Клятва истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел). Страница 120

– Вообще-то, я из таких типов. Из правительства.

Мужчина пытливо посмотрел на Джастина. Один его глаз ярко поблескивал, и, похоже, был искусственным. Но весьма качественно изготовленным – не отличить от настоящего. И костюм дорогой: ясно, что человеку некуда деньги девать. У него даже белые цветочки торчали в бутоньерке. Мужчина был одет с иголочки – и конкуренцию в забегаловке ему мог составить лишь Джастин.

– Неужто? – фыркнул бизнесмен. – И разве имеет смысл волноваться насчет того, что они нам обещают? Меня, например, по-настоящему интересует, что эта «Эпоха Х» принесет человечеству…

Хороший вопрос, отметил про себя Джастин.

– Сенатор Дарлинг полагает, что она будет просто замечательной. Он-то знает, о чем говорит.

– Безусловно, – с неприкрытым сарказмом отозвался его собеседник. – Люди вашего возраста считают себя умниками. Но можете мне поверить – у жизни всегда есть чему поучиться.

– Положим, не все люди моего возраста таковы, – парировал Джастин. – Я верю в то, что процесс поиска истины бесконечен.

Бизнесмен покосился на Мэй, которая сидела за столиком в одиночестве.

– А я бы хотел узнать побольше о ней. Она же с вами? Это ваша девушка? Или жена?

– Ни то, ни другое… сейчас она меня терпеть не может, – вздохнул Джастин.

– Какая удача. Для меня.

Бизнесмен залпом допил вино и поднялся.

– Я бы побеседовал с вашей спутницей, – изрек он.

Мужчина действительно сдержал слово и сразу же направился к Мэй. К ней обычно часто подходили – неудивительно для женщины со столь эффектной внешностью. Преторианка посмотрела на седовласого с вежливой улыбкой и даже поблагодарила, когда тот нахально вынул цветы из своей бутоньерки и закрепил их у Мэй за ухом. Потом кивнул на прощание и удалился.

Джастин вернулся за столик с полными стаканами.

– Он предлагал с ним встретиться?

– Он? – Мэй засмеялась – похоже, от былой враждебности не осталось и следа. – Нет, но он действовал очень хитро. Ни дать ни взять ты… через тридцать лет. Наговорил мне кучу комплиментов про то, что моя красота будет жить вечно в мысли и памяти и что цветы – ничтожный знак его благоговения перед ней.

И она вытащила из волос цветы, напоминающие белые звездочки.

– Приятный аромат, – добавила она.

– Стефанотис, – пробормотал Джастин, машинально справляясь со своей внутренней энциклопедией. – Происходит от греческого термина, обозначающего «корона», «венец»…

Мэй подняла бровь:

– Стефанотис? Разве не о них ты говорил в Виндзоре?

Джастин едва не выронил бокал. И принялся судорожно озираться по сторонам, пытаясь отыскать бизнесмена. Но тот уже исчез.

– Я сейчас!

Джастин кинулся к стойке и поманил к себе симпатичную девушку, разливавшую напитки. Она как раз принимала таблетку вроде аспирина – Джастин бы тоже от такой не отказался, головная боль пульсировала под черепом.

– Не подскажете, как зовут седого мужчину, который здесь только что был? Он же сканировал счет эго?

Она поколебалась, ведь, в конце концов, ее просили выдать конфиденциальную информацию, но потом простонала:

– А он его не сканировал! Я попросила его, а он спрашивал, играю ли я в шахматы, и я забыла про счет. Босс убьет меня. Он заказал наше самое дорогое вино!

Джастин быстро пошел прочь.

– Мне пора, – заявил он Мэй.

– Почему? – забеспокоилась она. – Что случилось?

Джастин вздохнул:

– Ничего особенного. Просто… в общем, девушка за стойкой скоро заканчивает смену, и… она попросила меня о встрече. Разве можно отказать даме?

И он скроил самую самодовольную и гадкую из своих улыбок.

А сейчас все чувства Мэй легко читались на ее лице. Ее взбесило то, что он пригласил ее продолжить вечер – и незамедлительно бросил ради первой попавшейся девицы.

– Не смею мешать.

Мэй поднялась из-за стола. Спину Мэй держала очень прямо и выглядела она в целом официально и чопорно.

– Благодарю за вечер. Увидимся завтра на работе.

И она вышла из бара не оглядываясь. Вокруг нее, казалось, леденел воздух.

Джастин смотрел ей вслед и чувствовал себя безумно несчастным.

«Страдать будешь потом, – отрезал Гораций. – Ты хочешь получить ответы или нет?»

Если честно, Джастин прямо-таки жаждал узнать ответы на свои вопросы. Вот он, момент истины! Он подхватил со столика цветы и выбежал вон.

Дома царила обычная обстановка – родные чем-то занимались, задавали вопросы, приставали… Джастин проигнорировал их и молча прошествовал к себе в кабинет. Захлопнул дверь, уселся в кресло и приказал экрану:

– Запустить поиск по словам «мысль и память».

Экран показал сотни ссылок – многовато для анализа. Джастин постучал пальцами по столу.

– Ограничить поиск религиозными и мифологическими контекстами.

Команда существенно сократила список. По сути, все они касались одного персонажа. Джастин кликнул на первую строку, и на экране открылась энциклопедия:

«В норвежских мифах бога Одина (в германских контекстах – Вотана) сопровождают два ворона, Хугин (Мысль) и Мунин (Память), которые дают ему советы и рассказывают о том, что происходит в мире».

Джастину стало нехорошо. Про Одина он слышал – еще бы, ведь он вместе с другими скандинавскими богами часто упоминался в сводках с территорий нордлингов: касты часто предпринимали попытки религиозного возрождения. Про Одина знал каждый служитель – это был один из самых известных богов. Джастин считал себя весьма информированным, но, похоже, он не знал самой важной детали – про птиц. Про воронов, которые сопровождали бога. Кстати, некоторые невидимые вороны, проживавшие у него в голове, вполне могли бы его просветить.

– Мне нужны сведения о норвежском боге Одине, – произнес Джастин. – Атрибуты, основные источники, легенды.

Экран повиновался, и Джастин принялся читать. С каждой секундой в нем нарастало горькое чувство – мир словно разваливался на части.

«Один, или Всеотец, один из асов, покровитель мудрости, хитрости, знания, войны и битвы, магии и смерти. Считается владыкой богов.

Один принес множество жертв, дабы обрести мудрость. Он отдал свой глаз за то, чтобы испить из источника Мимира, дарующего мудрость. Один девять дней провисел на мировом древе, ясене Иггдрасиле, чтобы овладеть тайной рун, помогающих прозревать настоящее и будущее».

– Покажи мне руны.

Впрочем, Джастин уже догадался, что он сейчас увидит.

На экране возник ряд знаков, под каждым шла соответствующая надпись. В основном руны ему ни о чем не говорили, однако он заметил один значок – очень знакомый. Конечно, Джастин созерцал его на своей коже – каждый день. Он попросил дать дефиницию, экран послушно высветил строчки: «Анзус – руна, по поводу которой существует несколько мнений. Обычно связывается с богами-асами, в частности с Одином». А рядом с ней Джастин увидел альгиз – защитную руну, которой его научили вороны.

Джастин стал читать взахлеб. Наконец-то он понял скрытое значение тех или иных событий. Он изучил все, что нашел, а потом начал просматривать уже знакомые строки. Внезапно все начало расплываться перед глазами, и Джастин хотел выключить экран, как вдруг увидел:

«Одина также сопровождают волки Гери и Фреки».

– Убрать результаты поиска, – приказал он экрану. – Позвонить Деметриусу Деверо.

Гераки ответил практически мгновенно. Интересно, он что, сидел и ждал звонка, как влюбленная школьница?

– Ты подослал ко мне одноглазого болтливого дядьку, который дарил кому не надо цветы и рассыпал намеки на воронов?

– Эй, о чем ты? Боюсь, мой ум уступает в остроте твоему, прости.

Джастину очень хотелось запустить в экран чем-то тяжелым, но это бы не помогло. Поэтому он вздохнул и сделал новую попытку начать разговор:

– Сегодня в баре со мной заговорил мужчина. Одноглазый. И он беседовал со мной о путях познания. Потом понес чушь насчет того, что Мэй красавица – прямо как ты, – подошел к ней и что-то упомянул о «мысли и памяти». А затем вручил ей нечто такое, о чем знаю только я. Признавайся, ты все подстроил? – жестко спросил Джастин. – Ты подослал того одноглазого?