Рыцарь двух миров - Садов Сергей Александрович. Страница 29

Я понял, что сейчас стою, пожалуй, перед самым трудным выбором в своей жизни: либо я смогу вернуть самого себя, либо я стану Властителем над судьбами людей. Тираном пострашней, чем может выдумать самый изощренный ум. Я уже чувствовал, как меч буквально вырывается из рук, стараясь спасти своего хозяина, только вот я не хочу спасения такой ценой, ибо то, что будет дальше уже не жизнь. Можно ли жить без чувств? Вроде можно, но как жить не чувствуя жизни? Не наслаждаясь жизнью? Не огорчаясь неудачами, но и не радуясь победам?

– Я НЕ ХОЧУ ЭТОГО!!! – мысленно заорал я. – УХОДИ!!! ОСТАВЬ МЕНЯ!!!

Пелена задрожала, но не спала.

– Оставь меня! – отчаянно попросил я и тут вспомнил давний разговор с Мастером о боге. – Боже, помоги мне, дай мне силы! Я не хочу этого! Я не умею молиться, но если ты слышишь, то дай мне силы, чтобы противостоять мечу.

Меч рванулся вперед, но тут, словно свежий ветер ворвался внутрь моего мирка и выдул всю давящую атмосферу. Я почувствовал, как этот ветер выдул весь туман из головы, исчезла вялость из мышц. Меч рвался к паутине дорог, но теперь я сдерживал его без труда. Рука крепко сжимала рукоять и, словно почувствовав бесполезность сопротивления и мою окрепшую волю, меч успокоился. Пелена спала, исчезли Дороги и тут же ко мне ворвались звуки, мир снова наполнился жизнью. Я больше не был во власти меча! Я снова был сам собой! Однако меч так просто сдаваться не собирался и по-прежнему сверкал вместо лезвия чистейшей водой, и он рвался в бой.

– Ну нет! Я не буду тобой убивать людей! Не дождешься!

В этот момент кто-то напал на меня, и я подставил под удар свой меч. Лезвие из воды перерубило лезвие из стали так, будто оно было сделано не из стали, а из мягкого теста. Обдумывать то, что произошло со мной, времени не было. Несколько минут я был занят тем, что отражал сыпавшиеся на меня удары и уворачивался от летящих повсюду обломков мечей, копий, щитов и палиц. И какой идиот придумал, что меч, который разрубает все – хорошее оружие? Один раз мне сильно повезло, что обломок только что перерубленного мною меча пролетел буквально в двух миллиметрах от моей головы. Чуть левее и… Другая проблема была в том, что бы не увлечься и не рубануть кого-нибудь. Мне приходилось постоянно контролировать себя, чтобы не нанести никому ни царапины и это оказалось не очень просто. Чисто рефлексивно мне всегда хотелось воспользоваться ошибками противников и если не убить их, то хотя бы ранить.

В этот момент я перерубил цепь и шипастый шар, которым только вертел какой-то служитель-отвергатель, пролетел мимо меня, взъерошив прическу. Я выругался. Сейчас я все что угодно готов был отдать, лишь бы в руке у меня был мой обычный шеркон, а не эта водяжака. Даже без ограничения на убийство людей она доставляла мне больше хлопот, чем приносила пользу. Наконец атака выдохлась.

Когда семьдесят человек всей толпой пытаются нападать на шестерых в тесном помещении это, по меньшей мере, комедия. Мешая друг другу, постоянно спотыкаясь, они пытались нас достать кто мечом, кто палицей, кто копьем. Но мечом невозможно было даже взмахнуть, копье невозможно было отвести назад для удара без того, чтобы кого-нибудь не ткнуть сзади себя. Даже без нашего вмешательства нападающие нагромоздили перед нами такую кучу-малу, что невозможно было понять, кто здесь где. Неудивительно, что их атака провалилась. Только с десяток человек в черных костюмах с черными розами на груди остались в стороне от этой катавасии и молча смотрели по сторонам. Священник подбежал к ним и что-то яростно начал говорить, почти после каждого слова указывая на нас. Те не обращали на него внимания, продолжая посматривать по сторонам. Отвергатель, совсем рассвирепев, стал хватать их за руки. Тогда один из них повернулся к нему, показал рукой на толпу и что-то сказал. Тот сразу как-то завял и отошел.

– Нам повезло, что это не воины.

В этом Ролон был прав. Те, кто сейчас нападали на нас, были монахами-отвергателями, которых священник наскреб неизвестно где. Из настоящих бойцов у него были только Братство Черной Розы и нечисть. Нечисть мы прогнали, а половина убийц из Черной Розы погибла в результате этого бегства. Совершенно очевидно, что они не испытывали теплых чувств к тому, кто так бездарно все организовал. К тому же хоть они и были великолепными бойцами, но, тем не менее, они были убийцами, а не воинами. Их дело было подкрасться, нанести удар и исчезнуть. Не могли они на равных противостоять настоящим воинам в фехтовании. Понимая это – они и не лезли вперед. И как бы ни кричал на них священник, но они сделали свое дело и не дали нам сбежать из этого храма.

Теперь, когда треть нападающих лежала в откючке, еще треть валялась тут же мертвая, а оставшаяся треть была заинтересована только в том, что бы держаться от нас как можно дальше. Тем более они старались держаться подальше от меня (хотя я даже не ранил никого). Думаю, что их поведение объяснялось тем, что у половины оставшихся на ногах людей по моей вине не осталось оружия. Хоть я и ругал меч Судьбы, но он лишал людей оружия довольно быстро. Один удар и даже палица оказывалась разрубленной пополам. Причем не поперек, а вдоль. Когда у меня такое получилось, я стал развлекаться тем, что вырезал фигуры из щитов и превращал мечи в кинжалы, укорачивая их двумя ударами наискось. Правда, однажды кто-то кинул в меня камень, и я его отбил мечом… меч разрезал его так, будто никакого камня на пути не было, в результате мне в голову попал не один камень, а два. С этого момента экспериментировать с мечом мне сразу расхотелось. Правда, мне еще здорово помогал кинжал, но им я старался тоже только защищаться. А вдруг нельзя никого убивать даже простым оружием, если в другой руке меч Судьбы? Может я и не прав, но проверять мне совсем не хотелось.

За время боя меч еще несколько раз показывал мне Дороги людей, но теперь я быстро прогонял это видение.

Однако то, что мы разобрались с незадачливыми монахами-отвергателями, вообразившими себя солдатами, помогло начать действовать людям из Братства Черной Розы. Теперь свалки не было, и мы были у них на ладони, чем убийцы немедленно и воспользовались, выстрелив в нас из легких арбалетов. К счастью в этот момент мы уже спрятались за какое-то возвышение. Не знаю уж, как оно называется, но от стрел защищала, а большего нам и не требовалось.

Ролон выстрелил в ответ, и один из Братства упал со стрелой в груди, после этого те тоже спрятались.

– Леонор, тебе не кажется, что пора разрушить ту магию, которое существует в церкви? – поинтересовалась Далила.

– Не думаю, что нам это поможет, – мрачно ответил он. – Думаю, я уже догадался зачем здесь магия. Но если вы хотите, – поспешно добавил он под нашими сердитыми взглядами. Леонор закрыл глаза и что-то забубнил. Потом махнул рукой и храм немедленно преобразился.

Истинный облик храма оказался немного другим. Можно даже сказать совсем другим. С потолка исчезли великолепные фрески с ангелами и теперь весь потолок оказался разрисован грозовыми тучами. Зато пол был просто великолепен, если не обращать внимания на содержание. Весь пол был разрисован картинами ада. На троне сидел сам Люцифер, а вокруг стояли его приближенные, перед ним корчились души людей, а черти тыкали их вилами. Вообще эта картина производила немного жутковатое впечатление своей реалистичностью. Внутреннее убранство храма тоже изменилось. Все, что раньше было выкрашено в светлые тона, теперь было выкрашено красным. Алтарь тоже изменился и стал обычным камнем с четырьмя металлическими кольцами по углам. Для чего они там мне совершенно не хотелось догадываться. По бокам от камня спадали две черные занавески, а сверху, точно над центром камня висел нож, а на стене висело перевернутое распятие.

– Погань проклятая, – сквозь зубы выругался Илья Муромец. – Во что превратили божий храм.

– Думаю, что здесь не было никакого храма Бога, – мрачно возразила Далила. – Они его сразу построили как храм отвергателей. Поэтому он и стоит так далеко от людей.