Как не потерять работу - Романова Галина Львовна. Страница 15

Короткий «городской» меч сам прыгнул в руку. Другая рука зашарила на поясе — в кошеле своего часа дожидалось несколько боевых амулетов, выписанных по почте полгода назад. В крайнем случае подниму одного-двух покойников и натравлю на возмутителя спокойствия. Пусть это и не мой город, но…

Неслышно, словно тень — аж сам себе завидовал! — я обогнул выстроившиеся в рядок домики монахов и углубился в заросли, которых тут было предостаточно. Та-ак, с какой стороны доносился этот звук?

Стоило чуть напрячься, как по нервам буквально ударило разрядом «сырой» энергии. Обычно ее предварительно облекают в какую-нибудь форму, произнося то или иное заклинание, но здесь…

Прибавив шагу, перешел на бег, углубившись в старую часть кладбища. Сюда, наверное, и монахи-«смертники» редко заглядывают. Большинство здешних надгробий давно ушло в землю, но некоторые были относительно свежими. И это была как раз такая могила. Над ней сосредоточенно хлопотал какой-то тип, выстраивая пентаграмму для вызова духа.

На миг показалось, что время пошло вспять. Вспомнилось прошлое лето и «молитвенные развлечения» на кладбище, которые устраивались «жрецом Дейяниса Светоносного» Гебрианом Чернореченским для скучающих представителей местной «золотой молодежи». Ему ведь надо было как-то войти в доверие к виконту Ладиану, вот он и устраивал для них игрища. Тем более опытным глазом было заметно, что труженик лопаты и кинжала уже допустил как минимум две ошибки, но не собирался останавливаться на достигнутом.

Продолжая готовить обряд воскрешения духа, он увлеченно бормотал себе под нос:

— Вот так… сейчас-сейчас… Я это сумею! У меня получится… Погоди-погоди, уж я-то тебя… — И так ушел с головой в работу, что появление нового лица осталось незамеченным.

Чем оное лицо не замедлило воспользоваться, шагнув из-за дерева.

— Стой! Сдавайся! Руки вверх!

Результат превзошел ожидания. Незнакомец испустил такой вопль, что должен был перебудить всех монахов-«смертников» и население двух-трех ближайших улиц. Он подпрыгнул на месте, нелепо взмахнув руками, отчего ритуальный кинжал вырвался из пальцев и взвился в воздух. Вскрикнув еще раз, владелец кинулся ловить падающее имущество, попутно зацепил что-то ногой, во что-то вляпался, загасив две из пяти свечей, и совершил еще несколько прыжков и кульбитов прежде, чем твердо встал на ноги, наставив на меня кинжал.

— Предъявите документы!

— А? Что? Я ничего не делал! — на повышенных тонах откликнулся он.

Не люблю людей, которые чуть что сразу начинают орать. Но в этом голосе явственно слышалась паника, чем ужасно хотелось воспользоваться.

— «Ничего не делал», говоришь? А это что? — подкинул я носком сапога опрокинувшуюся сумку, из которой лезло ее содержимое: несколько пергаментов, какие-то мешочки, пара собачьих черепов, свечи…

— Имею право! — вскрикнул незнакомец. — Это моя могила! Что хочу, то и делаю! Иди ищи себе другую!

Я хохотнул:

— А если мне вот эта нравится?

— Уйди! — Левой рукой он сотворил охранный знак и сопроводил его таким мощным зарядом магии, что, будь я покойником, от меня осталась бы лишь горстка пепла. А так — как будто пыльным мешком в грудь ударили.

— Так ты… живой? — Он уже откровенно взвизгнул.

— Да. И ты что-то на мертвого не сильно смахиваешь! Говори, чего возле чужой могилы забыл?

— Моя это могила…

— Место себе, значит, застолбил? Какие сознательные жертвы пошли! Просто новое слово в новейшей теории жертвоприношений!

— Слушай… те, — голос некроманта — не распознать в нем коллегу я не мог, особенно после общения с Гебрианом Чернореченским! — снова задрожал, — идите отсюда! Я ничего не делал! Я имею право тут находиться! Это — моя могила… То есть могила моего дедушки…

— Да? — Я сделал шаг вперед, наклоняясь к покосившемуся и густо поросшему мхом и лишайниками старому надгробию. Луна зашла за облако, половина источников света была благополучно погашена, и прочесть несколько слов удалось с трудом. — Что-то не верится!

— У меня документы есть! Что я, не могу по родному дедуле соскучиться? В гости пришел…

— Ночью? На могилку?

— Ага. — «Внучок» весьма натурально всхлипнул. — Он, можно сказать, всю жизнь мечтал, чтоб я выучился, человеком стал… Ждал-ждал и не дождался… Бедный дедуля… Вот я и решил в гости заглянуть… пообщаться по-родственному…

— А это что? — Я указал на мешок. — Гостинцы? Пирожок и горшочек масла?

— А если и гостинцы, что с того? Для любимого дедушки ничего не жалко! Вы считаете, что…

В это время предательница-луна выглянула на небо снова, осветила мое лицо, и мы с незнакомцем сразу сообразили, что являемся ровесниками. Более того, его лицо оказалось мне знакомо! Нет, на одном курсе мы не учились, но в коридорах Колледжа, общежитии и столовой пересекаться доводилось. Как, бишь, его звали? Парень мигом успокоился и перестал трястись.

— Так, а ты чего тут забыл? — напрягся он. — Иди своей дорогой, это — моя территория!

Он был в своем праве, и я миролюбиво выставил ладошки:

— Все-все, ухожу-ухожу! И не надо кипятиться. Хочу только поздороваться с твоим дедушкой — как-никак основатель династии, надо думать? Приятно, что внук пошел по…

— Сам пошел! — опять занервничал парень, но я уже наклонился к надгробию и постучал по камню согнутым пальцем.

— Уважаемый… э-э… можно вас на минутку?

Пентаграмму мой знакомый незнакомец уже начертал, большую часть приготовлений совершил, оставалось лишь скороговоркой протарабанить нужное заклинание и принести жертву. Правда, в данном случае обошлось без нее — призрак и сам возник в воздухе, стоило произнести последнее слово.

— А ну кто это тут шастает?

— Ого-го! — присвистнул я, отступая на пару шагов и окидывая белесую фигуру взглядом сверху донизу. — А ничего у тебя дедушка…

— «Дедушка»? — взвизгнул призрак. — Глаза протри, щенок! С утра небось зенки залил да с тех пор и не просыхал! Откуда только такие берутся! Тьфу, глаза б мои на вас не глядели!

Уперев кулаки в бока, на нас грозно таращилась дородная тетка лет сорока. Судя по призрачным формам, могилу ей копали квадратную.

— Ну чего приперлись? Делать вам, что ли, больше нечего? — наплывала она на нас.

— Вот это дедуля… Слушай, — я пихнул локтем остолбеневшего «вызывальщика», — может, ты перепутал и это — твоя бабушка?

Призрак разразился отчаянным визгливым воплем.

— Нет, вы только посмотрите на них! Придурки великовозрастные! — заорала тетка пронзительным голосом профессиональной скандалистки. — «Бабушка»! Да как у тебя язык твой поганый узлом не завязался? Как глаза твои бесстыжие еще смотрят! Люди добрые! Да что же это творится? И здесь покоя нет!

— Это не я, это он, — сдал я с потрохами коллегу.

— А мне все едино! Бабушка! Уф… Да чтоб у тебя глаза повылезли, чтоб тебя парша замучила, чтоб отец-мать от тебя отреклись, чтоб вовек доли не видать!.. Охальник! Изверг! Маньяк! Караул! Убива-а-ают!

— Успокойтесь, — попытался влезть в монолог благодушно настроенный я. — Может быть, вы просто не дожили до его появления на свет? Ваша дочка или сынок уже после вашей кончины обзавелись семьей и…

— Да что ты такое говоришь? Не было у меня детей! И мужа тоже не было!

— А почему?

— Ишь ты, какой любопытный! — фыркнула тетка. — Потому что кругом одни козлы! Что на том свете, что на этом!

А вернее всего, просто такой храбрец, который рискнет взять в жены эти десять пудов, в природе не существовал.

— Ну шантрапа, — тетка уперла кулаки в бока, став еще толще, хотя, казалось, сие невозможно, — и долго мне тут торчать?

— Уже нет. — Я взмахнул рукой, порезав ладонь. — Властью, данной мне, приказываю: вернись из мира сего в пределы свои. Да смилуются над тобой боги!

— Давно бы так, — фыркнул призрак, не спеша растворяясь в воздухе, — а то как издеваться над беззащитной одинокой женщиной, так они все храбрецы, а как…

Последние слова заглушило тихое шипение сквозь зубы, когда я схватил своего горе-коллегу за ухо: