Принцесса пиратов - Дубровный Анатолий Викторович. Страница 7

– Вот поэтому мы теперь идем на юг, там у нас дядя, благородный граф. Мы же тоже благородные…

– Тетя, герцогиня, благородная…

– Стоп, стоп, стоп, – поднял руки магистр Клейнмор, – вы это называете легендой?! Это какой-то детский лепет! Просто бред…

– Именно, магистр, именно! – потирая руки, воскликнул граф Клари. – Дети пережили какую-то беду, остались совсем одни. Они идут к дальним родственникам, даже не совсем представляя, что это за родственники. Рассказывают свою историю каждый раз по-разному, при этом история обрастает новыми подробностями, это свойственно детям – фантазировать. Причем они сами верят в то, что выдумали. Вы поняли?

– Да, граф, такое мог предложить только очень коварный ум!

– Вы мне льстите, магистр! – улыбнулась Милисента, которая стала Миланой – легенду-то придумала она.

– Последний вопрос – почему вы выбрали благородное происхождение? – спросил магистр Клейнмор.

– У нас будет оружие, хорошее оружие. – С этими словами Милисента развернула сверток, который принесла с собой, и достала оттуда два клинка в наспинных ножнах и закрепила их у себя на спине. А пояс с двумя тяжелыми охотничьими ножами, извлеченный из того же свертка, передала сестре. Кивнув, продолжила: – И этим оружием мы хорошо владеем. При этом мы с сестрой очень молоды, то есть нас обучали с раннего детства, а это бывает только в дворянских семьях. То, что мы девочки, ни о чем не говорит, может, наши неизвестные родители хотели мальчиков и воспитывали нас соответственно, да мало ли может быть причин.

– Согласен, – кивнул магистр Клейнмор. – Когда вы думаете выступать?

– Сейчас, мы будем идти пешком, при этом нам надо появиться в Венисии на пару дней раньше Раманы и леди Стэллы. Мы пройдем порталом на правый берег Веньи, там сядем на какое-нибудь речное судно и спустимся до Венисии, там наймем малый корабль, что-то типа шхуны для каботажного плавания, и пойдем к драконьему архипелагу. С тетей Раманой, а следовательно, и с леди Стэллой будем держать постоянную связь.

– А не опасно ли будет идти к Венье из глубины территории Гринеи?

– Зато никто не заподозрит наше зелийское происхождение, – улыбнулась Милисента.

– В ночь выходить на Крионские болота? Не опасно ли? – задал вопрос придворный маг.

– Наоборот, никто не заметит, – снова улыбнулась Милисента.

– Если заметит, то только дикий зверь. А дикого зверя мы сами съедим! – заявила Листик.

– Удачи вам, девочки! – обняла сестер Саманта; за ней обняла племяшек и Рамана. Милисента сделала знак, отгоняющий прислужников врага Единого, и девочки шагнули в заклубившийся туман портала, возникший прямо посреди гостиной.

– И все-таки мне очень неспокойно! – произнес мэтр Фиранто.

Восходящее солнце осветило бескрайний лесной массив. Сквозь зеленые джунгли просвечивались синие ленточки речушек, а над ручейками переплетение ветвей образовывало сплошную крышу. Синими и зелеными проплешинами проступали озера и болота. Видны были только те болота, в топях которых не могли прорасти деревья. А те болота, где деревья росли, были вдвойне опаснее, зеленая трава лужайки, казавшейся такой надежной, могла обернуться топкой трясиной. Кроме трясины неосторожного путника подстерегали многочисленные хищные звери и не менее многочисленная и хищная нежить. Но люди здесь жили. Охотники, охотящиеся на зверей, ради их ценного меха и деликатесного мяса. Собиратели всевозможных растений, ценимых за целебные свойства. Редких цветов, которые обладали не только утонченной красотой, но и свойствами, позволяющими делать из них духи с изысканным ароматом. Даже простые земледельцы обосновывались здесь, мягкий климат и плодородная почва давали возможность собирать два урожая. Конечно, поля надо было огораживать крепкими заборами и защищать магией. Но здесь свой урожай можно защитить, а в обжитых областях посевы могли вытоптать кони охотящихся дворян, а в случае боевых действий погибал не только урожай, но и сама жизнь мирных земледельцев была под угрозой. Да, здесь было опасно, но к постоянной опасности можно привыкнуть, главное – не терять бдительности и принимать меры предосторожности.

Этот обширный край назывался – Крионские болота, но болот здесь было мало. Просто обширная пойменная низменность, через которую протекала дробящаяся на многочисленные рукава полноводная Венья. Крионская гряда, как большая плотина перегораживающая реку, заставляла ту разлиться в большое озеро, носившее то же название, что и весь этот край. Пройдя через узость в гряде, река, стиснутая холмами, текла в едином русле, чтоб дальше, перед самым морем, снова разлиться на многочисленные протоки. В устье Веньи и стояла красавица Венисия, город, состоящий из пяти тысяч островов, так о нем говорили, острова-то никто не считал.

Через джунгли Крионских болот проходили многочисленные дороги, совсем не напоминающие тракты Старой Империи. Это были просто хорошо утоптанные тропы, с примитивными мостами над большими речушками и бродами на малых речках и ручьях. Естественно, что болота эти дороги огибали, соединяя поселки и поселочки поселенцев, огороженные крепкими стенами. Основные дороги выводили к селениям на берегах Веньи, где были пристани, куда и свозили все добытое в Крионских болотах, чтоб везти вниз по реке в Венисию. Или вверх, в города Никойи.

Темное зеленое тело мелькнуло в воде большого ручья, скорее, речки, и в трех метрах от берега появилось зеленое, почти человеческое лицо, если бы не горящие красные глаза и большие белые клыки. Водяная нежить рассматривала большой сверток, лежащий на траве, почти у самой воды. Сверток зашевелился, нежить осторожно, чтоб не выдать себя плеском, скрылась под водой. Из свертка высунулась одна рука, потом вторая, потом рыжая голова.

– Вставай, соня, – сказала рыжая голова, – вставай! Нам надо сегодня дойти до Малых Охлюпок!

В свертке что-то заворочалось и забубнило, разобрать можно было только одно слово – холодно. Резким движением обладательница рыжей головы отбросила большой плащ в сторону, под ним оказалась еще одна рыжая голова. Голова принадлежала телу поменьше того, которым обладала первая голова. Голова с меньшего тела, не раскрывая глаз, начала тихонько скулить. Но это не разжалобило первую девочку или совсем молоденькую девушку. Не обращая внимания на попытки отбиться и жалобные стоны, девушка стала раздевать младшую девочку. Совсем раздев младшую, старшая легко ее подняла и бросила в ручей. Булькнув, младшая целиком ушла под воду. Старшая девочка хмыкнула и стала раздеваться сама. Раздевшись, она нырнула в ручей, на дне которого лежала так и не раскрывшая глаза младшая. Старшая девочка снова хмыкнула и вытащила младшую на поверхность, та открыла глаза, а старшая спросила:

– Ли, я вот не пойму, почему когда ты спишь, то всегда укутываешься потеплее, но при этом можешь долго сидеть в холодной воде, получая при этом удовольствие? А сейчас ты вообще продолжила спать в холодном ручье!

– Так то ж в воде! – фыркнула младшая. – В воде приятно! Ты сама тоже теперь любишь купаться! Вот! И я не спала, я охотилась!

– Ли, ну на кого здесь можно охотиться, на улиток?

– Во! – ответила младшая, вытаскивая из воды водяницу. Девочка вытащила нежить, превосходящую ее в росте, как котенка, за шиворот.

– Это кто?

– Это, Мил, речная нежить. Называется «водяница». Нам про нее лекции магистр Вайлент читал.

– Какая-то она не такая, не классическая! – В старшей проснулся интерес, и она перехватила водяницу у младшей, подняла повыше и встряхнула. Водяница, даже не пытаясь оказать сопротивление, тихо заскулила.

– Хррр! Гыррр! – Из ручья поднялось что-то большое и темное, похожее на ожившую корягу.

– О! – обрадовалась младшая. – Смотри-ка, Мил, дров искать не надо! Сами приплыли! Из этого костер сделаем, а эту на шашлык пустим! – Младшая девочка кивнула на водяницу.

– Ли, ты что, собираешься есть водяницу?! – ужаснулась старшая.

– Не-а, я ее есть не буду, только зажарю, не пропадать же дровам! – Теперь младшая кивнула на ожившую корягу, которую держала в магическом захвате.