Лунный камень - Коллинз Уильям Уилки. Страница 24

Тревога, охватившая дом с быстротой пожара, прежде всего достигла обоих джентльменов.

Мистер Годфри первый вышел из своей комнаты. Когда он услышал, что случилось, он только в изумлении всплеснул руками, что не слишком много говорило в пользу его душевной твердости. Мистер Фрэнклин, на прозорливость которого я рассчитывал, надеясь, что он подаст нам совет, оказался так же ненаходчив, как и его кузен, когда, в свою очередь, услышал это известие. Против ожидания, он наконец-то хорошо выспался, и это непривычное блаженное состояние привело его, как он сам говорил, в какое-то одурение. Однако, когда мистер Фрэнклин выпил чашку кофе, которую, по иностранному обычаю, всегда выпивал за несколько часов до завтрака, — голова его прояснилась, он стал проявлять свое врожденное здравомыслие: решительно и умно он принял следующие меры.

Он начал с того, что послал за слугами и велел им оставить все нижние двери и окна (за исключением парадной двери, которую я отпер) именно так, как они были, когда мы запирали их накануне. Потом он предложил своему кузену и мне, прежде чем предпринять дальнейшие шаги, удостовериться, не завалился ли куда-нибудь алмаз — например, за шкафчик или за стол, на котором стоял шкафчик. Поискав в обоих местах и не найдя ничего, расспросив также Пенелопу и узнав от нее не более того, что она уже сказала мне, мистер Фрэнклин предложил расспросить мисс Рэчел и послал Пенелопу постучаться в дверь ее спальни.

На стук вышла миледи и закрыла за собой дверь. Через минуту мы услышали звуки ключа в замке: мисс Рэчел заперла дверь изнутри. Госпожа моя подошла к нам в явном недоумении и огорчении.

— Пропажа алмаза совершенно потрясла Рэчел, — сказала она в ответ мистеру Фрэнклину. — Она почему-то не хочет говорить об этом даже со мной. Вам пока нечего и думать о том, чтобы расспрашивать ее.

Усилив этим сообщением о мисс Рэчел наше недоумение, миледи после маленького усилия вернула себе свое обычное спокойствие и смогла действовать с обычной решимостью.

— Я полагаю, что ничего не остается делать, как послать за полицией, — сказала она спокойно.

— А полиция прежде всего должна, — подхватил мистер Фрэнклин, — задержать индусских фокусников, дававших здесь вчера представление.

Миледи и мистер Годфри (не знавшие того, что было известно мистеру Фрэнклину и мне) оба вздрогнули, и на лицах их отразилось удивление.

— Сейчас нет времени для объяснения, — продолжал мистер Фрэнклин. — Я могу только сказать вам, что именно индусы украли алмаз. Дайте мне рекомендательное письмо, — обратился он к миледи, — к одному из фризинголлских судей; просто скажите ему, что я действую в ваших интересах и по вашему желанию, и позвольте мне тотчас же отправиться в путь. Наша возможность поймать воров зависит от ваших стараний не потерять ни единой минуты понапрасну.

(Nota bene: французская или английская сторона мистера Фрэнклина одержала теперь верх, только это была сторона разумная. Вопрос состоял лишь в том, надолго ли ее хватит.)

Он положил перо, чернила и бумагу перед теткой, которая (как мне показалось) написала письмо не совсем охотно. Если б было возможно оставить без внимания пропажу вещи, стоящей двадцать тысяч фунтов, я полагаю, — судя по мнению миледи о ее покойном брате и по ее недоверию к его подарку, — она с большим облегчением позволила бы ворам скрыться с Лунным камнем.

Я пошел с мистером Фрэнклином в конюшню и воспользовался этим случаем, чтобы спросить его, каким образом индусы (которых я заподозрил с такой же уверенностью, как и он) могли забраться в дом.

— Один из них мог пробраться в зал, когда гости уезжали, — сказал мистер Фрэнклин. — Он, возможно, прятался под диваном, когда тетушка и Рэчел решали, куда положить алмаз. Ему стоило только подождать, пока в доме все стихнет, а потом подойти к шкафчику и взять оттуда алмаз.

Сказав это, он крикнул груму, чтобы открыли ворота, и ускакал.

Это было действительно единственное разумное объяснение. Но каким же образом вор успел выбраться из дома? Когда я пошел отворять парадную дверь утром, она оказалась запертой на замок совершенно так, как я оставил ее вечером. А другие двери и окна сами говорили за себя, — они до сих пор оставались запертыми. А собаки? Положим, вор убежал, выпрыгнув из окна верхнего этажа, но как же он мог ускользнуть от собак? Не запасся же он для них отравленным мясом! Не успело это подозрение промелькнуть в моей голове, как из-за угла выбежали собаки, кувыркаясь по мокрой траве, такие веселые и здоровые, что я с большим трудом унял их и снова посадил на цепь. Чем более думал я об этом, тем менее удовлетворительным казалось мне объяснение мистера Фрэнклина.

Мы позавтракали — ведь, что бы ни случилось в доме, воровство или убийство, все равно люди должны завтракать. После завтрака миледи послала за мной, и я принужден был рассказать ей все, что до сих пор скрывал об индусах и об их заговоре. Будучи женщиной очень мужественной, она скоро оправилась от первого испуга, вызванного тем, что я ей сообщил. Она казалась гораздо более встревоженной состоянием дочери, нежели этими мошенниками-язычниками и их заговором.

— Вы знаете, какая странная девушка Рэчел и как непохожа на других своих сверстниц, — сказала мне миледи. — Но никогда еще она не вела себя так странно и не была такой одержимой, как сейчас. Пропажа алмаза как будто лишила ее рассудка. Кто мог бы подумать, что этот ужасный камень так очарует ее в такое короткое время?

Конечно, это было странно. Мисс Рэчел вовсе не сходила с ума по безделушкам и дорогим вещицам, как многие другие молодые девушки. Между тем она, словно охваченная неутешным горем, сидела взаперти в своей спальне. Справедливость требует прибавить, что не одна она была выбита из своей привычной колеи. Мистер Годфри, например, — общий утешитель по профессии, — казалось, тоже не знал, куда ему деваться. Оставшись в полном одиночестве и не имея возможности попробовать, насколько его умение утешать огорченных женщин принесло бы пользы мисс Рэчел, он с расстроенным видом бесцельно бродил по дому и саду. Он не мог решить, как ему надлежит поступить после постигшего нас несчастья: избавить ли озабоченных родственников от своего присутствия или остаться, чтобы оказать им посильную помощь? В конце концов он выбрал последнее, считая, что при подобных необычных обстоятельствах так будет и приличнее и внимательнее с его стороны. Человек проверяется обстоятельствами, и обстоятельства показали, что мистер Годфри гораздо слабее, чем мне казалось. А служанки, за исключением Розанны, принялись шептаться по углам, то и дело испуганно вздрагивая — обычное поведение слабого пола, когда в доме случается что-нибудь необычное. Сознаюсь, что и сам я был встревожен и не в духе. Проклятый Лунный камень перевернул все вверх дном в нашем доме.

Незадолго до одиннадцати мистер Фрэнклин воротился. Судя по его виду, решительность его испарилась под гнетом ответственности, свалившейся на его плечи. Он уехал от нас галопом, а воротился шагом. Когда он уезжал, он казался железным. Когда он вернулся, он был подбит ватой.

— Ну что же, — спросила миледи, — будет полиция?

— Да, — ответил мистер Фрэнклин, — сказали, что едут вслед за мной. Главный инспектор вашей местной полиции, Сигрэв, и два его помощника. Чистая формальность! Надежды нет никакой.

— Как! Да разве индусы успели скрыться, сэр? — спросил я.

— Бедные обиженные индусы зря были заключены в тюрьму, — ответил мистер Фрэнклин. — Они невинны, как новорожденные младенцы. Мое предположение, что один из них спрятался в доме, как и все остальные мои предположения, рассеялись, словно дым. Было доказано, — прибавил мистер Фрэнклин, с жаром подчеркивая свою ошибку, — что это просто физически невозможно!

Удивив нас известием об этом новом обороте дела, наш джентльмен, по просьбе тетки, сел и объяснил свою темную речь.

Оказалось, что решительная сторона его характера продержалась до самого Фризинголла. Он ясно изложил все дело судье, а судья тотчас же послал за полицией. По первым же наведенным справкам оказалось, что индусы и не пытались покинуть город. Дальнейшие справки выяснили, что всех троих вместе с мальчиком видели возвращающимися во Фризинголл накануне, в одиннадцатом часу вечера, — а это (принимая в расчет время и расстояние) доказывало, что они воротились назад прямо после представления на нашей террасе. Еще позднее, в полночь, полиция, делавшая обыск в том доме, где они остановились, опять видела их всех троих и с мальчиком. Вскоре после полуночи я сам благополучно запер дом. Не могло быть более ясных доказательств в пользу индусов. Судья сказал, что покуда против них нет и тени подозрения. Но, так как возможно, что по приезде полиции розыски приведут к каким-нибудь открытиям, касающимся фокусников, он арестует их как плутов и бродяг и продержит некоторое время под замком, на случай, если они нам понадобятся. Они по незнанию нарушили какое-то постановление, тем самым дав предлог для своего ареста, это доказывает, что и правосудие можно обратить в свою пользу, если знать как. Достойный судья был старым другом миледи, и в то же утро, едва открылся суд, индусы были задержаны.