Звезды князя - Башун Виталий Михайлович. Страница 59

– А это что?

– Фокусируемые – те же осколочные, но направленного действия. Простой осколочный поражает не только пехоту вокруг, но и небо над ним и землю под ним, где, скорее всего, врагов нет. То есть почти половина энергии тратится впустую. Фокусируемый взрывается над землей и всю энергию направляет конусом вниз под углом. В зависимости от высоты взрыва над землей регулируется плотность потока стрел.

– Ладно. С этим ясно, – устало потер глаза подполковник. – Отвлеклись немного. Продолжим. Ваша задача…

Тут я все-таки напрягся и впился взглядом в проклятый порт. Безумие – иного слова не подберу. Безумие атаковать порт внутри города силами наших разведчиков-диверсантов. Эльфа никак не замаскируешь под гоблина. А как раз из эльфов и состоит подавляющее большинство моего отряда. Я уж не говорю о том, что толпа странных немых гоблинов обязательно привлечет внимание еще на подходе. Нет в этом городе ни культовых сооружений, чтобы притвориться паломниками, ни учебных заведений, куда вдруг срочно захочет поступить чуть не сотня эльфов.

Этой расой, кстати, гоблинов не удивишь. Есть и у них леса, есть и эльфы в лесах. Но их не так уж много, и живут они от всех обособленно – имперские законы не дают той свободы, что в княжестве, потому и осталось хозяев лесов всего ничего. Император у гоблинов далеко не дурак и издал ряд законов, направленных на уравнивание в правах эльфов (а главное – в головах гоблинов), но быстрых результатов ждать пока не стоит.

– …Ваша задача хотя бы на три дня блокировать движение грузов по железной дороге на участке от порта до узловой станции. – Скорсилли показал указкой значок узловой станции на карте в ста семи километрах на юго-запад от порта. – Как ты, наверное, знаешь, мы не раз пытались совершать диверсии на этом участке, но гоблины в течение двух-трех часов ремонтировали поврежденный участок и движение восстанавливали. В те времена действовали группы в составе максимум десятка бойцов. Инфильтроваться через линию соприкосновения такой группе проще и дойти до объекта – тоже. Однако и ущерб они могли нанести не слишком большой. В идеале разрушение железнодорожного моста через Сирьянь, вот здесь, – он указал на карте точку неподалеку от узловой, – могло бы существенно затруднить гоблинам работы по восстановлению движения. Однако мост бдительно охраняется батальоном внутренней стражи, и все попытки приблизиться хотя бы на полкилометра к объекту заканчивались неудачей. Я не буду выдавать точных инструкций. Цель обозначена – перекрыть движение не менее чем на три дня, причем не ранее чем через две недели и не позднее трех, начиная с этого дня. Вторая, побочная задача…

Скорсилли нахмурился, вздохнул и доверительно сообщил:

– Если ты не выполнишь и даже не попытаешься выполнить вторую задачу, ругать тебя не будут. Это скорее мечта командующего, нежели прямой приказ. Дело в том, что через две недели, плюс-минус день, на узловую прибывает командующий Северо-восточной армией генерал СаньСо…

Неужто сам СаньСо?! Дальше подполковник мог ничего не говорить – и так понятно, о чем мечтает наш командующий. У гоблинов так же, как в княжестве, чин генерала был редкостью необычайной. Здесь его имел только один из действующих высших офицеров – Главнокомандующий войсками княжества. Приравненный к нему чин адмирала имел также всего один человек – командующий флотом. Даже начальник генерального штаба был всего лишь полковником.

Так же обстояло дело и в вооруженных силах гоблинов. Армиями там командовали полковники и подполковники, поэтому генерал СаньСо, по слухам, еще совсем молодой человек, уже при жизни стал легендой. И, надо сказать, вполне заслуженно. Там, где появлялся СаньСо, там наше командование ожидало крупных неприятностей и начинало лихорадочно продумывать меры к предотвращению, а еще лучше к нивелированию последствий прорыва гоблинских войск. Предугадать его действия еще никому не удалось, а они всегда были четко спланированы, выверены и организованы. Со стороны могло показаться, что генерал – авантюрист и ему просто везет. Но на самом деле это было не так. Наше командование считало его гениальным тактиком и стратегом. Будь у него больше власти и группа хотя бы вполовину таких же талантливых офицеров, он имел бы все шансы преподнести своему императору победу. Но!

Всегда есть такое большое или маленькое «но», которое, словно песчинка в узловой детали механизма, не дает ему работать в полную силу.

Такое же «но» периодически незаметно влезало в виде здоровенной оглобли в колеса боевой колесницы генерала СаньСо. Зависть, карьеризм и продажность окружающих его командиров. То есть приказы его выполнялись, разумеется, но так, чтобы принести минимум эффекта. Стоило ему отвести взгляд от решения какой-то задачи, как там немедленно прекращалась всякая разумная деятельность. Он снимал с должности, наказывал, даже казнил провинившихся, но на место снятых порой приходили еще более отвратительные исполнители. Короче говоря, пугливый саботаж подчиненных завистников путал планы великого военачальника эффективнее, чем самые продуманные и дерзкие действия наших агентов. Ходили упорные слухи, что сам император всегда готов по первому слову, без проверки и волокиты, выполнить любую просьбу генерала СаньСо. Однако единственное, чего не мог и до сих пор не может сделать грозный император – кардинально поменять менталитет гоблинов. Так же, как из взяточников, казнокрадов и карьеристов, готовых ради должности на любую подлость, одним указом сделать бессребреников и честных скромников.

По отчетам, наши агенты уже несколько раз успешно ликвидировали генерала, но каждый раз он возрождался из пепла и снова наносил удары по нашим войскам, отвоевывая части территорий, которые потом с немалыми трудами и большой кровью приходилось отвоевывать обратно.

Я хорошо понял Скорсилли – если вдруг я смогу придумать нечто такое, что позволит уничтожить СаньСо, то… мне окажут любую поддержку и будут выделять все, что ни попрошу. Ладно хоть приказом не оформили, иначе пришлось бы выполнять, а и так шансов справиться с первой задачей и вернуться живыми у нас маловато.

Времени для подготовки диверсии тоже катастрофически мало. Хорошо, что я не раз уже думал над решением этой задачи. Каждый боец отряда обязательно прикидывал, как можно разрушить мост и уйти. Особенно новички старались – им всегда кажется, что ветераны все усложняют, а надо просто: налетели, долбанули, убежали, – а глупые гоблины даже «мяу» сказать не успеют. Я в первые дни, когда узнал про тот мост, тоже не удержался от простого решения. Главное, набрался наглости и доложил свои соображения сержанту. Тот, на удивление (это сейчас удивляюсь, а тогда решил, будто что-то дельное придумал), выслушал меня до конца, не перебивая.

– Все? – спокойно спросил он.

Я кивнул, а он стал так же спокойно и вдумчиво задавать мне вопросы. Дескать, надо уточнить несколько неясных моментов моего «гениального» плана. Уточнял он недолго. На второй минуте я уже сосредоточенно ковырял носком ноги землю и внимательно наблюдал за успехами своей конечности. Самый подвижный орган человека, язык, замер в неподвижности и прикинулся бревном, распухшим от сырости прямо во рту.

– Зачем же вы так долго меня слушали? – выдавил я из себя, когда сержант закончил.

– Так ведь, пока не выслушал, откуда мне знать, что ты там надумал? А вдруг в куче хлама найдется рациональное зерно? Его надобно не выбрасывать, а бережно положить в копилку идей отряда. Запомни, боец, и почаще вспоминай, когда станешь ветераном. Если, конечно, станешь. А не запомнишь, так и не станешь. Не доживешь. Что я хочу тебе сказать – никогда не относись свысока к тому, что тебе говорят. Даже, если говорит кто-то заведомо менее грамотный, нежели ты сам. А уж тем более тот, кто ниже тебя в чине. Любой, самый глупый и необразованный человек может выдать очень даже хорошую идею. Новичок способен углядеть то, к чему ветераны привыкли относиться, как к заведомо невозможному, следовательно, неинтересному и необсуждаемому. Настолько очевидному, что самое настоящее заблуждение привычно считается непререкаемой истиной. Сколько тысячелетий люди считали землю плоской? А как там оно на самом деле?