Сразу и навсегда - Шелдон (Шелвис) Джилл. Страница 46

– А если этим людям он небезразличен?

– И это он тоже не слишком любит.

– Уверена, что он не просто глупец, который не знает, как обращаться с людьми, которые о нем заботятся?

Это заставило Анну призадуматься.

– Не знаю, – призналась она наконец. – Это он вечно о всех заботится. Теперь, когда ты это сказала, я все гадаю, почему. Потому ли, что он считает это своей обязанностью, или все же готов принять помощь?

– Может, тебе следовало бы самой найти ответ, – предложила Грейс и направилась в спальню Джоша.

В комнате было темно, но она оставила свет в ванной. Мебель была из темного дерева, постель – огромной, царившей над остальной обстановкой. Джош лежал на животе, отвернувшись.

Она села на край кровати, провела пальцами по его лбу и откинула волосы.

– Прошло всего две минуты, – вздохнул он.

– Двадцать. Тебя тошнит?

– Грейс, я в порядке. Уходи.

– Как тебя зовут?

Он устало вздохнул.

– Я начинаю искать новую няню.

– Смешно. Следи глазами за моим пальцем.

Он шлепнул по ее пальцу.

– Ты большой ребенок, – заявила она. – Если бы один из твоих пациентов вел себя подобным образом, ты бы…

– Посчитал, что он совсем неплохо себя чувствует.

Она видела, что он встал под душ, что ужасно ее разозлило. Он мог бы упасть, и она понятия не имела, что делала бы с весившим двести фунтов мокрым, валявшимся без сознания мужчиной. Она знала, что делать с весившим двести фунтов мокрым мужчиной в сознании, но это совсем другое дело…

Он с трудом натянул тренировочные брюки. Они так низко сползли, что вид открывался совершенно неприличный. Зато она могла любоваться широкой спиной и двумя сексуальными ямочками, не говоря уже о верхней части тату.

Грейс расплылась в улыбке и, не в силах устоять, спустила штаны еще ниже, открыв изображение молнии. Она тихо рассмеялась. А он пробормотал ругательство.

– Почему ты еще здесь?

– У тебя сотрясение мозга, – напомнила она. – Я тебя не оставлю.

– Небольшое сотрясение. Иисусе. Хватит висеть над душой!

– Ладно, но я хотела бы поговорить с доктором Скоттом. Не с кретином Джошем.

Он презрительно фыркнул и тут же страдальчески вздохнул. Но она заметила, что при этом так и не пошевелился. И выглядел ужасно напряженным, что подтвердилось, когда она провела ладонью по его спине и ощутила, как застыли мышцы.

О бедный малыш!

Она принялась снимать напряжение с плеч и спины. И подумывала помассировать еще и задницу, но не хотела пользоваться беспомощностью человека.

– Скажи, что я могу для тебя сделать? – тихо спросила Грейс.

Он приглушенно застонал в подушку.

– Это. Не останавливайся. Ни за что.

– Ни за что, – повторила она. Тем более что прикосновения к Джошу были истинным удовольствием. Его кожа, гладкая, теплая, пахла так хорошо, что хотелось есть его ложкой.

– Что еще тебе нужно? Только скажи.

Он снова застонал.

– Надеюсь, что обещание не имеет срока давности.

Она на секунду замерла, но тут же тихо рассмеялась.

– Ты даже сейчас способен думать о сексе?

– Я способен думать о сексе всегда. Это особый, данный Богом талант. Разбуди меня позже.

– Но…

– Гораздо позже.

Хм…

– Скажи, что тебе может грозить?

Грейс не видела его глаз, поскольку они были закрыты, но чувствовала, как он раздражен.

– Повреждение мозга, – произнес Джош наконец. – Кровотечение, гематома, потеря мышечного контроля. Смерть.

– Что? – ахнула она.

– Но раз у меня все болит, предпочту смерть, – заверил он. – Только дай мне спокойно умереть. НР.

Не реанимировать. Врачебный юмор.

– Это не смешно, Джош.

– Послушай, ничего такого не случилось. И не случится, если не будешь паниковать. Пока мой лифт продолжает подниматься на верхний этаж, оставь меня в покое.

– Но как я узнаю, что все в порядке?

– Грейс!

В его голосе звучали нотки досады, раздражения и… как последняя милость – нежности.

– Узнаешь, потому что я смогу тебя отшлепать.

Глава 22

– Джош?

Он понятия не имел, сколько прошло времени до этого момента, когда она шепчет его имя. Он подумал, как это странно, что только вчера звук его имени на ее губах заставлял его возбуждаться. А теперь хотелось ее задушить.

– Нет, – бросил он.

– Я ни о чем тебя не спрашивала.

Он с трудом открыл один глаз, заметил, что часы на тумбочке показывают полночь, и снова закрыл глаз. Может, она подумает, что он умер.

– Джош.

Он вздохнул и лег на спину. Она не собирается сдаваться. Никогда. Теперь он это знал.

– Я все еще дышу.

Она уселась на кровать и положила руку на его голую грудь. Пальцы легонько его ласкали, мизинец прошелся по соску.

Его раздражение мгновенно улеглось. Ответ на вопрос, может ли раненый мужчина возбудиться, был получен.

Может.

– Тебя тошнит? – продолжала она.

– Нет. И я помню свое имя, мне не жарко и не холодно, мне вполне комфортно.

– Можешь проследить за моим пальцем?

– Грейс, это у меня есть для тебя палец.

– Прекрасно, – вздохнула она. – Увидимся через несколько часов.

– Восемь. Восемь часов, – уточнил он.

– Угу…

Он понимал: Грейс старается ему угодить, но ее рука все еще скользила по его телу, а прикосновение так приятно, что плевать на все остальное. Честно говоря, он так и уснул.

И проснулся через несколько часов, сгорая от жары. Наверное, температура. Он шутил насчет возможной смерти, издевался над ней, а вот теперь, кажется, собирается откинуть копыта.

Но тут его одеяло зашевелилось. И тихо пробормотало что-то.

Не одеяло. Это Грейс.

Два часа ночи, темно, если не считать света ночника, тонкого лучика, падавшего на кровать.

Грейс все еще была в миленьком прозрачном сарафанчике. И босая. Он лежал под одеялами, она лежала на них, наверное, заснула во время одного из ночных посещений больного. Он лежал на спине, она, должно быть, свернулась на боку, прижавшись головой к его плечу, волосы касались его лица, и дышала мерно, глубоко, почти похрапывала, отчего он улыбнулся. Голова тут же заболела, напомнив о причине присутствия Грейс. Но боль определенно была слабее. Настолько, что он перевернулся на живот, подмяв Грейс под себя.

Она немедленно проснулась и недоуменно выдохнула:

– Что?! Что случилось?

Он откинул волосы с ее лба. Она осталась с ним. Тревожилась за него. Не покинула. Он пытался припомнить, когда в последний раз кто-то делал что-то для него. И не смог.

– Тошнит? – спросил он.

Она озадаченно моргнула.

– Э…

– Как тебя зовут?

Она снова моргнула и прищурилась.

– Издеваешься? Я волновалась, а…

– У тебя жар? – продолжал он, прижав губы к ее виску, – Нет…

Джош провел ладонью по ее груди, широко растопырив пальцы. Он обожал ее груди. Такие полные и мягкие…

Если не считать сосков.

Ее соски всегда твердели для него.

– Что ты делаешь?

– Проверяю, не простудилась ли ты.

– На ощупь?

– Тебе холодно, Грейс?

– Нет.

Он улыбнулся, наклонил голову и легонько прикусил сосок прямо сквозь тонкий сарафан.

Она снова ахнула.

– Если не холодно, значит, ты возбудилась.

– Есть и другие варианты.

– Назови хоть один!

Он переключился на другой сосок, и она со стоном выгнулась, гладя его волосы и случайно задев шишку.

Джош зашипел от боли.

– О Господи, мне так жаль!..

Не выпуская ее, он повернулся на спину, так что она оседлала его, спустил тонкие бретельки до локтей и поднял платье до талии.

– Всегда.

– Что «всегда»? – нахмурилась она.

– Мне всегда становится лучше в твоем присутствии, – прошептал он, сжимая ее грудь.

Из горла вырвался звук чистейшего возбуждения, но она упрямо покачала головой.