Шанс дается лишь раз (СИ) - Чернышова Алиса. Страница 26

Сердце моё бешено колотилось в груди, когда, стиснув кулаки, я медленно шла по садовой дорожке. Кровь бешено бурлила в жилах, требуя мгновенных действий: что-то делать, куда-то бежать или драться…

«Не спеши», — приказала я самой себе строго, — «У тебя есть время; Сэнэсу теперь точно некуда торопиться. И он сам в этом виноват!»

Но, несмотря на самовнушение, в этот раз обуздать эмоции оказалось очень сложно. В душе зашевелилось неприятное, мерзкое чувство. «Они там, в подземельях», — зашептал внутренний голос, — «Они будут медленно умирать от голода и жажды, и, обдирая руки о холодный камень, проклинать тебя. У них есть любимые, наверно, есть дети, но вспомнят на смертном одре они наверняка тебя. Убийцу…»

Я застыла посреди дорожки, чувствуя потоки слёз на щеках. Эмоции рвались наружу, контролировать себя стало невозможно, и, стремительно развернувшись, я вернулась в старую часть парка, стараясь ступать как можно тише.

Они действительно отыскали выход и теперь отчаянно молотили по камню. Мой обостренный слух улавливал лишь слабые отголоски ударов и голосов — наши предки умели строить, и сомнений в том, что плиту просто так не сдвинешь, у меня не было.

Бросив на беседку последний взгляд, я прошла дальше, к заболоченному прудику, скрытому старыми деревьями. В этой части сада давно никто не бывал: Империя Ишшарра предпочитает тратить деньги на пристойный фасад, но — не на стоящее содержание, потому многие шедевры старины, как и этот, прозябают в запустении…

Моросил дождь, и я подставила ему лицо, позволяя смыть слёзы. К чему страдания и переживания? Они там, а я — здесь. Сложись всё по-другому, эти взрослые мужчины, не сомневаясь, отвели бы юную девушку, вина которой не доказана, на истязания палачу; их бы не мучила совесть, в этом не приходилось сомневаться. Во имя великой идеи, во имя государства, во имя их принца Сэнэс и его спутники легко бы уничтожили беззащитное существо.

Истерично хмыкнув, я вспомнила первую заповедь охотника, прочитанную мной в одной из книг: «Сколь бы слабой ни была жертва, будь готов к тому, что, загнанная в угол, она покажет клыки». Что же. Они не были готовы, а за глупость и самонадеянность, равно как и за жестокость, нужно платить.

Глядя на своё отражение в мутной воде, я крепко стиснула челюсти, чувствуя, как сердце успокаивает свой бешеный ритм. Думаю, моей ценою за этот день станет этот глухой стук, всё ещё звучащий в ушах; вряд ли его удастся забыть, но…

Я действую во имя своей цели; я спасаю своего принца. За наши жизни, за наше будущее — цена невысока!

Улыбнувшись отражению, отчего-то показавшемуся чужим, я быстро умылась зеленоватой водой, чувствуя на губах привкус тины. Приглядевшись к отражению, обнаружила, что одежда моя находится в жутком беспорядке: запыленная, порванная, перепачканная кровью, она делала меня похожей на участника какой-нибудь эпичной битвы.

Кровью… непонимающе нахмурившись, я оглядела саму себя с головы до ног. В тот момент было сложно понять, моя это кровь или чья-то ещё. Неужели мне удалось задеть кого-то из них? Боли я не ощущала, но это ещё ничего не значило: в экстремальных ситуациях моя чувствительность к боли сильно притуплялась.

Тщательный осмотр показал: исхитрившись заработать много синяков, разбить ладони и оцарапать колени, я, тем не менее, вышла из этой ситуации вполне себе здоровой. Стянув верхнее платье я, без зазрения совести, вывернула его наизнанку: присматриваться ко мне никто, надеюсь, не будет, а на внутренней стороне пятна крови совсем не так заметны.

Пришло время возвращаться в Библиотеку и исправлять собственные ошибки. Я спокойно, не оглядываясь, миновала беседку и ровным шагом направилась к чёрному ходу, опустив к земле взгляд: слишком много странной жажды привиделось мне в глазах собственного отражения.

Признаюсь сейчас честно и откровенно: поднимаясь вверх по стёртым библиотечным ступеням, я пребывала в растерянности. Ответ на вопрос «что делать дальше?» был мне неведом, и любой поступок казался на редкость глупым.

С одной стороны, необходимо было бежать — неведомо, с кем Сэнэс поделился подозрениями, да и исключать, что гости найдут способ выбраться наружу, тоже не стоило. Разумеется, вероятность этого была невысока, но рисковать в тот момент права у меня точно не было.

Однако, была и другая сторона монеты: побег в такой ситуации равносилен признанию; союзники Сэнэса, как, впрочем, и его конкуренты, вряд ли страдают разжижением мозга. Надеяться на то, что моё исчезновение останется для них незамеченным — верх глупости и самонадеянности. Если мы с принцем рискнём сейчас уйти (а оставлять его одного нет смысла), то за нами начнётся самая настоящая охота. И с Эйтаном мне придётся расстаться…

Все эти мысли проносились в моей голове, однако тело действовало независимо от сознания. Заглянув в свою комнату, я сменила верхнее платье, спокойно и неспешно, не поднимая головы, прошла через читальный зал, тепло поздоровавшись с несколькими знакомыми и юркнула в тёмное помещение старого книгохранилища. Там покружила меж стеллажами, убеждаясь, что за мною никто не следит, и только после этого нажала на встроенную пружину, открывая проход.

Ощущение остро отточенной стали у горла принесло успокоение: значит, он жив и здоров. Не говоря ни слова, я подняла повыше магический светильник. Холод у моей шеи исчез.

— Где ты была? Почему так долго? — зло спросил принц.

Голос мне почему-то отказал, и я молча глядела в пол, сцепив зубы. В тот момент нужно было все ему рассказать. Знай, друг мой, что порой это неимоверно сложно: признаваться в своих ошибках, пусть и невольных. А уж делать это, стоя перед человеком, от которого зависит твоя жизнь, сложно вдвойне. «Ты забыла принести ему еду» — мелькнула на задворках сознания мысль, дополнив ещё одну каплю в чашу вины. Он наверняка голоден…

— Посмотри на меня, — Эйтан больше не кричал. Напротив, голос Змея стал мягким, каким-то… горьким? Вздрогнув, я заглянула в его глаза. Пару мгновений он пристально всматривался во что-то, после чего задал вопрос, поразивший до глубины души.

— Кто меня там ждёт? — спросил он спокойно, — Не тяни, девочка. Кого ты привела?

Мой страх улетучился, вытесненный удивлением и неверием. Богиня, а ведь Эйтан всерьёз решил, что я его предала!

— Нет, Вы неправильно все поняли! — поспешила переубедить его я, — Там никого нет… уже нет, однако у нас проблемы, Ваше Высочество. Я пришла, чтобы предупредить Вас, и услышать Ваш совет…

Его надломленная бровь медленно поползла вверх. Я и сама осознавала, что речь моя на редкость сумбурна, но удержать эмоции в узде не могла.

— Уже нет, значит, — повторил он негромко, — Что ж…

Подхватив под локоть, Змей мягко, но настойчиво повел меня за собой. Заговорил принц только после того, как мы сели рядом на старые сырые доски.

— Ешь, — приказал он, протянув мне одну из пряных булочек, принесенных мной минувшим вечером.

— У Вас ещё есть еда! А я…

— Ешь. Молча, — бросил принц, растянувшись на стеллаже. Я подчинилась, через силу глотая тесто. Впрочем, скоро вкус выпечки начал ощущаться, а дрожь в руках — исчезать. К тому моменту, когда с лакомством было покончено, мысли мои окончательно пришли в норму.

— Вот теперь — рассказывай, — резюмировал Змей, и я снова беспрекословно подчинилась. Стараясь не упускать ни единой подробности, поведала ваша покорная слуга и про визит к купцу, и про Сэнэса, и про подземелья, под конец озвучив и причину своих сомнений. Эйтан хмурился, однако не перебивал, вслушиваясь в мою исповедь. Когда я, наконец, замолчала, принц тихо уточнил с непонятной для меня интонацией:

— Ты что, действительно оставила Сэнэса подыхать в пещерах?

Острая вина уколола иголкой, но я с вызовом вздёрнула подбородок и холодно бросила:

— Да. Там ему и место — он был невежлив.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга, после чего Эйтан криво усмехнулся и коротко резюмировал:

— Поразительно.