Разоблачение суккуба - Мид Ричел (Райчел). Страница 35

Оставив их вдвоем, я тихонько поднялась вверх по лестнице и заглянула в комнату Андpea. Она не спала и читала книгу. Под глазами появились тёмные круги, и лицо осунулось больше, чем в прошлый раз. Несмотря на плохое самочувствие, Андреа бодро улыбнулась мне.

— Джорджина, — сказала она. — Я догадываюсь, что причина всей этой суматохи — ты.

Я засмеялась.

— Не всей. Тут один мой друг разыгрывает роль Санты для девочек. Прямо сейчас он принимает от них рождественские заказы.

Лицо Андреа смягчилось, напомнив мне выражение, которое я уже видела на лицах других взрослых.

— Это очень мило с его стороны. И с твоей тоже.

— Хочешь поговорить с ним, пока он не ушел? — спросила я.

Андреа поморщилась и машинально похлопала себя по волосам.

— Теоретически да… но бог мой, я выгляжу ужасно.

— Поверь мне, — сказала я, — ему абсолютно все равно.

Когда я спустилась вниз, Кайла уже закончила беседу и Картер пытался получить список желаний от Бренди, которая категорически заявила ему, что на колени ни за что не сядет.

— Думаю, вам придется немало потрудиться, чтобы выполнить их заказы, — сказала она с искренним чувством.

— А ты сама ничего не хочешь? — спросил Картер самым густым сантовским басом.

— Боюсь, ничего, что вы могли бы мне дать, — ответила Бренди и перестала улыбаться. — Но все равно спасибо.

Картер посмотрел на нее тем пронзительным взглядом, которым, бывало, испытывал меня, казалось, проникая в самую душу.

— Да, — согласился он. — Ты права. Но я могу отдать тебе все свои молитвы и надежды на лучшее.

Бренди глядела на Картера во все глаза, завороженная его взглядом, и молча кивнула. Не думаю, чтобы она понимала, какой силой обладал предложенный ей дар — все молитвы ангела, но она наверняка почувствовала искренность и твердость намерения в его словах.

— Спасибо, — повторила она.

Я взяла Картера за руку.

— Их мама хочет поговорить с тобой, Санта.

Он встал и пошел следом за мной к лестнице. Мы прошли мимо Яна, который снисходительно наблюдал за нами.

— Ты не спросишь, чего хочу я?

Картер остановился и оглядел его с головы до ног.

— Сожалею, но моя лавочка не обслуживает шикарных оборванцев. — И Картер пошел дальше вслед за мной, несмотря на протесты Яна по поводу того, что у него «винтажный» стиль, а «шикарные оборванцы — это фанаты поп-звезд».

Если Андреа и чувствовала себя неуютно от мысли о встрече с незнакомцем, то ей прекрасно удалось это скрыть. Когда Картер вошел в спальню, на лице Андреа отобразилось восторженное умиление, что напомнило мне Кайлу. Андреа не могла почувствовать того, что ощутила ее маленькая дочка, но, думаю, она уловила частицу исходившей от Картера благодати. Он остановился в ногах кровати и изящным движением снял с головы красную шапку, обнажив ряды белых кудряшек.

— Это мой друг Картер, — сказала я, удостоверившись, что никто из детей не увязался за нами.

— Миссис Мортенсен, — сказал Картер, оставив актерство. — Очень рад с вами познакомиться.

Андреа радостно улыбнулась, и от этого заметно похорошела, несмотря на болезнь.

— Мне тоже очень приятно. Спасибо, что зашли повидаться с девочками.

Обмен любезностями был краток. Картер сказал что-нибудь милое и забавное о каждой девочке, и улыбка Андреа становилась все шире и шире. В ответ она не переставая благодарила его. Итак, все положенные слова вежливости были сказаны, и я, пожелав ей всего хорошего, вышла из комнаты, увлекая за собой Картера. Я закрыла дверь и собралась было начать спускаться по лестнице, но Картер схватил меня за руку.

— Ты увидел все, что нужно? — быстро спросила я.

Он кивнул с мрачным лицом, теперь он как нельзя больше походил на Картера.

— Ты была права. Ее состояние ухудшилось из-за происков демона.

— Ты можешь сказать, какого демона? — спросила я. Понятно, что Джером не принимает мои интересы близко к сердцу, но думать о нем как о причине несчастья тех, кого я люблю, было тяжело.

— Нет, — ответил Картер, — но, скорее всего, это не Джером. Такой грязной работой обычно занимаются мелкие демоны. Я могу тебе также сообщить, что изначально болезнь возникла сама собой, никто ее не насылал.

— Они просто спровоцировали рецидив, когда она пошла на поправку. — Чтобы добраться до меня. Чтобы не дать Сету расслабиться.

Картер кивнул.

— Ну, хорошо. Спасибо, что ты пришел сюда сегодня. Я очень ценю это. — Сказав так, я начала разворачиваться, но Картер снова задержал меня.

— Джорджина… — В голосе ангела послышались необычные, напряженные нотки, каких я обычно не замечала в речи уверенного в себе, скупого на слова Катера. — Джорджина, я много раз говорил тебе, что существуют правила, которые я должен соблюдать, и мера, на которую мне позволено вмешиваться. Вообще-то мне не положено слишком активно встревать в дела людей.

— Понимаю, — сказала я.

— Но то, что с ней случилось… — Картер слегка нахмурился. — Это тоже нарушение правил, этого не должно было случиться. В данной ситуации два неправильных действия складываются в одно верное.

Я в изумлении смотрела на своего друга.

— Что ты говоришь?

— Говорю, что могу вылечить ее. Я не в силах полностью избавить ее от рака, но способен вернуть в то состояние, в котором она была неделю назад, прежде чем был нанесен удар. Я могу устранить последствия этого воздействия и очистить доску.

У меня чуть челюсть не отпала.

— Это… это было бы чудесно! — Однако Картер выглядел печальным, и я не могла понять отчего. Неужели он чувствовал себя нарушителем установлений, даже если намеревался устранить беззаконие? — В чем дело?

Ангел вздохнул.

— Что вы там с Романом говорили… насчет желания Ада разлучить вас с Сетом. Как ее болезнь будет удерживать его здесь? Да… такое вполне возможно, именно этого они и добиваются. Она поправляется, они делают так, что ей становится хуже. Так вот, если она пойдет на поправку сама или с моей помощью, тогда все снова обретут надежду, пока посланцы Ада не вернутся и не нанесут новый удар. Я не утверждаю, что они обязательно появятся, но вполне могут. Это состояние неопределенности выгодно Аду; оно удержит Сета здесь. Если я сейчас исцелю ее — а я это сделаю, если ты захочешь, — то тем самым увековечу сложившуюся ситуацию.

Из его речи я извлекла два важных свидетельства. Во-первых, в ней содержалось очень слабое подтверждение нашей с Романом идеи. О, конечно, Картер не утверждал наверняка, что за спиной у меня и Сета стояли силы Ада, но он и не отрицал этого определенно. Такова уж его осторожная ангельская натура. Второй вещью, и гораздо более тревожной, был намек на то, что нарушать планы Ада — значит удерживать Андреа в неопределенном состоянии неизвестно долгое время. Если она постоянно будет переходить от кризиса к выздоровлению и обратно, Сет останется привязанным к семье. Если она совершенно поправится, он будет свободен. А если она умрет…

— Нет, — сказала я. — Это не имеет значения. Исцели ее. Пусть Сет останется здесь навсегда, если это продлит дни Андреа. А обо мне не беспокойся.

Картер кивнул, и в его глазах блеснуло нечто… нечто похожее на гордость… и печаль.

— Я не сомневался, что ты так скажешь.

Он тихо постучал в дверь, прежде чем снова войти в комнату Андреа.

— Простите, что беспокою вас, — сказал Картер, — но я забыл спросить, что вы хотите на Рождество.

Андреа рассмеялась и закашлялась; протянула руку, взяла стакан воды с тумбочки у кровати, отпила немного и наконец привела себя в чувство.

— Вы очень добры, но я уже не в том возрасте.

— Ничуть не бывало, — сказал Картер. — Какое-то желание должно быть.

Андреа все еще улыбалась, но в улыбке сквозила печаль.

— Кое-какое есть, — сказала она. Я подумала, попросит ли она о выздоровлении, очевидно, такое же желание не решилась высказать вслух Бренди. — Я хочу… хочу, чтобы мои девочки были счастливы. Неважно, что случится со мной, я хочу, чтобы кто-то любил их и заботился о них.