Теория катастрофы - Горькавый Ник. Страница 50

Зал зашумел, а профессор нахмурился.

— Я скажу вам правду! Жестокая тайна нашего мира состоит в том, что земной цивилизацией никто не управляет. Политики тупы и не заглядывают дальше срока своих выборов. Паровоз человеческого общества летит вперёд на всех парах, но у него нет машиниста. Мы мчимся в будущее, закрыв глаза, не зная дороги вперёд ни на век, ни на десять лет. Ждёт ли нас за поворотом пропасть без моста? — никто и не пытается узнать. Ясно одно: от грядущих катастроф нас не спасут молитвы и волшебники.

Студенты оставили вилки в покое и уставились на Ван-Теллера.

— Отбросим политические иллюзии! Мировые правительства похожи на детей в песочнице — они сидят в мокрых штанах и лупят друг друга лопатками по голове. Но привычные времена заканчиваются: скоро земных лилипутов накроет чугунный зад гулливера.

Слушатели не знали — то ли смеяться, то ли звать врача к краснолицему профессору. А тот выбросил вперёд шишковатый палец и обвёл им притихшую аудиторию. Голос Ван-Теллера стал ниже и грознее.

— Началась тяжелейшая битва человечества за существование. Я не знаю, что будет написано на нашей общей гробовой крышке: СПИД-ДВА, энергетический НОЛЬ, демографический МИНУС, климатический КОЛЛАПС или КЛИН генетического раскола. Но риск глобальной катастрофы растёт с каждым годом. А крушение хрупкой техносферы убьёт большинство землян, отбросив остальных в средневековье.

Профессор Катарина Тур кивнула и пробормотала:

— То, что мы делаем с Землёй, заслуживает суровой казни…

Голос профессора снова усилился, заставив многих неуютно заёрзать на креслах.

— Каждый из нас — Homo sapiens, Человек разумный. Разум отличает нас от обычных животных, и мы должны развивать его дальше, чтобы выжить — как индивидуумы, как общество и как вид. Разум должен быть приоритетом номер один, или мы вернёмся назад, в пещеры, ловить блох и каннибальствовать. Нас спасёт только новая эпоха Просвещения, только поворот к интеллекту и творчеству! Учёных и инженеров в мире должно быть во много раз больше, чем солдат, а правительства должны тратить деньги на образование, а не на бессмысленные вооружения.

Тут закивали все преподаватели Колледжа, сидящие за столом.

— Сможем ли мы разгадать сложные механизмы природы? Успеем ли преодолеть в себе обезьян — сварливых, алчных и ленивых — и повзрослеть до единого сообщества? Шанс нашего выживания зависит и от учёных, и от фермеров. Каждый человек несёт на плечах свою долю мира. И раньше человечество проходило через страшные испытания, но сейчас мы забрались высоко, стоим густо — рухнем больнее, кости переломаем до единой… Настало время истины, и чёрствая правда смотрит нам в глаза: человечеству предстоит или поумнеть — или исчезнуть с лица Земли.

Аудитория забормотала, но шум легко перекрывался громовым голосом разбушевавшегося профессора:

— Вам! Вам! — Профессор тыкал в сидящих вокруг студентов. — Вам завтра придётся держать на плечах нашу цивилизацию. Знайте — будущее принадлежит умным, а историю делает каждый. Если вы не прочувствуете эту истину до глубин спинного мозга, то вымрете.

Кто-то испуганно пискнул: «Ой!»

— На эволюционной лестнице соблюдается чёткая субординация — по уровню интеллекта. Забывшего эту истину ждёт наказание — неумолимое и жестокое. Неандертальцы не уделяли должного внимания своей цивилизации — и все погибли. А ведь у них тоже были дети, они тоже радовались солнцу и мечтали о лучшей жизни. Сейчас их кости громко доказывают, что старик Дарвин беспощадней Страшного Суда!

Ван-Теллер разошёлся не на шутку.

— Я думаю, что поэтому и космос молчит — зеленорожие эгоисты-политики везде успели загубить свои планеты.

Профессор поискал клюку, но не нашёл и снова хлопнул увесистой пятернёй по столу.

— У человечества единственная надежда — это вы, молодые. Вы должны стать умнее нас, должны рассмотреть дорогу впереди и встать у штурвала нашей цивилизации.

Голос профессора резко упал до бормотания.

— Я сижу в Колледже, потому что именно здесь решается судьба нашего мира. Когда я смотрю на умную молодёжь, я счастлив… Есть надежда!

Ван-Теллер поднял голову и медленно, веско сказал:

— Дети — самые важные люди на земле. Никакого сюсюканья — просто констатация факта, вытекающего из самого существования истории.

Он обвёл присутствующих подростков свирепым взглядом из-под седых лохматых бровей и громыхнул:

— Дети спасут мир, но для этого, чёрт побери, они должны соответствовать!

Глава 11

Экскурсия на Марс

Пролетели, посмеиваясь свысока, новогодние праздники.

Ранним утром третьего января последняя надежда человечества — толпа хмурых зевающих студентов — потянулась к Главной башне Колледжа, где уже стояли два автобуса, чтобы доставить экскурсантов на корабль «Марсианский орёл». Тот не входил ни в один из шлюзов Колледжа и нетерпеливо ждал на окололунной орбите.

Один автобус быстро наполнился и улетел к «Орлу», зато другой был ещё наполовину пуст, хотя объявленное время отправки уже наступило. Тренер Нджава, которая летела со студентами на Марс в качестве сопровождающего, немедленно разъярилась. Она метнулась в кафе и выгнала оттуда кучку ещё жующих студентов, торопливо натягивающих куртки и рюкзаки. Потом Нджава сверилась со списком студентов и разослала по комнатам опоздавших стаю киберов и грозных посланий.

Из башен повыскакивали последние заспанные школьники, некоторые — не вполне одетые: какой-то Дракон с красными помятостями на лице натянул кроссовки на босые ноги; мятые шорты длинноногого рыжего Оленя с большой натяжкой походили на публичную одежду — он явно в них спал; бегущий рысью тощий Леопард не сумел до конца расправить майку на спине, и заплечный мешок, из которого свисали какие-то шнурки, провода и скомканные тряпки, бил сонного хищника по голому острому хребту.

Сова, последняя в списке опоздавших, вылетев из тяжёлых ворот башни, заозиралась и сунулась было в кафе — промочить соком клюв, но рык профессора загнал её в шлюз, который сразу стал закрываться. Пока преподаватель наводила на борту элементарный порядок, зашвыривая в багажные отсеки валяющиеся кругом сумки и лаптопы и самолично пристёгивая опоздавших шалопаев, автобус взлетел.

В круглые иллюминаторы заглянуло ослепительное солнце.

Никки и Джерри летели во втором шаттле-автобусе. Сели они одними из первых и, веселясь, наблюдали за сбором остальных экскурсантов. Крохотная кудрявая девчонка из Ордена Оленей плюхнулась перед ними на свободное место и заворочалась, пытаясь одновременно снять с себя рюкзак, найти привязные ремни и поправить перекрутившиеся, надетые впопыхах носки. Джерри перегнулся сзади, помог девчонке снять рюкзак и найти запропавшие ремни.

— Спасибо, Джерри, ты, как всегда, очень мил! — благодарно отозвалась девочка-Олень, наконец устроившись. Потом она оглянулась через плечо, увидела Никки и ойкнула от неожиданности.

Никки демонстративно оскалила клыки и прорычала:

— Да, он очень, очень мил! Даже слишком!

Джерри засмеялся и сказал кудрявой девчонке:

— Не бойся, Мона, это чистый блеф!

Никки не стерпела и укусила Джерри в плечо — он даже зашипел от боли. Девчонка услышала — и вжалась в кресло.

Автобус тряхнуло: он стал резко маневрировать на подлёте к «Марсианскому орлу», и пассажиры инстинктивно вцепились в подлокотники.

— Все ли понимают своими заспанными мозгами, что на экскурсионном корабле сейчас невесомость? — спросила школьников тренер Нджава голосом, ещё не остывшим от бурного старта. — Тщательно соберите свои вещи — иначе они разлетятся по салону. Все, кому нужно, приняли таблетки от тошноты?

— Я не принял, — озабоченно сказал Джерри. — Забыл их взять. У тебя нет пилюль невесомости? — спросил он у Никки.

— Мне они не нужны, — покачала та головой, — я в невесомости чувствую себя прекрасно. Я же не земляшка.

Над спинкой переднего кресла робко поднялась рука кудрявой Моны — с зажатым в ладошке пузырьком таблеток. Юноша посмотрел на эту безмолвную руку и захохотал. Потом обратился к Никки, потирая укушенное плечо: