Ничего невозможного - Астахова Людмила Викторовна. Страница 7

Вот к западной границе Эльлора одной из своих «граней» примыкает неугомонный Дамодар, похожий на огромный треугольник. Южнее многоугольный лоскут Виндры — вечного союзника и политического побратима Эльлорской империи. Еще южнее Кордэйл, не так давно прирастивший треть территории аннексией раздробленного внутренними этническими противоречиями Джотсана. Бельмо на глазу, заноза в пятке, чирей на заднице — вот что такое для канцлера Джевиджа эта аннексия. Позор, несмываемый позор, и постоянное напоминание о предательстве сына.

«Ольрин, Ольрин! Дьяволы тебя дери в клочья! Как ты мог?!» — даже по прошествии двух лет ярился Росс. Отцеубийство и самозванство — преступления тяжкие, но объяснимые, а вот не глядя сдать интересы своего народа непонятно ради и во имя чего — это за гранью понимания.

«Нужно было всего лишь немного подумать и не накладывать вето на резолюцию, никто ведь не заставлял начинать сразу же войну, но ты, щенок бездарный, испугался ответственности, — проносилось в гудящей голове у Джевиджа. — Играться в канцлера и быть канцлером — разные вещи». Поддавшийся на сладкие посулы магов-заговорщиков, Ольрин уже два года отбывал наказание, а его отцу приходилось выкручиваться, пытаясь представить эту грандиозную промашку неким странным тактическим ходом. И похоже, что его величество счел нынешние сомнения одной из таких уверток.

— Если мы сейчас начнем давить на правительство Кордэйла, то они могут забыть о недавнем пограничном конфликте с дамодарцами и возобновить торговые отношения. А Шиэтра сделает вид, что ничего не заметила, когда Кордэйл начнет усиленно продавать оружие Дамодару, — пытался объяснить Росс. — Нам абсолютно не нужен пусть даже временный союз торговой республики со Священной директорией. Попы и ростовщики! Худшего альянса трудно себе вообразить. Незаинтересованность Дамодара в коалиции с Кордэйлом всегда служила к нашей пользе.

Истинная правда. Пока непримиримые наместники бога оставались костью в горле всего континента, сохранялся хоть какой-то баланс сил. За Кордэйлом всегда стояло Великое Княжество Шиэтра — наиболее крупный, наряду с Эльлором, игрок на всемирной политической сцене. Так уж повелось испокон веков — что хорошо для Шиэтры, то смертельно для Эльлора, и наоборот. Хотя войн между ними никогда не было, но это просто потому, что ВсеТворец поместил непримиримых соперников по разные берега Эрразского моря. Хвала Ему за это! Не то бы крови человечьей и слез пролилось больше, чем нынче воды в холодном море.

— Мне кажется, Великий князь сочтет наше бездействие проявлением слабости, — с нескрываемым сомнением молвил император.

Они с Джевиджем являли собой полнейшую противоположность друг другу, особенно в молодости. Черноволосый, резкий, грубо сработанный Росс, и невысокий, аккуратный в словах и поступках, русый Раил, — казалось, трудно сыскать двух столь разных людей. Теперь-то и подавно не перепутаешь. Джевидж хоть и младше на год, а выглядит старше сюзерена: наполовину седой, хромой и нездоровый. И характеры разные — природная жестокость и агрессивность Росса, зажатые в панцирь самоконтроля, против спокойной незлобивости закаленной до стальной твердости жизненными невзгодами и бременем власти Раила. А поди ж ты, умудрились пронести армейскую дружбу через множество испытаний. Не без тонких нюансов, но все-таки говорить они могли откровенно. И вовсе не потому, что в свое время прошли вместе немало дорог… Со сколькими людьми нас связывают всего лишь долгие годы знакомства и больше ничего? А! То-то же! А вот если мужчины на пятом десятке лет питают друг к другу искреннее уважение — это уже кое-что значит. Впрочем, это всегда, в любом возрасте значит кое-что. Точно, точно вам говорю!

— А мы надавим в другом месте, — увлеченно продолжил Джевидж, забыв наконец-то о головной боли.

Пусть предложение и не слишком подкупало новизной, но создавало некую иллюзию всеохватывающей стратегии. Демонстративное ужесточение политики по отношению к мелким союзникам Шиэтры должно заставить Великого князя вести себя чуть осмотрительнее и в Маголи, и в Имшаре. Особенно если тонко и ненавязчиво намекнуть о своем недовольстве вмешательством во внутренние дела Маголи.

— … а мы пока можем с чистой совестью отправить в район Га-нага эскадру. Под любым надуманным предлогом.

— Лорды Адмиралтейства согласны, надо полагать? — усмехнулся Раил.

Он уже знал о том, какую артподготовку провел лорд канцлер среди высшего руководства армии и флота. При желании Джевидж до сих пор мог дергать за невидимые ниточки весь Генштаб, но он счел более дальновидным и разумным оставаться сторонним наблюдателем с правом совещательного голоса. За что бывшего маршала и ценили военные.

— Рвутся в бой, — с ухмылкой заверил императора Джевидж. — Заодно покажем Маголи, что готовы защищать их интересы почти бескорыстно.

— Как именно?

— Высадим десант на побережье Ру-Фаррата. Тамошние пираты совершенно распоясались. За последние полгода ими было захвачено около сотни судов, и с этим нужно что-то делать. Кстати, по данным разведки, шиэтранцы сулили свою помощь в обмен на Ангу. А мы сделаем то же самое просто так… в смысле, наведем порядок ради безопасности своих и чужих торговых путей. Вот вам и предлог, кстати.

— И не такой уж он и надуманный, — согласился с доводами его императорское величество. — Безвластие в Ру-Фаррате только облегчит задачу. Пожалуй… пожалуй, я соглашусь с вашими выводами и предложениями, но…

— Но?

— Давайте не будем упускать из вида Дамодар.

— Я уже двадцать лет вижу его каждую ночь во сне, — вздохнул лорд канцлер. — Как я могу забыть?

Тяжело забыть две войны, принесшие славу и почести. Забывать вообще очень тяжело и неприятно. Это только так кажется, что, если вычеркнуть из памяти печали и горести, станет легче. Ничего подобного, станет больнее. Росс Джевидж цеплялся за все свои воспоминания, как за самую главную ценность. Даже за память о дамодарских войнах, даже когда просыпался с криком, судорожно шаря по одеялу в поисках оружия. И это было хорошо, потому что за руку его держала Фэйм, и ее присутствие рядом означало одно — все в прошлом, ничего не вернется, изменения слишком глубоки, у них теперь будет все по-другому: иначе, лучше, честнее… Прошлое необходимо, чтобы знать, что происходит в настоящем, и планировать будущее. Или еще для чего-то.

Джевидж поймал вопросительный и обеспокоенный монарший взгляд.

— Нет, все в порядке, просто задумался.

Утаить от сюзерена свои припадки не удалось, хотя Росс очень старался, памятуя о том, что уязвимость — это не то качество, которое потребно императору в канцлере. Дружба ни при чем, когда речь идет об огромной ответственности.

— И все-таки обстановка в Дамодаре продолжает накаляться, — заметил Раил. — Я говорю про набирающее силу течение «богоявляющих».

— Которое чертовски сильно похоже на проникновение магии в религию, — проворчал канцлер. — Меня вполне устраивала директория высших дамодарских иерархов, которые не претендовали на ранг живых божеств, оставаясь всего лишь людьми, служащих ВсеТворцу в меру сил и возможностей.

— Вы опасаетесь, что к власти в Дамодаре может прийти Живой Бог?

— Об этом только и разговоров последний год. Вы же читали доклад, ваше императорское величество, дамодарцы со дня на день ждут Явление. Такого всплеска фанатизма там не было уже лет пятьдесят, если не больше. Мне кажется очень странным и непонятным, почему одна магия объявляется нечистой, а другая — святой.

— Меня больше волнует, с кем Священная директория решит начать маленькую отвлекающую войну — с нами, с Виндрой или с Кордэйлом, — озабоченно молвил император.

— Поэтому мы и не будем трогать Кордэйл, — улыбнулся Росс.

Дамодар становился нестабильным, там зрела смута, предотвратить которую могла только небольшая война с «подлыми захватчиками». Старая добрая тактика любой неуверенной в себе власти при разрешении внутренних проблем — найти внешнего врага, сплотить народ подъемом патриотизма и направить агрессию вовне.