Звезды князя - Башун Виталий Михайлович. Страница 40

Однако за неделю до окончания курса обучения это чуть не произошло. И Кот здесь был совершенно ни при чем, поскольку просто не знал, с кем и где я должен был встретиться. Не знаю, кем был торговец, с которым я предварительно договорился о встрече, просто болтуном или вообще «подсадным», но возле места встречи меня поджидало несколько патрулей, стаей акул курсирующих вокруг. Заметил я их не сразу и, к сожалению, поздно. Город все-таки не поле и не лес, аур людей много, и все бродят с разной скоростью и в разных направлениях. Поодиночке, парами и группами. Кто из них патруль, а кто так, погулять вышел на вечерний променад, сразу и не поймешь. Вот и я не понял.

Торговец, надеюсь, почувствовал себя наказанным, поскольку я так и не продал ему последнюю партию, а он соответственно не получил за нее хорошую прибыль. Не доходя до его лавочки всего пары шагов, я вдруг резко сменил неторопливую походку на стремительный рывок. Метнувшись в переулок, тут же запрыгнул на водосточную трубу и, спасибо тренировкам, почти взлетел на крышу двухэтажного жилого строения. Скакать поверху, привлекая внимание силуэтом на фоне неба, не стал и, спустившись вниз на параллельную улицу, рванул в сторону лагеря.

Судя по всему, такой прыти от меня не ожидали. Как же? Ленивый толстячок, изгнанный за невосприимчивость к воинской науке на хозяйственный двор, ни с того ни с сего горным архаром штурмует местные небоскребы. Скажи кому – не поверят. Но факт есть факт. Три группы преследователей заметались, потеряв след. Однако четвертая, видимо, отринув чудеса, правильно и главное быстро просчитала, куда я мог деться, и стала грамотно оттеснять от лагеря.

Около десяти минут мы соревновались в беге, но патрульные лучше знали город и в конце концов загнали меня в тупик.

Глухие высокие стены с трех сторон, живописная композиция из помойных баков, откуда несет совсем не полевыми цветами, и четверка патрульных, перекрывших единственный выход. Одно дело, если меня видели, даже опознали, но не смогли поймать. В этом случае наказание не грозит. Точнее, грозит, но патрульным: почему не смогли поймать? Тренировались мало? Или не хотели поймать? Совсем другое, когда, скрутив в узел, беглеца доставляют на базу. Патрульным – честь и слава, пойманному – наказание. Все довольны – все радуются. Кроме наказанного, конечно.

Так что попадаться мне категорически не хотелось, и оставался один выход – принять бой. Начальник патруля – кстати, наш инструктор по рукопашному бою – видимо, понял мои намерения, поскольку, жестом отодвинув подчиненных в стороны, вальяжной походкой со снисходительной улыбкой пошел ко мне. Он был настолько уверен в своем превосходстве, что решил взять меня в одиночку, не озаботившись организовать подстраховку из своих подчиненных.

Приблизившись ко мне на дистанцию удара, инструктор – для него стремительно, а для меня довольно медленно – выстрелил кулаком в направлении моего солнечного сплетения. Я сместился влево, скользящим блоком увел удар в сторону и контратаковал левой в печень, обернув кулак в перчатку из уплотненной ауры. Если бы я применил «копье», то наверняка разворотил бы ему все внутри. Но инструктор – не враг, и убивать его я не хотел. По-своему он был неплохим воином и человеком. Никогда не измывался на тренировках над неумелыми рекрутами, как некоторые. Вот тем му…жчинам я бы что-нибудь непременно отбил.

По идее, мой удар должен был вызвать сильную боль, и скорее всего вызвал, но мой противник провел в своей жизни много схваток и умел терпеть. Он не рухнул, скрючившись, на мостовую, а попытался дотянуться до моей ноги и взять ее в захват. Попытку я засчитал, но играть мне было просто некогда, поэтому провел серию из шоковых ударов по болевым точкам, закончив тычком в шею, и минут на десять вывел противника из боя. Дальше было проще. Патрульные были многократно слабее инструктора и через минуту легли отдыхать рядышком с ним.

Больше никто не мешал мне вернуться в лагерь. По возвращении я понял, что прогулки, во всяком случае в этом городе, для меня кончились, и уничтожил амулет-ключ, позволявший все это время спокойно преодолевать забор лагеря.

Потом до меня донеслись слухи о том, что толстячка, которого я изображал в городе, долго допрашивали, а инструктор даже провел с ним пару тренировочных боев, проигранных тем на первых же секундах. Инструктор с глубочайшим недоумением в глазах отстал от парня, сообщив дознавателям, что беглец был очень похож, но этот вот конкретный придурок явно им не является, если, конечно, он не гениальный артист.

…Вчера нам объявили об окончании тренировок и всем без исключения присвоили первое звание – «воин». После чего несколько часов тренировали вместо: «Рекрут такой-то!» откликаться на: «Воин сякой-то!» Ибо, когда приедет комиссия проверять готовность и распределять пополнение по частям, надо будет отвечать правильно, иначе… Что это за подготовка, если за два месяца новобранца не научили правильно вести себя?

…Оставив воспоминания, я ответил на вопрос моего нынешнего главного начальника по протирке оружия просто:

– Туманная тропа? – пожал плечами. – Ничего особенного, господин лейтенант, не заметил. Шли и шли. Ничего не видно. Потом р-раз – и пришли. Тумана нет, а есть лес. Такой же, как и на Той стороне.

– То же самое все говорят, – разочарованно протянул гном и вскрыл следующий ящик с оружием.

В последующие три дня я продолжал машинально делать свою работу на складе вооружения, пока учебные сотни хвастались своими достижениями на полосе препятствий, на стрельбище и в марш-бросках с полной выкладкой. Глубоко задуматься меня заставили сведения, полученные от младшего лейтенанта, командира склада вооружения. Планы со временем бежать из армии, найти гражданскую одежду и идти к туманной тропе рухнули в тот момент, когда я узнал, за что придется воевать. Одно дело за государство, на которое тебе, грубо говоря, положить с прибором, ибо не свое, не родное. Другое дело – за собственное княжество. Как местные воспримут князя, когда узнают, что он и разыскиваемый дезертир – одно лицо? Плохо воспримут, тут и гадать нечего. Значит, этот путь неприемлем. Но тогда как быть? Попробовать все-таки рассказать, что я маг и князь? Доказать, что маг – это без проблем, а вот что князь… А вдруг за тысячу лет в артефакте что-то испортилось, и он меня не признает наследником таинственной правительницы – эльфийки? А вдруг меня даже и артефактом проверять не будут, сразу зачислив в шпионы? Казнят на всякий случай – и вся недолга.

Приемлемый выход все не находился, а время шло, и скоро так или иначе моя судьба будет решена. Лучше всего, если оставят здесь при оружейной или отправят в другое место, но на ту же должность – «протиральщика старых ружей».

Судьба заявилась к нам на склад в образе капитана из свиты командующего фронтом. Был тот офицер худ, высок, субтилен, беловолос и бледен, словно узник подземной тюрьмы, много лет не видевший солнца. По-рачьи выпученные, водянистые глаза смотрели одинаково равнодушно что на мебель, что на ворота, что на живое существо. Прямо-таки не человек с примесью эльфийской и гоблинской крови, а самопередвигающаяся на двух ногах функция.

– Воин Гар! На выход! – проорал он от дверей и застыл с прямой спиной, будто при рождении проглотил линейку и избавляться от мерительного инструмента не собирается.

Глава 10

Приказ был понятен и иного толкования не имел. Видимо, что-то серьезное, раз прислали «целого офицера».

– Гар никуда не пойдет! – вдруг твердо заявил гном ракоглазому и приказал мне: – Продолжай работу!

– То есть как это не пойдет?! У меня приказ доставить на полигон всех новобранцев, прошедших обучение.

– Воин Гар уже не новобранец. Он зачислен в штат оружейной мастерской!

Вот это новость! Я, конечно, именно этого и хотел, но слишком уж неожиданно исполнилось мое желание. Я-то думал – придется долго уговаривать гнома, а он, оказывается, уже все для себя решил. Даже меня не спросил! А вдруг я мечтаю о битвах и героических подвигах? Не мечтаю, конечно, но он-то откуда может знать?