Ничего невозможного - Астахова Людмила Викторовна. Страница 23

И тут откуда ни возьмись рядом оказался экзорт и сунул в руку большой стакан с водой.

— Держите, милорд. Холодная и чистая.

Росс припал губами к краю сосуда.

— Ох, мать честная! Еще и с лимоном. Морран, клянусь, вы мне жизнь спасли, — простонал он.

Маг-телохранитель подхватил подопечного под руку и почти незаметно вывел его в прохладный темный коридор. Спасать жизнь канцлеру — это, между прочим, у мэтра Кила работа такая.

Там Джевидж по стеночке опустился на длинную узкую лавку и какое-то время сидел с закрытыми глазами, приходя в себя. Сердце колотилось, как бешеное, где-то в горле.

— Ты сильно сдал, — тихо и мрачно, чтобы никто посторонний не услышал, сказал контр-адмирал Гутторн, устроившийся рядом, чтобы продолжить начатый еще до заседаний разговор.

Морран только удивленно рот раззявил. Вот это да! Такое неслыханное панибратство.

— Медленно помираю, но время еще есть, — признался канцлер, не поднимая век.

Видеть, как старый знакомец сочувственно качает головой, не хотелось. Жалость от человека, не знающего пощады прежде всего по отношению к себе, унизительна втройне. Из всех близких только Фэйм умеет обращать ржавчину жалости в золото сочувствия и сопереживания, да еще профессор Кориней. Тот режет правду-матку по живому, словно скальпелем отсекая словесную гниль от живой истины. Ниалу не стыдно пожаловаться, на то он и врач. Хотя и маг…

— Извини, Росс, я не то хотел сказать, — смутился моряк. — Просто ты себя загнал совсем. Сказал бы, что все так безнадежно, я бы надавил с другой стороны. Советник Принг — мой двоюродный кузен по отцовской линии, если помнишь.

— Ну почему же безнадежно? Мы получили субсидирование в полном объеме, потратив на убеждение двух сотен мудаков всего-то на всего четыре часа. Могло затянуться дотемна.

— Ты был в ударе. Особенно в конце. Надо будет что-то подобное завернуть в Адмиралтействе.

Джевидж чуть брезгливо поморщился.

— Ты мне льстишь, Айриз.

Нет, разумеется, флотские и сухопутные военные традиционно друг дружку недолюбливали и взаимно презирали, но знакомство между Джевиджем и Гутторном, позволяющее свободно говорить «ты», произошло еще до того момента, когда Росс отправился в Военную академию, а Айриз ступил на борт шлюпа «Гордый» в качестве юнги. Говоря иными словами, они были дальними родичами и друзьями детства, практически выросли вместе. Во всяком случае, надколотый клык канцлера — дело рук контр-адмирала.

А Морран и не знал, что милорд умеет разговаривать с кем-то как с равным, без раздражения и скрытого подтекста.

— Поздравляю с рождением сына, — улыбнулся Гутторн, отчего в уголках глаз прорезались глубокие лучики ранних морщин.

— Спасибо, Айриз. А у тебя который уже? Ты еще со счету не сбился?

— Седьмой и, даст ВсеТворец, не последний, — похвастался тот. — Мы с Таэн начали рано да все никак не можем остановиться.

Росс ехидно усмехнулся своим мыслям.

Папаша Айриза, восьмой граф Гутторн, не стал дожидаться, пока парень распробует вольной жизни в далеких портах, и женил сына по сговору, едва тому стукнуло двадцать. Что, в общем- то, правильно, ибо видный и высокий лейтенант пользовался огромным успехом у дам, и когда его корабль выходил в нейтральные воды, то сразу же становился холостяком. Восьмой граф справедливо рассудил, что во время побывок на берегу вместо бесконечных попоек сын будет заниматься делом. Например, делать наследников. А тот возьми и втянись в это приятное занятие.

А с другой стороны, разве это так плохо — иметь большую семью? Джевидж частенько в последнее время задумывался на тему: как бы все сложилось, если бы они с Фэйм познакомились на двадцать лет раньше? И пришел к выводу, скорее всего — никак. Он был наглым бессовестным бабником, не пропускавшим ни одной юбки, она — тихой, милой и не слишком красивой девочкой. Какие уж тут чувства?

— Лалил! Черт! Ты где сейчас? Со мной или с Урграйном на совещании? — прошипел обиженно Гриф.

Не след обижать такого мужчину, как Деврай, невниманием в самый ответственный момент. Он и так закрывает глаза на… все. На регулярные отлучки, на тайны и недоговоренности, на отсутствие даже видимости хозяйки в их доме, на нежелание связывать себя брачными узами. Гриф просто любит без каких-либо предварительных условий. За что и ценен сам по себе.

Поэтому Лалил, спохватившись, сторицей вернула ему поцелуй. Такой, чтобы у мужика все мысли испарились, словно капли воды с раскаленной сковородки. Чтобы самой задохнуться от горячей волны, разливающейся под кожей. Чтобы он хрипло кричал от наслаждения и не останавливался… Разве бывший рейнджер, известный столичный сыщик и спаситель наследника престола не заслужил страстной и долгой ночи в объятиях любимой женщины? Разве эта женщина сделана из холодного камня? Нет ведь! Они разделят и стон, и нежность, и ласки пополам, по-честному.

— О ВсеТворец! Лалил…

— Спи, золотой мой, спи…

Гриф и в самом деле золотой. Успел уже загореть на весеннем солнышке, и светлые вихры его точно спелый колос. А еще горячий, сильный и тяжелый. Но Лалил не торопилась избавиться от этой приятной тяжести. Раз можно дотянуться до сигары и спичек, то зачем же беспокоить довольного собой мужчину.

Мис Лур и впрямь провинилась перед богами любви, позволив себе отвлечься на совершенно неуместные в спальне мысли, тем более когда возлюбленный так старался доставить удовольствие.

Чуть ли не оскорбила капитана Деврая ни за что ни про что. Зато теперь она понимает лорда Урграйна. Почему у того нет никакой личной жизни уже много лет. Не до того ему.

Лалил выдохнула струйку дыма в сторону распахнутого настежь окна, возложила стройную ногу на бедро безмятежно спящего любовника и подумала о том, как несказанно ей самой повезло с Грифом Девраем. Он не только любит, он еще и понимает. Понимает, что в Тайной службе надобно работать круглыми сутками, отдавать всего себя и не роптать на трудности. Отдает себе отчет, какая это ответственность и честь. И не спорьте, милостивые господа, у шлюхиной дочери, выросшей в публичном доме, тоже есть честь и совесть с достоинством. И вот теперь, в ночи, непоседа совесть воззвала к хозяйке и укорила за ранний уход с работы и некоторые оставленные без внимания бумаги. И не только лорда командора беспокоит вся эта круговерть вокруг Джевиджа, мис Лур тоже не по душе такое изобилие желающих укоротить жизненный путь канцлера. Можно подумать, Его высокопревосходительству объявили войну все враги одновременно — заграничные и отечественные. Только-только удалось перехватить малирца с отравленными пулями, как уже дамодарцы подослали своего агента-ликвидатора. И ведь не только Росс Джевидж стал мишенью, но и его жена — милейшая леди Фэймрил. До чего дошло — на беременную женщину планировалось покушение! Откровенно говоря, Фэйм нравилась агентессе гораздо больше ее мужа. Такие манеры, воспитание, вкус и щедрое сердце искать по всему свету и больше не найти нигде. Гриф, вхожий в дом канцлера, утверждал, что миледи не погнушалась бы познакомится с Лалил, но та пока не отваживалась на такой решительный шаг. Кто такая мис Лур и кто леди Джевидж? Как-нибудь потом, в другой раз, отговаривалась она раньше. Теперь же все изменится.

Ближе к вечеру лорд командор вызвал Лалил к себе в кабинет, дабы изложить свои опасения относительно возможных выпадов со стороны обиженной Шиэтры. В смысле, пока еще не обиженной, в силу неосведомленности. Но вскоре она станет таковой, когда Великий князь узнает о походе эскадры Гутторна в Южный океан. На Эразском побережье Эльлора агентурная сеть уже переведена в боевую готовность, теперь нужно обеспечить еще более тщательную охрану высокопоставленных лиц — начиная от некоторых лордов Адмиралтейства и парламентариев, заканчивая канцлером и императором. Помня об особых отношениях Грифа Деврая с семейством Джевиджа, командор настоятельно посоветовал познакомиться с леди Фэймрил ближе. Чтобы удобнее было ее охранять и защищать. Так и сказал: