Сразу и навсегда - Шелдон (Шелвис) Джилл. Страница 39

– Когда она обнаружила, что беременна, все изменилось.

– Она осталась с тобой в Лаки-Харборе?

– Ненадолго.

Джош надеялся, что Алли полюбит его, но любовь не входила в ее планы. Зато ей понравилось быть женой доктора, поскольку, как она поняла, такое существование – куда более комфортно, чем работа певицы.

– Она надеялась на идеальную жизнь, но быстро поняла, что такая жизнь крайне далека от идеальной. Не говоря уже о том, что я уже был женат на своей работе.

Глаза Грейс снова сверкнули, но тон был мягким.

– И что было дальше?

– Родился Тоби. Я принимал его и сам перерезал пуповину.

При воспоминании об этом у него каждый раз сжималось сердце. Только минуту назад он жил как эгоист. Работать – вот чего он всегда хотел больше всего на свете. И вдруг держит этого мокрого извивающегося разозленного малыша… Он смотрел в собственные темные глаза и чувствовал, как в нем открываются какие-то шлюзы.

Но тут Тоби зевнул и заснул у него на руках.

– Тоби изменил всю мою жизнь.

И жизнь Алли тоже, но совсем в другом смысле.

Она ненавидела саму мысль о постоянной заботе о ребенке. Ненавидела изменения в своем теле. Ненавидела работу Джоша.

– Однажды я пришел домой после кошмарной двойной смены, и Алли отдала мне Тоби. Сказала, что сменила ему памперс и накормила. Потом схватила ключи, сумочку и ушла.

И не оглянулась. С тех пор прошло пять лет.

Грейс с ужасом смотрела на него.

– Так она оставила тебя одного с Тоби? И просто ушла?

– Но я был довольно скверным сожителем. Постоянно торчал на работе. А она не была создана для домашней жизни, как того требовал ребенок.

– Но просто оставить тебя и Тоби? Какой ужас!

– У меня почти не было времени размышлять над этим. Через месяц пьяный водитель врезался в машину моего отца лоб в лоб и убил его и маму. И Анна переехала ко мне.

– О Боже, Джош!

Он пожал плечами. Да, первые два года с Тоби и Анной, плюс его работа, были сплошным адом. Он не любил вспоминать ужас, творившийся в доме: маленький ребенок, парализованная сестра, находившаяся в состоянии постоянной истерики… по сравнению с тем, что творилось тогда, сейчас она просто ангел.

Грейс немного помолчала.

– Знаешь, у меня даже собаки никогда не было!

Он улыбнулся. Потерся подбородком о ее волосы, радуясь, что она не осыпает его изъявлениями сочувствия, которого он не хотел.

– Этого факта не было в твоем «собачьем» объявлении.

Она тихо рассмеялась.

– Мои родители были слишком заняты спасением мира, чтобы иметь домашних животных. Удивительно, что у них нашлось время меня удочерить! Я постоянно вижу кошмары, в которых становлюсь космическим специалистом с уродливым плоским задом.

Он рассмеялся. Рука, лежавшая на ее талии, скользнула ниже и тихонько сжала этот самый зад.

– Он само совершенство.

– Мне нравится твой смех, – улыбнулась она.

– Смех? Или моя рука на твоей попке?

– Как, доктор Скотт, вы со мной флиртуете?

– Отчаянно, – признался он. – У меня получа-ется?

– В зависимости от конечной цели, – усмехнулась она. – И если она будет соответствовать моей конечной цели.

– Может, скажешь, какая она, твоя цель? Только помедленнее и как можно подробнее.

Она улыбнулась, едва заметно, сдержанно, что противоречило огню в ее глазах. И черт возьми, если эта женщина не выворачивала его наизнанку.

А как заводила…

Она внезапно приподнялась на носочки, прижалась к нему и коснулась губами мочки уха, решив точно и во всех деталях показать свою конечную цель.

Он торжественно кивнул, запоминая все, каждую мелочь, прежде чем взять ее за руку и подняться по ступенькам.

Глава 18

Грейс приходилось перепрыгивать через две ступеньки, чтобы не отстать от Джоша, но она смеялась.

– Боже, доктор Скотт, как вы спешите!

Он не потрудился ответить, просто вел ее по песку, с видом человека, которого ждет важная миссия.

Она снова рассмеялась, но он оглянулся. И этого было достаточно, чтобы она проглотила смешок и вздрогнула в предвкушении.

Всю свою жизнь она делала все, что от нее ожидали, и выбирала «правильный» путь. Но сейчас она в Лаки-Харбор, и ее жизнь здесь должна быть другой.

Грейс сама сделала ее другой. Она никогда этого не забудет.

И Джоша тоже.

– Куда мы идем? – спросила она.

– Туда, где не так много народа.

– А почему спешка?

– Хочу быть с тобой наедине, прежде чем забудешь свои конечные цели или нас снова прервут.

– Не волнуйся, – заверила она. – Я, по крайней мере, серьезно отношусь к конечной цели.

– А я думал, ты не умеешь быть серьезной. Можешь только развлекаться.

– Ты именно этого ищешь сегодня?

Его взгляд был непроницаем:

– Это начало.

Она задрожала.

– Мне нужно сказать Мэлори и Эми, что ухожу. Дай мне минуту.

– Пойду за машиной.

Эми с Мэттом сидели в кабинке за кувшином пива, пытаясь проглотить языки друг друга. Поскольку вторая парочка проделывала на танцполе то же самое, Грейс просто написала обеим эсэмэски, не желая тревожить. К тому же теперь не придется объяснять, что она намерена заняться тем же самым.

Она зашагала к парковке мимо скопления столов, за которыми сидели собравшиеся на праздник. И тут что-то зацепило ее… она обернулась, поняв, что один из этих людей – Девон. Только девушка была не Анной.

– Почему ты здесь? – потрясенно прошептала она. Девон отвернулся и потащил девушку за собой в тень. Оба немедленно исчезли в ночи.

Может, Анна тоже здесь? Но Грейс не видела ее в этот вечер. Скорее всего ей просто не проехать по людному причалу и берегу в коляске. Девушка не только пропустила фестиваль, но и ее бойфренд оказался настоящей подлой крысой.

Грейс отвернулась, чтобы уйти, и наткнулась на кирпичную стену.

Кирпичной стеной оказалась грудь Джоша.

– Эй! – сказал он, поймав ее. – Я сейчас упаду.

Но присмотревшись, спросил:

– Что случилось?

Она не могла сказать. Не здесь. Он редко соглашался с Анной в чем-то, особенно по поводу Девона, в основном из-за яростного стремления защитить сестру, не говоря уже о том, что Девон был полным ослом. Если Грейс даст доказательство этого, он наверняка что-то предпримет. Хотя она не знала, что именно.

Кроме того, Анна чувствовала, что Девон не впервые изменяет Анне.

– Все в порядке, – ответила она.

Джош не поверил, но не стал допытываться. Очевидно, в этот момент у него на уме было другое. Остаться с ней наедине.

По пути к машине их то и дело останавливали люди, желавшие поведать Джошу о своих недугах. Все хотели поговорить с ним, дать знать, что у них болит горло или они чувствуют себя лучше, или что собираются прийти к нему в офис на следующей неделе.

– Как тебе это удается? – удивилась она. – Как ты помнишь болезни всех пациентов, не говоря уже о странностях и требованиях?

– Сам не знаю. У меня всегда была хорошая память. Мозг сохраняет все. Даже совершенно бесполезные глупости.

– Да? Все?

– Ну, почти.

– Что на мне было надето в тот день, когда ты меня нанял?

– Белые кружевные трусики.

– Что?! – ахнула она.

– Ты вся промокла, и платье стало прозрачным.

– Это память не разума, а пениса, – возразила она.

Он ухмыльнулся и, подавшись вперед, прикусил ее нижнюю губу:

– Обожаю, когда ты произносишь «пенис» этаким голоском чопорной училки. Как непристойность на людях.

Она почувствовала, что краснеет.

– А как ты предпочитаешь его называть?

Его глаза потемнели.

– Сегодня мы перечислим части нашего тела и как лучше их называть, причем во всех подробностях, но сначала нужно отсюда выбраться. Главное – не встречаться ни с кем глазами. Ни на кого не смотри, даже если перед тобой предстанет Господь Бог, просто продолжай идти.