Три дороги во Тьму. Постижение - Садов Сергей Александрович. Страница 32

– Какую услугу? – насторожился Матфей.

– Он просит не убивать драконов, а отлавливать и доставлять к границам Империи. Это личная услуга для него.

– На кой ляд ему эти звери? – изумился архиепископ. – Они же ни на что не пригодны…

– А Вихрь – сам дракон… – ехиднейшим образом ухмыльнулся Итан, наслаждаясь изменениями в лице друга и вспоминая собственную реакцию при этом известии.

Посмотреть было на что. Глаза Матфея стали абсолютно круглыми, рот приоткрылся, он уставился куда-то в пустоту, пытаясь примириться с невероятным известием. Только через несколько минут он смог прошептать:

– Это невозможно.

– Почему?

– Но драконы… Они же просто животные, говорящие животные…

– Ты, кажется, забыл, друг мой, что драконы – одна из трех древних рас Танра. Вместе с дзенн и эльфами они жили здесь много тысяч лет до прихода людей, создали высочайшую цивилизацию и обладали большой мудростью. Да, сейчас они деградировали, но по нашей вине. И ты это прекрасно знаешь. Вот об этом-то я и хотел с тобой поговорить. Не конкретно о драконах, а о нашем отношении к другим расам. Тот же Навр Стобер сказал, что Церковь погубит ее нетерпимость. А также недооценка сил и ума этих других.

Матфей внимательно смотрел на друга и думал. Провидение столкнуло его с Итаном лбами так, что они оказались свитыми в один прочный канат. Похоже, этот выглядящий правоверным фанатиком инквизитор кое о чем задумывается и испытывает немалые сомнения в целесообразности происходящего в Церкви. Странно, архиепископ был уверен, что Итан не поймет того, что он запланировал. Впрочем, у него самого оказалась масса предрассудков. Думал, что не имеет таковых, а оказалось… М-да… Придется пересматривать свое отношение к другим разумным расам Танра. И если они с Итаном единомышленники не только в поиске слуг Ушедшего, но и в том, что Церковь должна измениться, то… многое из задуманного может оказаться значительно проще.

– Мне кажется, – продолжал тем временем Итан, – что Церкви давно пора менять свою политику. Ты без меня знаешь, что ересью объявляется все, хоть немного выходящее за придуманные еще в древности каноны. Но времена-то меняются, а мы остаемся прежними. И если не сумеем измениться – мы обречены.

– Я с тобой полностью согласен, – кивнул Матфей, отслеживая признаки лжи на лице инквизитора, но тот слишком хорошо умел скрывать свои чувства. – Меняться необходимо. Нужно только четко определить границы изменений. И начинать подбирать подходящих людей, способных эти изменения произвести. Сам понимаешь, чем запахнет, если о наших планах узнает кто-нибудь из фанатиков.

– Разъяснений не требуется. Мне неясно другое – почему в древности многие народы объявили исчадиями ада? Предки не понимали, что весь народ не может быть плохим, что плохими бывают только отдельные личности? Взять хоть тех же драконов. Или сатиров, почему-то считающихся безопасными.

– Ну, последние вообще ни к чему не годны, разве только как отрицательный пример. Им бы только пить и дебоширить.

– Да-а-а?.. – насмешливо скривил губы инквизитор. – Навр Стобер – сатир. Нельзя, похоже, ни один народ огульно охаивать.

– Этот проклятый проныра, доставивший нам столько неприятностей – сатир?! – ошарашено откинулся на спинку кресла Матфей, но быстро взял себя в руки. – Что ж, возможно, ты и прав. Нам действительно пора пересматривать отношение ко многому. Если даже я…

– Вот именно, друг мой, вот именно… Да, согласен – большинство сатиров ни на что не пригодно. С этим, впрочем, согласен и сам Навр. Но он рассказал мне, как у них поставлено воспитание в школах, и я, скажу тебе откровенно, изумился. Они ухитрились добиться того, что большинство молодых сатиров отказалось от разгульного образа жизни. Не стоит ли нам позаимствовать этот метод воспитания?

– Нет, – покачал головой архиепископ. – У нас же все по-другому. Кое-что можно позаимствовать, но далеко не все. Придется разрабатывать свой метод, Первое, что надо бы сделать – это не объявлять думающую и сомневающуюся молодежь еретиками, а наоборот: выявив, направлять в специальные школы, где их будут обучать думать еще лучше. Но в нужном нам ключе. Церкви давно необходимы таланты, которых сейчас гонят и жгут вместо того, чтобы использовать.

– Я вижу, в основных вопросах наши с тобой мысли совпадают, – усмехнулся Итан. – И рад этому. Может, даже хорошо, что разразился кризис, позволивший людям нашего толка выйти из подполья.

– Вопрос только в том, что если данный кризис не будет разрешен, то все изменения помогут нам, как дохлому сатиру припарки.

– Об этом можно даже не говорить, – взгляд инквизитора стал тяжелым. – Но мы сделаем все, что в человеческих силах. И даже больше, чем рассчитывали. Хотя бы потому, что остановить Ушедшего хотим не только мы, но и империя. Сейчас не до старых раздоров.

– Согласен, – резко кивнул Матфей, – и даю тебе полный карт-бланш.

– Спасибо. Я рад, что мне не придется оглядываться через плечо, ожидая подвоха, как сейчас.

Архиепископ снова кивнул, затем открыл ящик стола и достал оттуда несколько листов бумаги, исписанных его мелким убористым почерком. Быстро просмотрел и протянул Итану.

– Почитай на досуге, – хмуро буркнул он себе под нос. – Там кое-какие мысли о том, что мы сегодня обсуждали. Хочу узнать твое мнение.

– Хорошо, прочту.

Два единомышленника некоторое время смотрели друг другу в глаза, все еще не решаясь доверять до конца. Итану бер Саану уже утром предстояло отправляться в Кадаир, где были обнаружены следы применения черной магии. Там, в городе Фаг-Бадан, встречи с ним дожидались главный муфтий султаната, резидент Инквизиции и резидент Конторы.

Дионисий почти не покидал родного дома около полутора лет, переложив основные дела на помощников. Такое пренебрежение могло дорого ему встать, если бы не Варфоломей. Управляющий жестко взял все в свои руки, и слуги дрожали при одном его имени. Самому Дионисию, увы, никогда такого достичь не удавалось… Его слушались, но ничуть не боялись – знали, что хозяин добрый и не накажет лишний раз. Чего никак нельзя было сказать о Варфоломее… Но, как бы то ни было, дела шли в гору, купец богател и наслаждался счастьем, а дочь подрастала. Время шло незаметно.

Когда Еленке исполнилось три года, Дионисий впервые принес домой книги со сказками. К его удивлению, девочка тут же ухватилась за них, не обратив внимания на кукол, которых он принес вместе с книгами.

– Папа, что это? – новые непонятные вещи целиком заняли ее внимание, вытеснив хорошо знакомые и понятные игрушки.

Дионисий, улыбаясь, объяснил.

– Их читают? – нахмурив лоб, спросила малышка. – Там сказки? Я тоже хочу читать! А почему вы не читаете?

– Ну, я читаю. Мне приносят много финансовых бумаг. А на книги времени не хватает…

Это неосторожное замечание вызвало новую волну вопросов про непонятные финансовые бумаги и их отличие от книг.

– Значит, – сделала через пару минут вывод девочка. – Эти фи… финасо… – наблюдать как малышка пытается произнести трудное для нее слово было довольно забавно. Наконец, девочка справилась, – финансовые бумаги для расчета денег, а книги для познания!

Тут она задумалась, нахмурив лоб. Дионисий с улыбкой наблюдал за дочерью. Однако следующее замечание девочки мгновенно испарило эту улыбку и заставило купца нахмуриться.

– Папа, – заявила Елена. – Я тогда буду читать только книги. Я хочу знать все-все-все.

– Конечно, – принужденно улыбнулся Дионисий, изумленный такой постановкой вопроса – никак не для трехлетнего ребенка. – Вот подрастешь немного, и я отдам тебя в школу. Там ты узнаешь все, что тебе будет интересно.

– Ой, сколее бы подрасти! Папа, а почитай мне пока ты! Сказку!

Дионисий улыбнулся и открыл самую красивую книжку, на обложке которой были изображены в поединке рыцарь в блистающих доспехах и злобный черный дракон. Он уже хотел начать читать, но тут к нему неслышно приблизился Варфоломей и что-то тихо прошептал на ухо. Прислали гонца из городской управы с вызовом на заседание купеческой гильдии. Были, к сожалению, и такие дела, которые Дионисий никак не мог переложить на плечи управляющего… Хотя тот бы только радовался этому – больше пространства для маневра.