Лед - Корнев Павел Николаевич. Страница 39

Сборы много времени не заняли. С деньгами так вообще проблем не было — выгрести пришлось все. И серебряный рубль, вырученный от продажи трофеев, и сданный с двух империалов четвертак, и даже два червонца советской чеканки, сберегаемые на черный день. Двести тысяч ассигнациями выкладывать не стал. За амулет расплатиться ими нельзя, у меня на них другие планы. Наибольшую сложность доставил выбор замены свитеру. В конце концов я остановился на пуховой кофте, в которой обычно ходил в патрули. Пусть п отом воняет, зато тепло. А кому не нравится, пусть не нюхает. Сырые ботинки за два часа суше не стали, но деваться некуда: другой обуви сейчас не найти. Пока обувался, на глаза попалась пирамидка, стоящая на коробке с тушенкой. Надев фуфайку и сунув пирамидку в карман, я сдернул с гвоздя ключ от оружейного шкафчика и вышел на улицу, но вместо того чтобы пойти к центральному входу, свернул с главной аллеи и, проваливаясь в глубокий снег, начал продираться сквозь кусты акации. Блин, лета почти и не бывает, когда они расти успевают? Добравшись до изогнутого вяза, я засунул руку в узкое дупло и вытащил полиэтиленовый пакет, попутно вытряхнув на свет божий полуистлевшие листья. Пакет разворачивать не было необходимости, ничего с его содержимым за месяц случиться не могло. В пол-литровой пластиковой бутылочке находился вмороженный в лед корешок с мизинец длиной. Железный корень — вещь редкая и для понимающих людей весьма ценная. Единственное неудобство — хранить его необходимо при минусовой температуре, что при отсутствии морозильника достаточно затруднительно.

Выбравшись на аллею, я вышел на Красный проспект и зашагал в школу Братства. Надеюсь, Клим амулет уже раздобыл. Впрочем, если его еще не списали, ничего страшного — до «Сан-Тропеза» оттуда минут пятнадцать идти, не больше. До учебки я еле доковылял. Вроде и нагрудник снял, а отдышаться все равно не получается. К тому же из-за «Синего доктора» зрачки расширились, и отражавшийся от снега солнечный свет болезненно бил по глазам. Большую часть пути пришлось проделать, прикрывая ладонью лицо. Надеюсь, за ночь зрачки придут в норму, иначе завтра просто умру.

Как назло, караулившие на служебных воротах братья оказались незнакомыми и наотрез отказались пропускать меня внутрь. Пришлось тащиться на общую проходную и выписывать пропуск. Здесь меня признали и запустили без обычных бюрократических проволочек.

— Не забудь отметиться у Климова, а то обратно не выпустим, — напомнил мне начальник караула.

— Угу, — протянул я и пошел искать Клима. К моему удивлению, курсантов на улице почти не было. Так, два латника фехтовали учебными мечами да одинокий лучник пускал стрелы в висевшую метрах в ста мишень. В здании школы тоже было безлюдно, и даже перед столовой никто не дожидался своей очереди отобедать. Странно. Что, по поводу хорошей погоды каникулы объявили?

Комнатка Клима оказалась заперта. Он-то куда подевался? Я решил немного подождать и уже прислонился к двери, но, услышав голоса в помещении бывшего актового зала, осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Темное — широкие окна наглухо заложены кирпичом — помещение было заставлено стеллажами в два человеческих роста, на полках которых лежало самое разнообразное снаряжение, обмундирование, доспехи и оружие. Здесь было сложено лишь то, что использовалось при обучении курсантов, а все наиболее ценное имущество и боевое оружие хранилось на складе в подвале школы. На небольшом, освобожденном от стеллажей пятачке у входа стоял стол. Сидевшие за ним братья — среди них оказался и Клим — о чем-то громко спорили. Увидев открывшуюся дверь, зампотех вскочил и буквально вытолкнул меня за дверь.

— Ты чего? — возмутился я, но Климов лишь прижал палец к губам, отщелкнул от пояса прицепленную карабином связку ключей и отпер дверь своей каморки.

— Заходи живей. — Ухватив за рукав фуфайки, он затащил меня внутрь, выглянул за дверь и только после этого закрыл ее и задвинул засов. — Надо ж было так не вовремя прийти! Только пять минут назад амулет списали. На меня и так косо смотрят, тут ты еще…

— Списали? — обрадовался я. — Это хорошо.

— Сам знаю, что хорошо, — огрызнулся Клим. — Деньги принес?

— Обижаешь. — Я выложил на парту рубль двадцать пять серебром и оба червонца. — Где все? Командор каникулы устроил?

— Ага, каникулы… длиной в сорок километров. Хочешь, тебе такие организуем? — Климов убрал деньги в карман и вытащил из-под свитера небольшой потертый мешочек из кожи. — Носи на здоровье. Вижу, тебе это крайне необходимо.

Я пропустил намек на синяк мимо ушей, развязал тесемку и вытряхнул амулет на ладонь. Хрусталь размером чуть больше желудя был часто-часто обвит тоненькой медной проволокой, на цепочку его можно было прицепить за кольцо, закрепленное на узкой железной полоске, опоясывающей камень.

— Не понял, почему хрусталь? — Камень ярко сверкал в солнечных лучах, падавших на него из окна, но я-то ожидал совсем другого.

— Ты что, за эти деньги брильянт в пятьдесят каратов получить хотел? — неодобрительно покосился на меня Клим.

— Насколько мне известно, «Чешую дракона» делают только на основе аметистов.

— Ну а этот из хрусталя сработали. Из-за чего, думаешь, проблемы с запиткой появились? — Климов вернулся к двери. — Слушай, не хочешь — не бери. С такой ценой от желающих отбоя не будет.

— Мог бы и предупредить. — Я сунул амулет в карман. Разумеется, за семьдесят золотых «Чешую» любой купит. Но продать-то любому никак нельзя. Мигом на дыбе очутишься. Да ладно, ерунда. Что аметист, что хрусталь — лишь бы амулет работал. Тем более даже «Сфера безветрия» в свободной продаже дешевле ста восьмидесяти — двухсот рублей золотом не встречается. Это Клим мне ее за полсотни в прошлый раз подогнал, а так еще и по Форту побегать-поискать пришлось бы. «Чешую дракона» вообще только через чародеев Братства достать можно, и меньше чем за три сотни они ее даже воеводе не уступят. Так что мне ли жаловаться?

Дождавшись, пока я спрячу амулет, Клим открыл дверь, выпустил меня и начал выбирать нужный ключ. Как он их различает? В связке ключей десятка два, и все одинаковые.

— Все, побежал я. — Пожав на прощание руку, я слетел вниз по ступенькам. Настроение заметно улучшилось. Ну, продырявили меня, что с того? С кем случиться не может? Последствий-то, по сути, никаких. Да, двадцать рублей коту под хвост, но если бы все прошло гладко, мне эти деньги так и так не светили. А тут еще двести штук как с неба свалились. И со здоровьем все в порядке: наркоз прошел, голова соображает. Рука уже не болит, нормально двигается. Вон и на проходной, пока расписывался, пакет в левой держал. На проходной… Пропуск! Я метнулся обратно вверх по лестнице и едва успел — Клим уже закрыл дверь и собирался зайти в актовый зал.

— Чего тебе? — удивился он.

— Пропуск отметь, — прошептал я в ответ, сунул ему пропуск и после того, как Клим, приложив бумажку к двери, поставил свою закорючку, забрал ее и уже неторопливо спустился на первый этаж. На проходной на роспись Климова даже не посмотрели и просто накололи пропуск на железную спицу, торчавшую из столешницы. Бюрократы, блин.

Я вышел за территорию школы, свернул в проулок между двумя высокими заборами и очутился у заросшего бурьяном пустыря. К моему удивлению, весь снег вдоль тропинки был усеян желтыми отметками и испещрен следами собачьих лап. Надо же, не всех бобиков еще на шашлыки пустили! Я пошел через пустырь, и в это время из-за покосившегося бетонного забора вылетела мохнатая кавказская овчарка. Пес остановился в паре прыжков от меня. Ну и чудовище: в холке метра полтора, никак не меньше. Вышедший следом невысокий мужичок в потрепанном тулупе резко свистнул, и зверюга метнулась назад, неподвижно замерев у правой ноги хозяина. Стараясь даже не смотреть в их сторону, я пошел по дуге, так, чтобы между нами оказалось как можно большее расстояние. Учитывая узость прохода между забором и стеной дома, это было совсем не просто. Пронесло — собака косилась как-то недобро, но с места не сдвинулась. Что за день сегодня? Я собак в Форте ни разу не видел. На хуторах на всех есть, а в Форте они без надобности — только продукты переводить.