Еще один великолепный МИФ - Асприн Роберт Линн. Страница 5

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ааз нахмурился и повторил всю процедуру, на сей раз немного быстрее.

Картина не изменилась.

Я решил, что случилось непредвиденное.

– Что-то не так? – вежливо спросил я.

– Да уж, что-то не так! – прорычал Ааз. – Оно не действует.

– А вы уверены, что проделываете все правильно?

– Да, я уверен, что проделываю все правильно, точно так же, как был уверен последние пятьдесят раз, проделывая то же самое!

Он казался обиженным.

– А вы не могли бы…

– Слушай, малыш. Если бы я знал, что именно не так, я бы давно уже все исправил. А теперь просто-напросто заткнись и дай мне подумать.

Он уселся, скрестив ноги, в центре пентаграммы и начал чертить на полу непонятные узоры, мрачно бурча про себя. Я не мог определить, что он делает: пробует какое-то альтернативное заклинание или просто упорно думает, – но решил, что спрашивать будет неразумно. Вместо этого я воспользовался случаем для упорядочения собственных взбаламученных мыслей.

Я по-прежнему не мог с уверенностью сказать, является ли Ааз для меня угрозой или единственным возможным спасением от большей угрозы. То есть к тому времени я почти не сомневался, что он шутил насчет вырывания у меня сердца, но ведь это такое дело, относительно которого хочется иметь полную информацию. Одно я усвоил наверняка – во всей этой магии было кое-что посущественнее, чем левитирование перьев.

– Вот в чем дело! – Ааз снова стоял на ногах, прожигая взглядом тело Гаркина. – Ух, этот недоношенный вомбатов сын!

– А что такое вомбат? – спросил я и сразу же пожалел об этом. Прыгнувший мне в голову мысленный образ был таким ужасающим, что вникать в подробности совершенно не хотелось. Мне не стоило беспокоиться. Ааз не собирался терять время на ответ.

– Ну, это довольно убогая шутка. Вот и все, что я могу сказать.

– Э… о чем это вы толкуете, Ааз?

– Я толкую о Гаркине! Он-то и устроил мне это. Если бы я мог подумать, что дело зайдет так далеко, я бы превратил его в козорыбу при первой же возможности.

– Ааз… я все еще не…

Я замолк. Он прекратил бушевать и поглядел на меня. Я рефлекторно съежился, прежде чем узнал в его оскале улыбку. Мне больше нравилось, когда он бушевал.

– Сожалею, Скив, – мягко промурлыкал он, – согласен, я выразился не совсем ясно.

С каждой минутой мое беспокойство возрастало. Я не привык к тому, чтобы люди, не говоря уже о демонах, были со мною любезны.

– Э… это все пустяки. Я просто хотел узнать…

– Видишь ли, ситуация такова. Мы с Гаркином… уже какое-то время немного подшучивали друг над другом. Это началось в один прекрасный день, когда мы выпивали вместе и он повесил на меня счет. Ну, когда я вызвал его в следующий раз, то провел его над озером, и ему пришлось играть свою демоническую роль по горло в воде. Он потом расквитался… Ну, не буду надоедать тебе с подробностями, но у нас вошло в привычку ставить друг друга в неудобное или неловкое положение. Игра эта на самом деле очень ребяческая, но совершенно безвредная. Однако на сей раз… – Глаза Ааза начали сужаться. – На сей раз этот старый лягушкин любовник зашел слишком далеко… Я хочу сказать, эта игра зашла слишком далеко. Ты согласен со мной?

Он опять обнажил клыки в улыбке. Я очень сильно хотел согласиться, но не имел даже смутного представления, о чем он говорит.

– Вы все еще не сказали мне, что случилось.

– Случилось то, что этот вонючий грязелюб отнял у меня мои способности! – взревел он, потеряв самообладание. – Я заблокирован! Я не могу ни хрена сделать, если он не снимет своего глупого шуточного заклятия, а он не может, потому что мертв! Теперь ты понимаешь, фантик плюшевый?!

Я принял решение. Спаситель он или нет, я предпочел бы, чтобы он вернулся туда, откуда появился.

– Ну, если я что-нибудь могу сделать…

– Сможешь, Скив, мой мальчик. – Ааз вдруг снова стал сплошное мурлыканье и зубы. – Все, что тебе требуется сделать, это разжечь огонь под старым котлом, или что там у вас есть, и снять это заклятие. Тогда мы сможем отправиться каждый своей дорогой и…

– Я не могу этого сделать.

– Ладно, малыш. – Его улыбка стала немного более принужденной. – Я буду держаться поблизости, пока ты не встанешь на ноги. Я хочу сказать, для чего же еще существуют друзья?

– Дело не в том.

– Чего ты хочешь? Крови? – Ааз больше не улыбался. – Если ты попытаешься гробануть меня, я…

– Вы не понимаете? – отчаянно перебил я. – Я не могу этого сделать, потому что я этого сделать не могу! Я не знаю как!

Это остановило его.

– Хм-м-м. Это может стать проблемой. Ну, вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы снимать заклятие здесь, что ты скажешь насчет того, чтобы просто вышибить меня обратно в мое родное измерение, а там уж я найду кого-нибудь, кто снимет его.

– Этого я тоже не могу сделать. Вспомните, я же говорил вам, что никогда не слышал о…

– Ну а что же ты можешь делать?

– Я могу левитировать предметы… ну, небольшие предметы.

– И? – поощрил он.

– И… э… могу зажечь свечу.

– Зажечь свечу?

– Ну… почти.

Ааз тяжело опустился в кресло и на несколько минут закрыл лицо руками. Я ждал, когда он что-нибудь придумает.

– Малыш, у вас есть в этой дыре что-нибудь выпить?

– Я принесу вам воды.

– Я сказал, что-нибудь выпить, а не чем-нибудь помыться!

– О, слушаюсь.

Я поспешил принести ему кубок вина из хранившегося у Гаркина небольшого бочонка, надеясь, что он не заметит, что сосуд не особенно чист.

– И что будет? Это поможет вам вернуть свои способности?

– Нет. Но может быть, я почувствую себя немного лучше. – Он опрокинул вино одним глотком и пренебрежительно изучил кубок. – Это самый большой сосуд, что у вас есть?

Я отчаянно оглядел помещение, но Ааз опередил меня. Он поднялся, вошел в пентаграмму и взял жаровню. По прошлому опыту я знал, какая она тяжеленная, но он отнес ее к бочонку, словно она вообще ничего не весила. Не трудясь выплеснуть Гаркиновское варево, он наполнил ее до краев и сделал большой глоток.

– А! Вот так-то лучше, – вздохнул он.

Я почувствовал легкую тошноту.

– Ну, малыш, – молвил он, смерив меня оценивающим взглядом, – похоже, мы связаны друг с другом одной веревочкой. Положение не идеальное, но это все, что у нас есть. Время закусить, расписать пулю и разыграть сданные нам карты. Ты ведь знаешь, что такое карты, не так ли?

– Конечно, – подтвердил я, слегка уязвленный.

– Хорошо.

– А что такое пуля?

Ааз закрыл глаза, словно боролся с какой-то внутренней смутой.

– Малыш, – произнес он наконец, – существует приличный шанс, что это партнерство сведет одного из нас с ума. Я даже думаю, что это буду я, если ты не сможешь воздержаться от тупоумных вопросов на каждом втором предложении.

– Но я же не понимаю и половины сказанного вами!

– Хм-м-м. Вот что я тебе скажу. Попробуй накапливать вопросы и задавать их мне все сразу раз в день. Лады?

– Я постараюсь.

– Отлично. Итак, вот как я рассматриваю эту ситуацию. Если Иштван нанимает в убийцы бесов…

– А что такое бес?

– Малыш, ты мне дашь передохнуть?

– Извините, Ааз. Продолжайте.

– Правильно. Ну… гм-м… вот и случилось! – Он обратил взор к небесам, призывая их в свидетели. – Я не помню, о чем говорил!

– О бесах, – помог я.

– О! Верно. Ну, если он нанимает бесов и вооружает их нестандартным оружием, это может означать только одно – он снова принялся за свои старые фокусы. Ну а поскольку у меня нет моих способностей, я не могу убраться отсюда и поднять тревогу. Вот тут-то, малыш, и вступаешь в игру ты… Малыш?

Он выжидающе посмотрел на меня. Я понял, что не могу больше сдерживаться.

– Извините, Ааз, – сказал я тихим жалким голосом, в котором едва узнал свой собственный, – я не понимаю ни единого слова из всего сказанного вами.