Сердце в броне - Степной Аркадий. Страница 17

– При чем тут Злотарь?

– Я уже стар, ваше величество, – грустно улыбнулся граф. – Костлявая может прийти за мной в любой день. Злотарь мой наиболее вероятный преемник. Я ему доверяю, я в него верю, но рисковать не хочу. После моей смерти, ваше величество, у вас будет тайная служба и орден, а не орден в тайной службе. Это очень важно, ваше величество.

– Отрезай! Отрезай!

Это для Рустама оборотни экзотика, а для егерей и Гарта вполне заурядное явление. Несется вскачь дикая охота, стае волков (оборотней?), застигнутой в чистом поле, придется нелегко. Рустам успевает крикнуть:

– Гарт, а ты уверен, что это оборотни?!

Гарт что-то невнятно кричит в ответ, кивает и бьет шпорами жеребца, вырываясь далеко вперед. Рустаму отвечает один из егерей, немолодой уже, матерый капрал:

– Точно они! В это время только оборотни сохраняют стаю.

Отряд, охваченный азартом, не жалеет лошадей. Если оборотни доберутся до леса, считай, пропало. Шанс закончить дело одним наскоком будет упущен, придется вести планомерную осаду, вычислять логово, блокировать районы.

Рустам, почувствовав, что с него хватит, благоразумно придержал поводья. Седло под ним словно раскалилось докрасна, безумно хотелось застонать и скривиться от боли. Но мешала долговязая фигура оруженосца Ласло. Юноша преданно оставался рядом со своим патроном, но при этом его серые глаза буквально умоляли Рустама продолжить сумасшедшую погоню. Недолго думая, Рустам махнул ему рукой:

– Давай вперед. Я уж тут как-нибудь сам.

Мальчишеское лицо расплылось в улыбке.

– Спасибо, сэр Рустам!

Рустам проводил его взглядом и, запоздало спохватившись, выкрикнул:

– Догони Гарта и держись возле него!

– Слуша-аюсь… – донеслось в ответ.

Рустам притормозил лошадку до размеренного шага и, скрючившись в седле, простонал:

– Ох-ох-ох! Да-а, это тебе, брат, не «тойота», с ее велюровыми сиденьями и боковой поддержкой… Ох, как больно-то!

Лошадь попала копытом в старую, полузасыпанную нору и споткнулась. Ничего в общем-то страшного, на такой-то скорости. Но такому неопытному наезднику, как Рустам, хватило и этого. Он кубарем полетел вперед и, больно ударившись о землю, потерял сознание.

Выбиваясь из сил, стая преодолела последние метры и скрылась между спасительными деревьями. Гарт резко осадил коня и выругался в сердцах:

– Ушли! Так вашу и растак, ушли!

Подскочивший Ласло попробовал было сунуться в лес, но Гарт перехватил у него поводья и закричал:

– Стоять! Всем стоять!

Подъехавшие егеря послушно остановились, матерясь вполголоса и вытирая рукавами распаренные лица. Гарт отпустил поводья лошади Ласло и, уже успокоившись, сказал:

– Оборотни не волки, устроят засаду и перегрызут по одному. Вторгнемся в лес нахрапом – многих недосчитаемся. – Оглядевшись по сторонам и не увидев Рустама, Гарт спросил: – А где сэр Рустам?

Раскрасневшийся Ласло махнул рукой:

– Там остался.

– А ты тогда что здесь делаешь?

– Так он сам приказал, – простодушно ответил Ласло. – «Езжай вперед», так и сказал.

Гарт осмотрелся, наскоро пересчитал егерей и нахмурил брови:

– Так с ним что, никто не остался, что ли?

Сержанты и капралы переглянулись. Все здесь. Получается, что и в самом деле, увлекшись погоней, бросили командира. Залет, господа егеря, самый что ни на есть натуральный.

В пещере трое молодых волков, старая волчица и испуганный человек, прижимающийся спиной к холодному камню. На голове шлем, на теле кольчуга, но ни меча, ни ножа у него нет. Только голые руки в кожаных перчатках да ноги в потертых сапогах, сотрясаемые крупной дрожью в коленях.

Старая волчица спокойно лежит в глубине пещеры. Молодые волки ходят кругами, скаля зубы и дыбя шерсть на загривке. Сжимая кулаки, Рустам изо всех сил старается успокоиться. Но человеческие глаза на звериных мордах пугают его до глубины души. Рустам поднимает руки и держит их перед лицом, как боксеры на ринге, закрывая не столько челюсть, сколько шею. Волки не собаки, не рычат и не гавкают. Решат атаковать – нападут беззвучно. Руки-ноги кусать не будут, бросятся сразу в шею. Страшно, очень страшно. Молодые оборотни все ближе и ближе. Переметнись они в людей, Рустам знал бы, что делать. Но как драться с четырьмя волками? Какие приемы использовать? Страшно.

Напряжение нарастает. Сейчас, сейчас… Зубы стиснуты с такой силой, что еще немного – и сломаются. Молодые волки уже на расстоянии прыжка. Хвосты опущены, в голубых человеческих глазах – холод. В каждом движении – сила, в каждом движении – злость. Черт…

Волчица лениво поднимает морду и издает короткий глухой рык. Молодые волки замирают на месте, обмякают и отворачиваются от Рустама. Опустив головы, они подходят к матери и ложатся рядом. Напряжение спало. Но надолго ли?

Сколько прошло времени? Год? Два? Или несколько часов? Трудно определить, когда от первобытного страха и напряжения внутренние часы элементарно сходят с ума. Волки спят. Рустам устал ждать, устал бояться. Вжимаясь в скалу, он делает осторожный шаг… тишина. Еще один шаг – и снова никакой реакции. Сколько времени длится этот двадцатиметровый маршрут вдоль ледяной каменной стены? Да целую вечность! Никак не меньше. До выхода шагов пять. Волчица поднимает голову, Рустам замирает. Голубые глаза встречаются с черными. В одном взгляде жизнь, в другом черная безысходность. Волчица опускает голову и демонстративно отворачивается.

Вот он, выход, вот они, звезды. Рустам шагает вперед и застывает от ужаса. Перед ним стоит оборотень, не закончивший перевоплощение. Сутулая человеческая фигура, руки, переходящие в звериные лапы, шерсть неровными клочьями, вытянувшаяся полуволчья, получеловеческая морда. Зубы, замершие в сантиметре от нижней кромки шлема, прямо перед незащищенной полоской шеи.

Рустам чувствует смрадное дыхание, чувствует холод клыков. Существо перед ним – чудовищно. Ужас охватывает бывшего продавца компьютеров. Беспредельный, всепоглощающий ужас сковывает его руки и ноги, лишая возможности сопротивляться.

Прямо перед его глазами происходят жуткие трансформации и скачки из звериного образа в человеческий, из человеческого в звериный. Из изменяющейся глотки вырываются клокочущие звуки вперемежку с рычанием:

– Хр-р-р, не убива-ай детей… р-р-р, н-нас убей… хр-р, детей не трожь…

Существо освобождает путь и подталкивает Рустама к лесу. Рустам шагает молча, не оборачиваясь и на каждом шагу громко клацая зубами от страха. Голова у него еще не соображает, но через полчаса к нему вернется способность размышлять. И тогда он начнет искать ручей, чтобы постирать испачканные страхом штаны.

– Не понимаю, командир, зачем? – морщится Гарт.

– Брать живьем, и только живьем, – упрямо твердит Рустам, хмуря брови.

Гарт пожимает плечами и дает отмашку. В пещеру летят зажженные факелы, егеря кричат и громко бряцают оружием. Первыми выбегают молодые оборотни, в зверином обличье они мчатся сломя голову и попадают прямо в расставленные сети. Егеря падают на них сверху, хватают за уши и поспешно вяжут веревками с серебряными бляшками.

Не выдержавшая напряжения старая волчица тоже попадает в сети. Она начинает перекидываться, но не успевает. Серебряные бляшки на веревке гасят магический поток и останавливают трансформацию. Тоскливый вой обрывает окованная серебром палка, вставленная в зубы.

Последним из пещеры медленно выходит большой матерый волк-оборотень. В отличие от сыновей и волчицы глаза у него не голубые, а зеленые. Тщетно егеря кричат и бьют в железо. Вожак не спешит бежать в расставленные сети. Он просто стоит, поводя лобастой головой и словно ища кого-то взглядом. Побледневший Рустам выходит вперед. Их глаза встречаются. Оборотень совсем по-человечески вздыхает, неспешным шагом подходит к связанной волчице и ложится рядом. На него набрасывают сеть, но он даже не двигается с места. Его вяжут, но он не бьется и не изворачивается, покорно открывая пасть для окованной серебром палки.