Ходячий замок (илл. Гозман) - Джонс Диана Уинн. Страница 29

Мисс Ангориан опустила книгу и пристально взглянула на него. Хоул вымученно улыбнулся:

– Нам пора. Вы не передумали насчет ужина?

– Нет, не передумала, – ответила мисс Ангориан. – Вы хорошо себя чувствуете, мистер Дженкинс?

– Просто лучше не бывает, – отозвался Хоул и потащил Майкла и Софи за собой – сначала вниз по лестнице, а потом в жуткую безлошадную повозку. Невидимые наблюдатели наверняка решили, что мисс Ангориан несется за ними по пятам с шашкой наголо. Они имели полное право на подобные выводы – особенно если учесть скорость, с которой Хоул запихал своих спутников в повозку и рванул с места.

– Что случилось? – спросил Майкл, когда повозка с ревом и скрежетом взлетела вверх по склону, а Софи изо всех сил вцепилась в сиденье. Хоул притворился, будто не слышит. Поэтому Майкл дождался, когда Хоул запрет повозку в сарай, и повторил вопрос.

– Ничего особенного, – небрежно отмахнулся Хоул, снова направляясь к желтому зданию под названием «Ривенделл». – Просто-напросто меня настигло проклятие Болотной Ведьмы. Рано или поздно это должно было произойти. – Открывая садовую калитку, он задумался, словно подсчитывая что-то в уме. Софи услышала, как он шепчет: – Сто сотен… Десять тысяч… Это примерно день Середины лета…

– Что – день Середины лета? – поинтересовалась Софи.

– Мне стукнет сто сотен дней, – отозвался Хоул. – А это, миссис Проныра, означает, что мне придется вернуться к Болотной Ведьме. – Софи с Майклом даже поотстали, завороженно глядя на таинственную надпись «ВАЛЛИЙСКАЯ ЛИГА РЕГБИ», которой была помечена спина Хоула. – Если держаться подальше от сирен, – продолжал шептать Хоул, – и не прикасаться к мандрагоре…

Майкл окликнул его:

– Нам надо зайти попрощаться?

А Софи спросила:

– А что с вами сделает Болотная Ведьма?

– Страшно подумать, – ответил Хоул. – Нет, Майкл, заходить попрощаться не надо.

Он открыл дверь матового стекла. За ней оказалась знакомая комната в замке. Стояли сумерки. Сонный огонек Кальцифера окрашивал стены в бледно-бирюзовые тона. Хоул откинул назад длинные рукава и подбросил Кальциферу полено.

– Она меня поймала, синяя ты морда, – понуро сказал он.

– Знаю, – отозвался демон. – Я почувствовал.

Глава двенадцатая, в которой Софи становится старенькой матушкой Хоула

Особого смысла в том, чтобы чернить имя Хоула перед королем, Софи не видела, особенно теперь, когда чародея настигло проклятье Ведьмы, но Хоул твердил, что сейчас эта задача стала еще насущнее.

– Мне понадобятся все силы, чтобы уйти от Ведьмы, – объяснял он. – Пусть лучше у короля не будет ко мне претензий.

И вот на следующий день Софи облачилась в новый наряд и сидела, довольная, хотя и несколько закостеневшая, поджидая, когда Майкл оденется, а Хоул выйдет наконец из ванной. Она коротала время, рассказывая Кальциферу о той далекой стране, где живет семья Хоула. Это помогало отвлечься от короля.

Кальцифера рассказ страшно заинтриговал.

– Так и знал, что он чужеземец! – воскликнул он. – Только, судя по твоему рассказу, это и вовсе другой мир. Однако какой хитроумный ход со стороны Ведьмы – надо же, подослала проклятье прямо оттуда. Очень, очень хитроумно, с какой стороны ни взгляни. Люблю такое колдовство – берешь что-то уже существующее и превращаешь в проклятье… Я как раз об этом думал, когда вы с Майклом третьего дня читали те стихи. Этот дурень Хоул слишком много ей о себе рассказал.

Софи уставилась в узкое голубое лицо Кальцифера. Ее вовсе не удивляло, что демон так восхищается хитроумным проклятьем, как, впрочем, и то, что он обозвал Хоула дурнем. Кальцифер вечно норовил обидеть Хоула. Софи никак не могла понять, вправду ли демон ненавидит Хоула. У него был такой злобный вид, что сказать наверняка все равно было невозможно.

Кальцифер поднял оранжевые глаза и посмотрел Софи прямо в лицо.

– Мне тоже страшно, – признался он. – Если Ведьма поймает Хоула, мне тоже туго придется. Если ты не успеешь до этого расторгнуть договор, я ничем не смогу тебе помочь.

Софи не успела ничего спросить, потому что из ванной выскочил Хоул – он был элегантен, как никогда, и раздраженно звал Майкла. Майкл сбежал вниз по лестнице, щеголяя новеньким синим бархатом. Софи поднялась и нашарила верную трость. Пора было идти.

– Какой у вас вид – богатый и величественный! – восхитился Майкл.

– Да, Софи делает мне честь, – приосанился Хоул. – Только вот эта жуткая палка…

– Некоторые, – отчеканила Софи, – только о себе и думают! Без трости я никуда не пойду. Она обеспечивает мне моральную поддержку.

Хоул завел глаза к потолку, но спорить не стал.

Они величественно ступили на улицы Кингсбери. Софи, разумеется, обернулась поглядеть, на что похож замок в этих краях. Она увидела огромные полукруглые ворота с врезанной в них крошечной черной дверкой. Остальной замок был просто скучной оштукатуренной стеной между двумя резными домами.

– Не спрашивайте, я и так отвечу, – прожурчал Хоул. – Это пустующая конюшня. Нам сюда.

Они зашагали по тротуару, чувствуя, что изяществом облика готовы поспорить с любым из прохожих. Народу кругом было немного. Кингсбери находился далеко на юге, и здесь стояла удушающая жара. Мостовая сверкала. Софи обнаружила еще одно неудобство старости: от жары ей стало нехорошо. Роскошные здания плыли перед глазами. Софи стало досадно – она так хотела посмотреть столицу, а теперь видела лишь очертания высоких дворцов и золотых куполов.

– Да, кстати, – вспомнил Хоул. – Миссис Пентстеммон будет называть вас миссис Пендрагон. Здесь меня знают как Пендрагона.

– Почему? – удивилась Софи.

– Для маскировки, – ответил Хоул. – Пендрагон – это очень красиво, гораздо лучше, чем Дженкинс.

– Меня моя простая фамилия вполне устраивает, – пожала плечами Софи, сворачивая наконец в узенькую тенистую улочку.

– Хаттер – это ведь значит «шляпник»? – уточнил Майкл.

– Не всем же быть безумными шляпниками, – криво усмехнулся Хоул.

Дом миссис Пентстеммон был высокий и красивый. Он находился в самом конце узкой улочки. По обе стороны от изящного крыльца стояли апельсиновые деревца в кадках. Дверь открыл пожилой дворецкий в черной бархатной ливрее. Он провел их по черно-белому шахматному мраморному полу передней, где было восхитительно прохладно. Майкл украдкой вытер потное лицо рукавом. Хоул, которому, похоже, никогда не бывало жарко, обращался с дворецким как со старым приятелем и обменивался с ним шуточками.

Дворецкий передал их пажу в красном бархате. Паж повел гостей по полированным ступеням так церемонно, что Софи начала понимать, почему это хорошая разминка перед визитом к королю. Она чувствовала себя словно во дворце. Когда паж впустил их в гостиную с опущенными шторами, Софи решила, что и дворцы не бывают такими элегантными. В этой комнате все было белое, голубое и золотое, а также маленькое и изящное. Но изящнее всего оказалась сама миссис Пентстеммон. Она была высокая и тонкая и сидела прямо-прямо в голубом кресле с золотой вышивкой, одной рукой в золотой нитяной митенке твердо опираясь на трость с золотым набалдашником. Платье на ней было шелковое, цвета тусклого золота, фасона строгого и старомодного, а сухопарое ястребиное лицо широким полукругом венчал старинный золотой головной убор, изрядно напоминавший корону. Таких элегантных и страшных дам Софи еще никогда не видела.

– Ах, мой милый Хоуэлл, – произнесла дама, протягивая золотую митенку.

Хоул поклонился и поцеловал митенку – несомненно, именно этого от него и ждали. Он поклонился очень грациозно, однако общее впечатление было напрочь испорчено тем, что свободной рукой Хоул делал за спиной яростные знаки Майклу – отойди, мол! Майкл не сразу сообразил, что должен был остаться у входа, рядом с пажом. Он поспешно попятился, радуясь возможности оказаться подальше от миссис Пентстеммон.

– Миссис Пентстеммон, позвольте представить вам мою старенькую матушку, – сказал Хоул, поманив Софи поближе. Поскольку Софи чувствовала то же, что и Майкл, Хоулу пришлось снова сделать яростный знак.