Разоблачение суккуба - Мид Ричел (Райчел). Страница 25

Но больше спорить с Романом не собиралась, нет; слишком много страсти пылало в его взгляде. Я хорошо знала титана: в самой мягкой форме это настроение могло вылиться в какой-нибудь рискованный эксперимент, а в самой крайней — в замах на убийство бессмертного.

Все школы закрылись на зимние каникулы, и теперь Санта работал в торговом центре не только по вечерам. Я записалась на дневную смену в понедельник и наконец, оставив Романа, пошла спать, чтобы утром встать пораньше. На мое пожелание спокойной ночи он ответил кивком головы, погруженный в глубокие раздумья. Роман изрядно допек меня, но я знала, что он сейчас ищет ответ на заданный мною вопрос: почему Аду так нужно удалить меня из Сиэтла, что он пустился на разыгрывание сценария моей мечты?

Ответа у меня не было ни вечером, ни на следующее утро. Я приехала в торговый центр рано, сверкая платьем из фольги, и сразу наткнулась на толпу родителей с детьми, которые ожидали, когда мы откроем лавочку. Уолтер-Санта пил крепкий кофе. Я была рада отметить это обстоятельство. Конечно, главной причиной, скорее всего, была борьба с похмельем, и я не сомневалась, что к полудню начнутся требования чего-нибудь покрепче.

— Санте хотелось бы, чтобы его беседка находилась не под стеклянной крышей торгового центра, — заметил он, чем усугубил мои подозрения насчет похмелья. Санта уселся на стул, к удовольствию собравшихся ребятишек, и кисло сощурился от солнечного света, лившегося вниз сквозь решетчатую крышу беседки. Он обернулся ко мне и Гремпи. — Я даже не рассчитываю, что мы достанем где-нибудь кусок брезента.

Мы с Гремпи посмотрели друг на друга.

— Не думаю, что в этом торговом центре продается брезент, Уолтер-Санта, — сказала я, — но, может быть, в перерыве я добуду для тебя несколько кусков в гончарной мастерской.

— Да-да, — промямлила Гремпи, стараясь не таращить глаза от удивления. — Уверена, мы подыщем что-нибудь подходящее.

Санта торжественно кивнул.

— Санта рад, что у него такие ответственные эльфы.

Мы открыли ворота. Сегодня я работала рядом с Сантой, иными словами, на передовой, сталкиваясь с самыми нелепыми просьбами. Мне также пришлось уводить визжащих детей, вопреки протестам родителей и мольбам «просто подержать его там», пока они сделают снимок. В голове засела мысль: вместо того, чтобы заниматься этой ерундой, я могла бы сейчас быть в Лас-Вегасе, репетировать с Маттиасом и между делом обмениваться шутками с Фоэбой.

Нельзя сказать, чтобы я относилась к работе с полным пренебрежением. Я любила Рождество и детей тоже любила. Я бы не пошла на эту работу, если бы одно или другое утверждение не было правдой. Но, наблюдая за семьями, особенно за девочками и их мамами, я никак не могла избавиться от беспокойства за Мортенсенов. Если я стану думать о них слишком много, то просто разорвусь на части. Так что… Иногда без цинизма не обойтись. Он не дает мне совсем пасть духом.

Смена закончилась после полудня, и я обнаружила, что отправляюсь домой не одна. Гремпи повесила табличку: «У Санты перерыв десять минут», чем вызвала недовольство стоящих в очереди, и Уолтер пошел со мной в офисные помещения торгового центра. Трудно было удержаться от улыбки, видя реакцию детей, которые пришли с родителями за покупками и не подходили пообщаться с Сантой. Они замирали на месте, разевали рты и тыкали в его сторону пальцами.

— Ты сегодня отлично держишься, — сказала я Уолтеру.

— Санте легче, когда он знает, что может пойти выпить в обеденное время, — ответил он мне.

Я нахмурилась.

— Ты идешь домой? Ох, конечно, да. Ты ведь здесь столько же времени, что и я. — Эльфы всегда менялись в течение смены, но Санта оставался на посту постоянно. Теперь время работы увеличилось, и Санта не мог стоять на часах весь день. — У тебя есть замена?

Уолтер приложил палец к губам и подмигнул мне, отказываясь говорить что-нибудь, пока мы на людях. Когда мы скрылись из виду в административной части, я получила ответ: мы нашли другого Санту; он сидел на стуле и листал каталог «Секреты Виктории». При нашем появлении он отложил журнал.

— Пора?

Уолтер кивнул и обернулся ко мне.

— Виксен, мы похожи?

— Конечно, — сказала я. — Вы оба мужчины в красных костюмах и с бородами.

— Приглядись лучше, — ворчливо сказал Уолтер. Второй Санта поднялся со стула, и они оба встали рядом. — Имеют значение детали. Какая-нибудь мелочь, и ребенок из очереди заметит подмену, когда мое место займет Боб.

Длина бороды, очки, как сидит костюм… все важно. Одна ничтожная деталь — и дети поймут, что их дурачат, что нас тут двое.

— А если они это поймут, — встрял Боб, по примеру Уолтера говоря с британским акцентом, — тогда конец иллюзиям. Они узнают, что их обманывали, что нет ни одного настоящего Санты.

— Ну, ребята, вы воспринимаете все это так серьезно, — сказала я, слегка удивившись. Я осмотрела их более тщательно и внесла в костюм Боба несколько поправок: расправила шапку и изменила положение нескольких завитков бороды. Наконец я удовлетворенно кивнула:

— Ну вот, теперь можешь идти.

Боб выжидательно посмотрел на Уолтера. Уолтер снял шапку, очки и бороду и предстал перед нами неприметным мужичком с редеющими седоватыми волосами.

— За пределами этой комнаты может существовать только один Санта, — таинственным тоном объяснил Уолтер, наблюдая за тем, как уходит Боб. — Это часть магии.

— Это было мило, — заметила я. Покинув пост, Уолтер немедленно вытащил фляжку из своего шкафчика и с жадностью припал к ней. Я подумала: интересно, у этих двух Сант одинаковые слабости? — Рискованно, но мило.

Переодевшись и ненадолго заскочив домой, я отправилась на аллею боулинга «У Берта». Роман выбрал это место для тренировок нашей бессмертной лиги. Кроме того, то было место наших с Романом свиданий во время давнишнего неудачного романа. Живя с ним изо дня в день, справляясь с бытовыми проблемами совместного существования, легко забыть о той части нашей истории. Было время, когда я считала, что влюблена в Романа, хотя в конце концов чувство к Сету одержало верх. Близкое знакомство с характером Романа и его планами убить Картера не способствовало укреплению наших отношений. Роман оставил все свои притязания, и слава богу. Но временами я удивлялась, что он сохранил теплые чувства ко мне.

Наш славный учитель еще не появился, а вот Сет уже был на месте, в компании с Коди, Питером и Хью. Увидев, что я иду, Сет бросил на меня отчаянный и полный благодарности взгляд. Могу себе представить, в какой разговор его втянули «сотоварищи». Пока я приближалась к ним, в глаза мне бросились рубашки моих приятелей. На Сете была футболка с надписью: «Скажи что-нибудь». Это для него типично. А вот что оказалось необычным: мои бессмертные друзья, все трое, были одеты в одинаковые бледно-голубые рубашки. Не успела я их как следует рассмотреть, Коди подскочил и протянул мне такую же, аккуратно сложенную.

— Вот, — сказал он. — Не могу дождаться, когда увижу нас всех четверых в этом прикиде.

Рубашка была обычная, специально для игры в боулинг — короткие рукава и застежка на пуговицах. На груди вышито мое имя. Развернув одежку, я обнаружила надпись «Нечестивые роллеры», сделанную замысловатыми пламенеющими буквами. Я изумленно выгнула бровь.

— Вот как? — сказала я. — Значит, мы этому соответствуем?

— Это умно и работает на многих уровнях, — восторженно говорил Питер, — перекликается с «благочестивыми роллерами» [1], и когда думаешь, что мы будем катать шары…

— Да, да, — сказала я и надела рубашку поверх свитера с высоким горлом. Размер оказался маловат, и я переоделась, чтобы было удобнее. — Я знаю, что такое игра слов, Питер. Просто не думала, что мы будем так… откровенны.

— Вариантов было всего два: или этот, или «Грехуспешники», — сказал Хью.

Я поморщилась и приткнулась под руку Сету.

— Думаю, вы сделали правильный выбор. По крайней мере, рубашки приятного цвета.