Последнее интервью - Браун Сандра. Страница 20

– Отец, надо остановиться, пока ты действительно не устал.

– Я чувствую себя превосходно, Лайон. Правда. – Он слегка повернул кресло, чтобы посмотреть на сына, стоящего в противоположном углу комнаты. – Давайте продолжим.

– Джеф, что ты скажешь? – спросила Энди.

– Я готов. Мне ужасно нравится этот фон. К ленчу они отсняли еще одну получасовку.

Лайон решил обедать с отцом, а для Энди и ее ребят Грейси накрыла в столовой. Покончив с обедом, они пили охлажденный чай и обсуждали отснятый материал и планы на завтрашний день.

– Я и не думал, что он такой молодец, – заявил Джеф. – Когда Лес сказал мне, что старине уже девяносто, я подумал: «Боже, что мы будем делать, если он начнет заговариваться или пускать слюни?»

Энди ощетинилась:

– Джеф, он может быть болен, но он не страдает старческим маразмом.

– Чего ты кипятишься, Энди? Я ничего не хотел сказать.

– У него потрясающее чувство юмора. Никак не ожидал. Чего стоит его рассказ о том, какой он никудышный стрелок, – попытался разрядить возникшее напряжение Джил.

– Здесь такая жарища, наверное, почище, чем в аду, – проворчал Тони, но его жалоба осталась без внимания.

– Интересно знать, что скрывает этот старик? – неожиданно сказал Джеф.

Судя по тому, как отреагировала на эти слова Энди, можно было подумать, что разорвалась бомба.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, резко повернувшись. – Почему ты думаешь, что он что-то скрывает?

Джеф пожал плечами:

– Лес сказал, что он не хочет рассказывать о войне, и, возможно, у него есть тайна, которую он хочет унести с собой в могилу.

– Лес сумасшедший. Ты же знаешь, что ему частенько приходят бредовые мысли.

– Которые в итоге оказываются абсолютной истиной, – заметил Джеф.

– Только не на этот раз.

– А ты уверена? Лес сказал, что ты собиралась подружиться с сыном, чтобы постараться выудить у него информацию. Ну и как? Нашла что-нибудь солененькое?

Какой-то звук позади них заставил их обернуться. Под аркой, ведущей в холл, стоял Лайон. Он смотрел на Энди, и глаза его были почти черного цвета. Обеими руками он так сжал соломенную шляпу, что костяшки его пальцев побелели.

– Я хотел предложить вам воспользоваться бассейном после ленча, – проговорил он. Казалось, слова даются ему с трудом. – Костюмы, полотенца – словом, все, что вам понадобится, вы найдете в купальной кабине.

Он нахлобучил шляпу и пошел к выходу, и звуки его шагов на каменных плитах отозвались в ушах Энди погребальным звоном.

Тони тихонько присвистнул. Джил неловко заерзал на стуле и уставился на свою пустую тарелку. Уоррен кашлянул.

Джеф нервно рассмеялся:

– Ладно, ладно, ладно. По-моему, мы рассердили ковбоя.

– Заткнись, Джеф, – взорвалась Энди.

– Тихо, тихо. Что это с вами обоими?

Спокойно, Энди. Только не смей расплакаться перед ними. Не думай о ненависти, которую ты прочла на лице Лайона. Не думай о поцелуях, подаренных человеком, который теперь тебя презирает. Не думай!

– По-моему, он ведет себя достаточно дружелюбно, – заметил Джил. – Но у меня такое ощущение, что ему хочется, чтобы мы поскорее убрались отсюда.

– Сначала он был категорически против всей этой затеи, но, как видишь, все уладилось. – Энди сделала глоток холодного чая, демонстрируя всю невозмутимость, на какую была способна.

– Ты от него что-нибудь узнала?

– Нет. И не подружилась. Лес на этот раз проиграл.

– Да?

– Да! – закричала она. Уже второй раз за последние несколько часов она не смогла сдержать свои эмоции. – Почему бы всем вам не пойти искупаться? Я присоединюсь через часок, после того, как сделаю наброски на завтра. Уоррен, я смогу просмотреть на мониторе отснятые пленки?

– Да, Энди. Я его настроил. Монитор в гостиной.

– Спасибо. Увидимся позже.

Войдя в свою комнату, Энди повалилась на кровать и закрыла лицо руками.

Внизу, в бассейне, веселились и дурачились ребята, но их смех лишь обострял ее боль.

Итак, Лайон слышал слова Джефа. Теперь он ни за что не поверит, что ее поцелуи не были лишь ловушкой, способом, чтобы заставить его рассказать об отце. Он и так ей не доверял. А то, что сказал Джеф, лишний раз убедило его в том, что Энди – притворщица, безжалостная эгоистка, которая запросто сможет разбить сердце человека ради сенсационного материала.

Раздался стук в дверь.

– Энди, звонит мистер Траппер. Вы хотите с ним поговорить? – Это спросила Грейси.

Энди застонала. Нет.

– Да. Скажите ему, что уже иду.

– Я положу внизу трубку, когда услышу ваш голос.

– Спасибо, Грейси.

Она рывком поднялась с постели и, не надевая туфель, прямо в чулках, прошла в холл и взяла трубку.

– Привет, куколка. Как дела?

– Чудесно.

– Группа добралась без происшествий?

– Да. Они приехали вчера рано утром.

Слишком рано. Почему они не приехали часом позже? Тогда, может быть, Лайон…

– Как идут съемки?

– Замечательно. Мы отсняли уже три части. Генерал просто великолепен.

– С аппаратурой проблем нет?

– Нет. Вчера Джил обнаружил, что поврежден провод микрофона. Он поехал в Сан-Антонио и привез другой. Теперь все замечательно.

Пауза.

– Энди, малышка, меня чертовски нервирует, что у вас все «просто чудесно».

– Не понимаю, о чем ты.

Энди все прекрасно понимала. Обычно она без умолку рассказывала о том, как идут дела. Если съемкам мешала погода, она кипела от гнева. Когда случались технические неполадки – бурно негодовала, а если с кем-нибудь из съемочной группы приключалась смешная история – от души смеялась. Одним словом, она никогда не была спокойно-равнодушной.

– Мне нравится, когда время от времени происходят маленькие катастрофы, тогда все носятся как ошпаренные. Понимаешь, что я имею в виду? А у тебя такой голос, будто ты напилась снотворного или транквилизаторов. Когда мне говорят, что все чертовски «чудесно», я начинаю пугаться. Что там происходит в конце-то концов?

Все. Теперь он перестал изображать из себя мистера Прекрасного Парня. Скорее всего он швырнул очки на стол и в ярости топнул ногой. Одной рукой он держит трубку, другой – ерошит рыжие волосы, разъяренный взгляд устремлен на дверь кабинета, словно он пытается прожечь в ней дыру. Энди порадовалась, что находится сейчас за тысячи миль от его гнева, а не сидит в кресле напротив.

– Лес, успокойся. Кроме того, что мы снимаем интервью, и снимаем удачно, ничего не происходит. Ребятам генерал очень нравится, и все мы просто поражены его естественностью и чувством юмора. Если что-то и беспокоит лично меня, так это жара. Она вытягивает из меня всю энергию.

– А что поделывает Лайон?

Ее ладони стали влажными.

– А при чем здесь он? – спросила Энди раздраженно. Ей очень хотелось верить, что за раздражением Лес не заметит, как дрогнул ее голос. – Лес, повторяю тебе в сотый раз, здесь нечего выяснять.

– Я видел фотографию.

– Чью?

– Лайона Рэтлифа. Он снят в Нэме, фотографию мне прислали из Ассошиэйтед Пресс. Он в полном порядке. Парень что надо.

– Я не заметила.

– Если бы я был женщиной, я бы заметил.

– Знаешь, ты слишком часто напоминал нам, что ты до мозга костей мужчина, поэтому твое мнение не в счет. А теперь, Лес, если тебе нечего больше сказать, я присоединюсь к ребятам в бассейне. Они давно меня ждут. – Она соврала, но это было вполне похоже на прежнюю Энди.

– Они, по-моему, там не в отпуске. Им что, больше нечем заняться?

– Нет, на сегодня мы работу закончили.

– О'кей, – проворчал он. – Энди, ты ведь не станешь скрывать ничего важного от своего старого приятеля Леса, а, детка?

Энди мгновенно насторожилась. Она беззаботно рассмеялась, пытаясь скрыть свое беспокойство смехом и лихорадочно придумывая какой-нибудь остроумный ответ.

– Конечно, нет. Мне кажется, ты просто завидуешь нам, потому что мы так весело проводим здесь время. – Она снова рассмеялась, Но, поскольку смеялась она одна, смех прозвучал неискренне. – Я позвоню тебе завтра и дам подробный отчет, о'кей?