Рубиновый круг (ЛП) - Мид Ричел (Райчел). Страница 10

Позднее летнее солнце еще не опустилось за горизонт, – было всего-то шесть вечера – когда мы подошли к двери Нины. Она занимала комнату в скудно обставленных апартаментах, где жили все служащие Двора (или, в данном случае, бывшие служащие), и это жилище разительно отличалось от роскошных квартир знатных семей. Я глубоко вздохнул и уставился на дверь, собирая волю в кулак.

– От того, что ты будешь это оттягивать, проще не станет, – заметил Нейл, – очень бестолково, на мой взгляд.

– Знаю.

Решившись, я пару раз постучал в дверь, тайно надеясь, что Нина еще спит, или что ее вообще нет дома. Тогда я мог бы честно сказать Соне, что попытка не увенчалась успехом. Но, к моему величайшему сожалению, Нина открыла дверь почти сразу, будто ждала нашего прихода.

– Здравствуй, Адриан, – осторожно сказала она, – и тебе привет, Нейл.

Он кивнул, приветствуя ее, а вот я растерянно замер. Нина была не знатного рода, но, несмотря на то, что ослепительной красотой она не отличалась, в неопрятности ее упрекнуть бы никто не посмел.

Вернее, раньше бы не посмел.

От той Нины, которую я знал, не осталось и следа. Ее темные, вьющиеся волосы выглядели так, словно их давно не расчесывали. Вообще-то, я даже не был уверен, что их хотя бы мыли. Мятая юбка в синюю клетку совершенно не сочеталась с оранжевой футболкой, поверх которой она надела вывернутый наизнанку серый кардиган. На одной ноге у нее был длинный белый носок до лодыжки. Второй носок – с белыми и красными полосками – доходил до колена.

И все же ее выбор одежды не был самым тревожащим в ее облике. Соня не преувеличивала, когда сказала мне про ее выражение лица. Под глазами у Нины залегли темные круги, хотя сами глаза были яркими, даже слишком – они почти лихорадочно сверкали. Именно такой взгляд я видел раньше у пользователей духа, находившихся на грани. Такой взгляд я видел на лице Эйвери Лазар.

Я нервно сглотнул.

– Привет, Нина. Можно нам войти?

Она прищурилась.

– Зачем? Чтобы ты еще раз сказал мне, что мы не подходим друг другу? Или чтобы ты сказал, что у нас ничего не получится, в виду того, что я не человек, а ты, видимо, спишь только с людьми, которых затем можешь использовать как закуску?

Я чуть было не вспыхнул, но вовремя напомнил себе, что с ней не все в порядке.

– Я хотел попросить прощения за то, что сказал тебе в прошлый раз. Я встретил Сидни задолго до того, как встретил тебя. Но это не то, зачем я пришел сюда. Пожалуйста, можно нам войти?

Довольно долго Нина молча смотрела на меня, и я использовал эту возможность, чтобы призвать дух и украдкой взглянуть на ее ауру. Она была бледно-золотого цвета, как вчера у Лиссы. Однако, в отличие от ауры моей кузины, аура Нины была слабой и размытой. Она не сияла, словно пламя. Остальные цвета были одинаково болезненными, то вспыхивающими, то гаснущими вновь.

– Ладно, – наконец согласилась она.

Нина отступила назад, позволяя нам войти. То, что я увидел внутри, ввело меня в такое же замешательство, как и ее внешний вид. Я был у нее прежде, еще в те времена, когда мы зависали на вечеринках вместе. Крошечная квартирка на самом деле была чем-то вроде студии, с совмещенными спальней и гостиной. Несмотря на размеры, Нина всегда прилагала много усилий, чтобы ее дом был чист и хорошо обставлен. Но вместе с заботой о своей внешности в прошлое ушла и забота о порядке в доме.

Покрытая коркой, зловонная посуда громоздилась в раковине на кухне. Там же лениво жужжали мухи. Грязное белье, книги и пустые банки из-под энергетических напитков были разбросаны повсюду: на столе, на полу и даже на кровати. Но самым странным здесь была стопка журналов и куча измельченной бумаги рядом с ней.

– Как ты спишь? – невольно спросил я.

– Никак, – ответила Нина, сложив руки за спиной. – Я не сплю. У меня нет времени, и я не могу им рисковать.

– Ты должна спать хотя бы иногда, – сказал Нейл.

Она лихорадочно затрясла головой.

– Я не могу! Я должна продолжать поиски Олив. Я нашла ее. В каком-то смысле. Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Но я не могу добраться до нее, понимаешь? В этом и заключается проблема. Вот почему я продолжаю поиски. И поэтому я не могу спать. Понимаешь?

Я ничего не понял, но дыхание Нейла прервалось при упоминании Олив.

– Ты нашла ее? Ты знаешь, где она находится?

– Нет, – немного раздраженно ответила Нина. – Я только что тебе об этом сказала.

Без предупреждения она опустилась на пол рядом со стопкой журналов. Она выхватила первый попавшийся из них и стала рвать его на маленькие кусочки, страница за страницей, создавая кучу обрывков.

– Что ты делаешь? – спросил я.

– Думаю, – ответила Нина.

– Нет, я имею в виду, что ты делаешь с журналами?

– Это помогает мне думать, – объяснила она.

Мы переглянулись с Нейлом.

– Нина, – осторожно начал я. – Я думаю, что тебе следует посетить доктора. Нейл и я могли бы пойти с тобой, если ты захочешь.

– Я не могу, – запротестовала она, продолжая методично разрывать журнал на мелкие кусочки. – До тех пор пока не найду Олив.

Я присел рядом с ней, жалея, что я не знаю лучшего способа, как говорить с кем-то совершенно нестабильным. Вы, конечно, могли бы подумать, что я эксперт в этом.

– Как ты пытаешься связаться с ней? По телефону?

– Во сне, – сказала Нина. – И мне это даже удавалось. Пару раз. Но затем она заблокировала меня и направила сны против меня. Я пытаюсь пробиться сквозь ее блоки, но не могу.

Судя по выражению лица Нейла, он надеялся, что это имело для меня какое-то значение, но на самом деле я оказался в еще большем замешательстве, чем когда-либо. Особенно стойкий человек мог помешать пользователю духа устанавливать связь во сне, но остальные не представляли трудностей.

– Олив не пользователь духа, – сказал я Нине. – Она ничего не может сделать во сне без твоего разрешения. Ты все держишь под контролем.

– Она может, она может, она может. – Нина начала рвать страницы журнала с удвоенной энергией. – Каждый раз, когда я пытаюсь поговорить с ней, она подбрасывает мне какое-нибудь препятствие! Такие вещи, о которых я даже подумать не могла. Ее кошмары, мои кошмары. Чьи-то кошмары. Я борюсь с ними. Я справляюсь. Я действительно справляюсь. Но для этого требуется использовать очень много духа.

Она резко прекратила рвать журнал и уныло уставилась в пространство.

– Это утомительно. И к тому времени, как я справлюсь со всем этим, она успевает ускользнуть. Она заставляет себя проснуться, и я не могу с ней поговорить. Не могу спросить, почему она оставила меня. Ты знаешь? – Она перевела взгляд с меня на Нейла. – Ты знаешь, почему она оставила меня?

– Нет, – сказал я мягко. – Все, что я знаю, это то, что тебе нужен отдых.

Я положил было ладонь на ее плечо, но она тут же отпрянула. Ярость мелькнула в ее глазах.

– Не мучай меня, – попросила она меня тихим голосом. – Не приходи сюда и не веди себя так, будто ты мой друг.

– Я твой друг, Нина. Не важно, что произошло, или не произошло, между нами, я твой друг. Я хочу помочь тебе.

Ее гнев тут же сменился отчаяньем.

– Никто не может помочь мне. Никто не может… Постой.

Неожиданно она схватила меня за руку, ее пальцы впились в нее с удивительной – и неуютной для меня – силой.

– Может быть, ты сможешь мне помочь. Ты лучше всех управляешься со снами. Идем со мной, когда я в следующий раз буду связываться с Олив. Тогда ты увидишь, ты увидишь, как она контролирует сны! Если мы объединим наши силы, может быть, мы будем достаточно сильны, чтобы остановить ее! И тогда мы сможем поговорить с ней!

Я покачал головой.

– Нина, она никак не может…

Ее пальцы впились в мою руку еще сильнее.

– Она может, Адриан! Присоединись ко мне, и ты увидишь!

Я тщательно подумал, прежде чем ответить. Нина была права насчет того, что я лучше всех управлялся со снами (из тех, кого мы знали), и я никогда не видел никаких признаков того, чтобы кто-то, кто не обладает духом, мог контролировать сон. Нина была твердо уверена, что такой случай имел место быть, и именно это помешало ей установить контакт с Олив. Я не посмел сказать это, но подумал о том, что если Нина в последнее время так часто использовала дух, то, возможно, ее контроль над ним давал сбои. Это могло бы объяснить ее трудности с установлением контакта во сне, и в таком ее неустойчивом состоянии она могла прийти к выводу, что действия Олив мешали ей.