Теория катастрофы - Горькавый Ник. Страница 38
— Состояние Дитбитов во много раз значительнее, чем у вашего новорождённого клана, — пренебрежительно огрызнулся король.
— Я одна заработала за лето денег больше, чем вся ваша династия за сто лет, — усмехнулась Никки. — И вы скоро убедитесь, что список моих сюрпризов не исчерпан.
— Мисс Гринвич, — сделав над собой огромное усилие, умиротворяюще заговорил Дитбит, — эти детские угрозы ни к чему хорошему не приведут. Вы стали богаты, так живите и радуйтесь жизни. Между династиями не приняты публичные скандалы. Вы ещё новичок в… нашем кругу, поэтому послушайтесь моего совета — не замахивайтесь на невозможное. Никакого заметного вреда ни мне, ни моей династии вы нанести не сможете и не пытайтесь.
Никки улыбалась, и её улыбка ужасала, как гримаса рычащего леопарда.
— Вы сейчас действительно королева, — признал Дитбит, — только поэтому я сейчас так терпеливо разговариваю. Ваши угрозы я расцениваю как блеф. Я думаю… даже уверен… что лично вам уже ничто не угрожает. Почему бы нам не заключить пакт о нейтралитете?
— Вот как вы запели, — продолжала зловеще улыбаться Никки. — Дитбит, вы изображаете из себя крутого небожителя, но это может впечатлить только ваших подхалимов. На самом деле вы выросли между перинами и няньками и даже не представляете — на какой острый риф напоролись своим мягким брюхом, решив поиграть в вершителя чужих судеб и сбить «Стрейнджер»… Ваше физическое уничтожение — это системная задача третьего порядка. Ваша смерть без каких-либо юридических последствий для меня — задача четвёртого порядка с граничным условием гладкости. Разрушение вашей династии — это формально социосистемная задача восьмого порядка. Среди экспертов она считается неразрешимой, но я знаю фокус, как понизить её до решаемой проблемы шестого порядка.
Король слушал внимательно, не перебивая.
— Жаль, что вы человек невежественный, — сказала, высоко подняв голову, Никки, — сейчас как раз пора испугаться всерьёз…
— Зачем вы это мне говорите? — хмурясь, сказал Дитбит.
— Я подбрасываю материал для ваших аналитиков, — усмехнулась Никки. — Они дадут оценку и моей убеждённости, и моей правдивости. Это должно подействовать даже на самых величественных болванов.
— Если вы решили меня уничтожить, зачем предупреждаете? — настаивал, игнорируя оскорбления, озабоченный Дитбит, которому аналитические экспресс-системы уже успели сообщить о серьёзности Никкиных угроз.
— Ваша предупреждённость не меняет порядок задачи по вашему уничтожению — вы и так защищены выше головы. Это не волнует меня. Но как убийца моих и Джерриных родителей вы заслуживаете чувства страха и обеспокоенности перед разорением и смертью. Это наш последний разговор, Дитбит, — сказала Никки, — но эхо от него будет греметь для вас всё громче, пока не грянет погребальным звоном.
— Да? И как же вы собираетесь меня уничтожить? — криво усмехаясь, спросил король Дитбит.
— Самым неотразимым оружием — создав будущее, в котором вас нет, — жёстко сказала Никки.
Её лицо вдруг исказилось судорогой, и девушка схватилась за шею. Никкин голос стал тихим и грозным, перегруженным болью и гневом:
— Мерзавец, я предрекаю тебе ужасную смерть, какой погибли мои родители… ты умрёшь в тоске, не зная, смог ли ценой своей жизни спасти собственного ребёнка…
Дитбит открыл рот, собираясь что-то сказать, но Никки уже отвернулась.
— Джерри, — сказала девушка другу, следившему за разговором с экрана без передатчика, — посмотри на убийцу своих родителей.
Джерри встал плечом к плечу с Никки. Его глаза горели ненавистью.
— Будьте вы прокляты! — хрипло сказал он человеку на экране.
И Никки отключила связь.
Глава 9
Рождественская клятва
Никки оставалась оптимистом в самых тяжёлых ситуациях. Возможно, это было необходимым условием выживания на астероиде — пессимист умер бы от ужаса перед космической горой проблем.
Но иногда и оптимизм уставал и куда-то отлучался. Наваливалась тоска, улыбка сбегала с лица Никки, и девушка чувствовала себя утопающей в холодном море бесчисленных дел и забот.
В это утро всё не заладилось. Голова болела, и завтрак Никки проспала, велев Робби заткнуться с его нудным бормотанием насчёт вставания.
Заспешив, попробовала выпить кофе у себя в комнате — разбила красивую фарфоровую чашку и залила ковёр. И грязь развела, и осталась голодной.
— Да что с тобой сегодня? — спросил Робби. — Мне что, всё время вмешиваться в твои неуклюжие движения? Ты тогда совсем утратишь естественную координацию.
— Хватит читать мне нотации! — вспылила Никки.
Одеваясь, девушка заметила, что чрезмерно обросла и пора записаться в очередь к парикмахеру Луизе. Она попробовала скрепить длинные космы волос какими-то дурацкими проволочными вилками — ничего не получилось. Чертыхнулась и вышла как есть — лохматая. Хорошо было на астероиде — чикнешь пару раз плазменным резаком по отросшим волосам, зажатым в кулаке, — и причёска готова. Только долго пахнет палёной шерстью…
В холле её подстерегала кареглазая первокурсница-Леопард. Она всегда раздражающе восторженно таращилась на Никки.
Первокурсница робко сказала:
— Ваше величество, могу я с вами поговорить?
— Какого чёрта ты меня так зовёшь? — рассердилась Никки-в-разгаре-кризиса-отсутствия-оптимизма. — Я сейчас спешу!
Девочка открыла рот и проводила королеву к лифту испуганным ореховым взглядом.
Спускаясь в кабине, которая была сегодня особенно клаустрофобичной, королева тоскливо бормотала:
— Всем от меня что-то нужно… Все чего-то хотят… Как мне это надоело!
Выскочив из ворот башни Леопардов, девушка не пошла на лекцию, которая вот-вот должна была начаться, а села на скамейку в густых парковых зарослях, уткнув лицо в ладони и не замечая красивых цветов вокруг.
Никки принялась себя жалеть.
Она чувствовала себя совершенно несчастной. Голодной, злой и никому по-настоящему не нужной. У неё всё валится из рук, и ничего толком не получается. Счастливый случай улыбался ей несколько раз, но сейчас отвернулся. Отныне она начинает карьеру неудачницы. Недолгую — король Дитбит с радостью позаботится об этом.
На поверхность чёрного уныния всплыл золотой пузырёк. «Джерри! Ему нужна только я, а не мои деньги и королевские возможности».
Девушка убрала ладони с лица. Возникла вторая цветная мысль: «Он без колебаний встанет между мной и смертельной опасностью».
У Никки засветился в груди тёплый огонёк. Девушка поднялась со скамейки и оглянулась по сторонам. Вдохнула пряный запах цветущих кустов, услышала нежное птичье бормотание в зелёном сумраке.
«Он обещал, что всегда будет рядом со мной. А Джерри никогда не обманывает».
Откуда ни возьмись подбежал оптимизм, виляя пушистым хвостом и виновато повизгивая.
— Нашлялся, лохматая скотина? — добродушно сказала Никки. — А я без тебя уже на людей стала бросаться.
И девушка, повеселев, отправилась на лекцию в гуманитарный корпус.
В среду вечером «Веганские гоблины» обсуждали проект межзвёздного корабля.
Встречались в холле башни Леопардов. Пока собирались, Артемида смазывала лекарством синяки Феба и ругалась:
— Нужна была тебе эта дуэль с Дмитрием? Он чемпион своего курса по боксу.
— Он сомневался, что английский бокс изобрели древние греки! Этого я стерпеть не мог.
— И кто оказался прав в споре? Вернее, кто победил в дуэли?
— Сложно сказать, — признался Феб. — Дмитрий сказал, что он продал мне фунт какого-то лиха. Но я ему тоже показал, где зимуют… — юноша напрягся, вспоминая, — …кузькины матери.
Дзинтара, зашедшая послушать народные межзвёздные мысли, чуть не села мимо кресла.
— С каких пор ты заинтересовался русскими поговорками? — смеясь, спросила она.
— Поговорки — душа народа, — небрежно сказал Феб. — У меня появился один… русский проект.
И юноша зашипел от боли: Артемида добралась до очередной ссадины. Сестра лечила брата и ворчала: