Загадка Либастьяна, или Поиски богов - Фирсанова Юлия Алексеевна. Страница 78

Глосс счел за лучшее промолчать, ибо правота прекрасной незнакомки и так была очевидна. Завершив инструктаж, боги поднялись со своих мест и направились к двери, полускрытой настенным ковром с абстрактным узором, в котором угадывались очертания летящего среди облаков дракона. Глава клана последовал за ними в коридор, где кроме стенных панелей под дерево, пружинящих дорожек и длинных светящихся ламп наличествовало шесть сухопарых мужчин, походивших друг на друга, словно дубли. Впрочем, приглядевшись более внимательно, принцесса поняла, что дело не в одинаковом телосложении, а в нарочито расслабленных позах и настороженности взгляда охранников глосса, готовых подозревать в покушении на босса даже пролетающую мимо муху. Мужчины и впрямь были элитой среди бодигардов, ибо, даже мгновенно подпав под влияние постепенно освобождающейся от оков силы любви, излучаемой Элией, они умудрялись одним глазом любоваться прекрасной незнакомкой, а другим обшаривать помещение, охраняя безопасность главы клана. Одному из мужчин глосс на ходу отдал несколько распоряжений насчет сбора людей, и тот вынужден был оставить пост.

Путь наружу занял несколько минут, и, судя по тому, что идти пришлось в основном вверх по нескольким лестницам, Элии стало ясно, что комнаты, где их встретили, находились на подземном уровне резиденции глосса. Никакой нарочитой роскоши богиня не заметила. Все в тех помещениях, через которые они проходили, было строго функционально и оптимально удобно (раздвижные двери, минимум мебели, изобилие света, пусть и искусственного). Хотя в этой временами даже чуть нарочитой строгости (скажем, одна-единственная переливчато-кремовая прозрачная ваза с сухими веточками и цветами на всю комнату) чувствовались тонкий вкус и глубинная изысканность хозяина.

Зато массивная входная дверь в резиденцию глосса вполне могла бы подойти для какого-нибудь средневекового замка, найдись в нем нужного размера шарниры и столь же большой и толстый лист цельного металла. Взмахом руки босс велел разочарованным до зубовного скрежета телохранителям остаться в доме. Сам оборотень и его визитеры вышли на низкое каменное крыльцо под серое с темно-багровыми прожилками небо.

Боги и раньше, даже сквозь искусственные материалы, чувствовали распадающиеся, расползающиеся, словно пострадавшее от моли вязание, нити структуры Эйдинга, но в полной мере смогли ощутить реальность происходящего, только выйдя в сад, окружавший резиденцию глосса. Ни засыпанные ровным гравием дорожки, ни коротко подстриженная трава лужаек, среди которых торчали неработающие фонтанчики для полива, ни упорядоченно строгая геометрическая форма клумб не могли скрыть ощущения близкой катастрофы, охватившее принцессу. Сквозь аромат опадающих листьев, дымка, травы и незнакомых, удивительно ярких осенних цветов боги явственно чуяли запах разрушения, смерти, безудержного гнева стихий, крови, боли, ужаса и безумия, запах неизбежного конца, надвигающегося на Эйдинг.

Пока лоулендцы изучали мир, глосс отошел к клумбе и, сорвав перистый ярко-желтый цветок, поднес к губам, будто хотел выпить его последний аромат как бодрящее вино.

– Две трети года максимум, – завершив мысленные вычисления, констатировал Тэодер, обернувшись к глоссу. Элия кивком подтвердила слова брата.

Оборотень только тяжело вздохнул, принимая ответ на свой вопрос – страшный, не оставляющий надежды ответ, которого ему лучше было бы и вовсе не знать. Если бы дракон являлся обычным членом своего клана, он так и поступил бы, но гнет ответственности перед подчиненными ему соклановцами давно научил мужчину не прятаться за обманчивой безопасностью иллюзий.

Пока глосс переваривал печальную весть, из дома вышел один из телохранителей дракона и восхищенно, чуть не роняя слюни, скосившись на Элию, доложил боссу:

– Все готово.

Глава клана сдержанно кивнул, показывая, что услышал, и спросил у богов:

– Желаете лично осмотреть выбранный для разведки отряд?

– Нет, – отказался принц, доверяя выбору клана.

– Приказать доставить вас к Ксандару, господин, леди Элия? По шоссе еще можно проехать, – отрешившись от скорби, деловито спросил дракон.

– Нет, сами мы доберемся быстрее, – отказался бог и с привычной властностью попросил глосса: – Займись отрядами поиска.

Глосс кивнул, выронил из пальцев цветок на ровный, зеленый даже осенью газон и, заставив себя отвести взгляд от принцессы, скрылся в доме. Тэодер так же молча привел в действие одно из своих привычных заклинаний, меняющих гардероб. Когда Элия повернулась к кузену, его строгий костюм успели заменить великолепная черная кожаная куртка до середины бедра, хоть и вполне урбанизированного вида, но не менее изысканная, чем камзол, плотные черные джинсы и высокие ботинки на толстой подошве с массивными металлическими пряжками.

– О, ваше высочество! – Принцесса не удержалась от восхищенного возгласа и провокационной улыбки.

– Что, дорогая? – Тэодер вопросительно выгнул бровь.

– Очень мм… впечатляет, – оценила богиня наряд кузена, явственно давая понять ему интонацией, что имела в виду совсем другое слово, и шутливо пригрозила: – Если бы ты был так одет в минуту наложения защиты, не отделался бы одним поцелуем!

– Жаль, что я не знал этого раньше, – расстроенно шепнул польщенный принц, чувствуя, как горячая волна растекается по его телу, и предложил Элии руку, чтобы быть ее проводником при телепортации в город.

Принцесса оглянулась на низкое, какое-то растекшееся вширь и припавшее к земле, словно затаившийся тигр, здание резиденции глосса, устоявшее перед всеми невзгодами – ибо сделано оно было из массивных камней, сплавленных между собой огнем куда более могущественным, нежели пламя костра, и сжала теплую твердую ладонь кузена, приготовившись к перемещению.

Почему-то руины урбанизированных городов обычно производили на Элию гнетуще-брезгливое впечатление, они походили на несчастного полуразложившегося зомби, бродящего по земле; труп, которому никогда не суждено упокоиться. Даже самые жуткие руины в мирах, не зашедших далеко по пути технического прогресса, быстро покрывались зеленью и становились приютом разномастной живности, развалины же урбогородов надолго застывали уродливыми и мертвыми. Где-то в их глубинах еще теплились безобразные, жалкие кучки людей, полубезумных, не понимавших того, что эпоха техники миновала безвозвратно и впереди нет ничего, кроме смерти. Разлагающиеся структуры измерения убивали своих обитателей катастрофами, лишали рассудка, не давали большинству из них приспособиться к новому состоянию. Давящая атмосфера неизбежного конца висела над Ксандаром.

Элия и Тэодер, две элегантные, мрачновато-изящные фигуры, словно две смерти из разных Вселенных, встретившиеся в умирающем мире для обмена опытом, пробирались по разрушенным улицам города.

Глосс оказался прав: большинство крупных построек не выдержало землетрясений, а то, что каким-то чудом сохранилось, застыло под столь немыслимыми углами, что готово было рухнуть при малейшем толчке, дожди и неизбежные пожары тоже изрядно потрудились на ниве разрушения Ксандара. То и дело в отдалении и поблизости слышались скрежет оседающих металлических конструкций, сдающихся времени, звон разбитого стекла и грохот обваливающихся стен. Из тяжелых, грозных свинцовых туч, вылившись несколькими часами раньше, моросил до смешного жалкий дождь. Под его почти неслышный шорох в разных концах города звучали одиночные выстрелы, очереди, взрывы, вопли и хохот. Побежденные вопили или победители, было не разобрать. И те и другие крики сливались в торжественный гимн безумию.

Пахло дымом и строительной пылью, к этому «аромату» примешивался изрядный оттенок разложения: гниющих тел, человеческих экскрементов и крови. Птицы, время от времени с шумом поднимавшиеся с развалин, не справлялись с санитарной задачей.

Боги легко скользили по разоренным дорогам, используя левитацию для преодоления особенно крупных препятствий, грязи или луж, кое-где более походящих на озера. Лоулендцы внимательно изучали окрестности в надежде поскорее обнаружить тварь, ради встречи с которой пришлось посетить Эйдинг, но чувствовали лишь скрытое присутствие людей.