Интриганка - Шелдон Сидни. Страница 22

Тела их снова слились, и это было восхитительно, гораздо лучше, чем в первый раз. Одна мысль билась в мозгу Маргарет: «Ни одна женщина в мире не может любить так, как я люблю этого человека».

А потом Джейми нежно притянул ее к себе, и, лежа в его объятиях, Маргарет мечтала только о том, чтобы так было вечно. Взглянув в лицо любимого, она прошептала:

– О чем ты думаешь?

Озорно улыбнувшись, он ответил таким же заговорщическим шепотом:

– О том, что сейчас умру с голоду!

Девушка засмеялась; оба дружно вскочили и расстелили под деревом скатерть. После обеда они купались, долго обсыхали под горячим солнцем. Джейми вновь потянулся к Маргарет, и она пожелала про себя, чтобы день этот никогда не кончался.

Вечером Джейми и ван дер Мерв сидели за угловым столиком в салуне «Сандаунер».

– Вы были правы, – объявил Джейми, – возможности здесь даже более неограниченные, чем я предполагал.

– Я знал, что такой умный человек, как вы, мистер Трэйвис, не сможет не понять этого! – просиял голландец.

– Что бы вы посоветовали мне делать? – осведомился Джейми.

Оглядевшись, собеседник понизил голос:

– Только сегодня я получил известие об открытии нового богатого месторождения алмазов к северу от Пнайела. Десять участков еще не имеют хозяев. Можно подать по пять заявок от моего и вашего имени. Ваша доля составит пятьдесят тысяч, и моя тоже. Алмазов там невероятно много. За короткое время можно стать миллионерами. Что вы об этом думаете?

Джейми с трудом удержался от желания ответить, что он думает на самом деле: ван дер Мерв заберет себе все богатые участки, оставив ему ничего не стоящие, да еще можно биться об заклад, не вложит в дело ни шиллинга.

– Интересное предложение, – задумчиво кивнул наконец Джейми. – Сколько же еще старателей участвуют в этом?

– Только двое.

– Но почему же требуется такая большая сумма? – с невинным видом спросил он.

– Вижу, вы и впрямь человек неглупый, – объявил ван дер Мерв. – Видите ли, они знают, насколько богаты участки, но не имеют денег на их разработку. Тут и нужна наша помощь. Мы даем сто тысяч фунтов и оставляем им двадцать процентов прибыли.

Он вставил это сообщение как бы между делом, почти скороговоркой. Джейми был уверен, что старатели останутся без денег и алмазов – все уйдет в карман ван дер Мерва.

– Нужно действовать быстро, – предупредил голландец, – как только новость распространится...

– Так давайте не терять времени, – встревожился Джейми.

– Не волнуйтесь, – улыбнулся ван дер Мерв, – я сейчас же составлю контракт.

«И без сомнения, опять на африкаанс», – подумал Джейми.

– Есть и другие довольно интересные проекты, Йан.

Опасаясь оттолкнуть нового партнера, ван дер Мерв не осмеливался возражать, когда Джейми просил Маргарет поехать с ним на прогулку. Девушка с каждым днем все больше влюблялась в Джейми, засыпая и просыпаясь с его именем на устах. Джейми пробудил дремавшую чувственность, о которой она даже не подозревала, и теперь только внезапно обнаружила, для чего создано ее тело, а все вещи, которых была приучена стыдиться или бояться, стали волшебными дарами, приносимыми возлюбленному. С каждой минутой она открывала новые чудеса в неведомой стране, именуемой «Любовь», где так много скрытых долин страсти, ручьев и источников жгучих ласк, полных меда и обожания. Маргарет пила и не могла насытиться.

Среди полей и лугов так легко можно было найти уединенное местечко и любить друг друга, и каждое свидание доставляло Маргарет такое же счастье, как тогда, впервые, под тенистым баобабом.

Только вина перед отцом терзала ее. Соломон ван дер Мерв был старейшиной голландской реформистской церкви, и Маргарет знала, если отец убедится, что дочь согрешила, – ей не будет прощения. Даже в этом неотесанном обществе, на краю земли, где они жили и где мужчины довольствовались жалкими купленными ласками, никто не понял бы подобного поведения. В мире существовало два вида женщин – порядочные и шлюхи, а приличная девушка не позволила бы до замужества прикоснуться к себе. Значит, ее ославили бы и посчитали развратницей. Какая несправедливость! Ведь это так прекрасно – отдавать и принимать любовь, здесь не может быть греха!

Но все возрастающее беспокойство, сознание того, что она совершает что-то недозволенное, заставило Маргарет наконец заговорить о свадьбе. Они ехали вдоль берега реки Ваал, и Маргарет решилась:

– Йан, ты знаешь, как я...

Слова застревали в горле, язык отказывался повиноваться.

– Ты... Я... и ты... Как ты относишься к женитьбе? – в отчаянии выпалила она.

– Прекрасно, Маргарет. Прекрасно отношусь, – засмеялся он.

Маргарет тоже рассмеялась. Этот момент был самым счастливым в ее жизни.

В воскресенье утром Соломон ван дер Мерв пригласил Джейми сопровождать его и Маргарет в церковь. Голландская реформистская кирха оказалась большим внушительным зданием псевдоготического стиля, с кафедрой проповедника в одном конце зала и огромным органом – в другом.

Завидев в дверях ван дер Мерва, прихожане почтительно приветствовали его.

– Я помогал строить эту церковь, – гордо объявил он Джейми, – и исправляю здесь должность дьякона.

Проповедник стращал свою паству адским огнем и вечными муками, а ван дер Мерв зачарованно внимал каждому слову, непрерывно кивая.

Джейми покачал головой.

«Как странно, – подумал он, – что по воскресеньям этот человек обращается к Богу, а в остальное время принадлежит дьяволу».

Вечером Джейми отправился в салун. Смит, как обычно, обслуживал посетителей у стойки бара и при виде Джейми расплылся в улыбке:

– Добрый вечер, мистер Трэйвис. Что будете пить? Как обычно?

– Не сегодня, Смит. Мне нужно с вами поговорить. Без свидетелей.

– Конечно, сэр, – кивнул тот, нюхом почувствовав возможность заработать, и обернулся к помощнику: – Побудь вместо меня.

Они прошли в заднюю крохотную, чуть побольше чулана, комнатку, где по крайней мере их никто не мог подслушать. Там едва помещался только круглый стол с четырьмя стульями. Смит зажег стоявшую на столе лампу.

– Сядьте, – велел Джейми.

– Да, сэр? Чем могу помочь?

– Это я пришел вам помочь, Смит!

– Неужели, сэр? – просиял бармен.

Джейми, кивнув, достал длинную тонкую сигару и закурил.

– Я решил оставить тебя в живых.

В глазах Смита мелькнуло выражение недоумения.

– Я... не понимаю, мистер Трэйвис.

– Не Трэйвис. Меня зовут Мак-Грегор. Джейми Мак-Грегор. Помнишь? Год назад ты отдал меня в руки убийцы, послал на верную смерть в амбар. Продал ван дер Мерву.

Смит нахмурился, видимо, что-то припоминая:

– Не знаю, о чем вы...

Но Джейми перебил, как хлыстом ударил:

– Заткнись и слушай!

Он словно видел, как щелкают шестеренки в мозгу Смита. Пытается отождествить лицо сидящего перед ним седоволосого человека с открытой доверчивой физиономией восемнадцатилетнего юноши, каким был Джейми всего год назад.

– Я все еще жив и богат – достаточно богат, чтобы нанять людей и сжечь эту дыру и тебя вместе с ней. Я верно говорю, Смит?

Бармен попытался было уверить в своей невиновности, но, взглянув в глаза Джейми Мак-Грегора, почуял опасность и осторожно пробормотал:

– Да... сэр.

– Ван дер Мерв платит тебе за то, что посылаешь к нему старателей и помогаешь их грабить. Неплохая сделка. Сколько ты от него получаешь?

Смит молчал, раздираемый двумя противоборствующими силами, и не знал, куда деваться.

– Сколько?

– Два процента, – нерешительно пробормотал он.

– Я дам пять. С этого дня, если кто-то к тебе обратится, посылай ко мне. Я помогу ему, разница только в том, что старатели будут получать свою долю, а ты свою. Справедливую долю. Неужели и в самом деле думаешь, что ван дер Мерв дает тебе два процента от прибыли? Значит, ты совсем дурак.

– Да, мистер Трэй... мистер Мак-Грегор, – кивнул Смит. – Понимаю.