ты что, жить без Лусиана не можешь?

– Хватит! – отмахнулась она. – Наша задача – отслеживать божественную активность в нашем мире. А в Аркадии религия чрезвычайно сильна. Когда нам еще выпадет шанс увидеть все воочию, да еще и под такой серьезной охраной?

– Ясно! Нам захотелось съездить в отпуск в преторианской компании! «Ри» повезешь? Иначе как вы с дружками будете развлекаться?

Мэй едва сдержалась, чтобы не закатить глаза.

– Почему ты считаешь, что я действую исключительно из эгоистических соображений? – спросила она. – Но мы просто обязаны побывать в Аркадии и проверить все лично. Возможно, нам следует воспользоваться удачным случаем.

Джастин встал, с трудом подавляя зевоту.

– Ты очень уверенно говоришь, но, поверь мне, Аркадия тебе не понравится. Независимые женщины с прогрессивными взглядами не вписываются в тамошнее общество.

– Я полагаю, что знаю кое-что о консервативном воспитании, – напомнила она.

– Ты имеешь в виду джемманов. Вероятно, тебя заставляли носить розовые платьица и изучать «девчачьи» предметы, но тебя, Мэй, никто ни публично, ни дома не смел побить. Причем с полного одобрения правительства. Ты посещала школу, владела имуществом, получила право голоса. Послушай меня, Мэй, нам лучше отказаться от поездки. Пусть Лусиан геройствует, если ему так неймется. А мы сгоняем в старую добрую провинциальную глушь на юге. В наши милые излюбленные места. Джастин подошел к двери и положил ладонь на ручку: – У меня встреча с ее сиятельством Корнелией. Ты останешься и будешь лакомиться донатами?