Война нелюдей - Шаргородский Григорий Константинович. Страница 71

— Я тебе дам таракан! — Нервная встряска боя с эльфом и опасения за товарищей нашли выход в крике, и Беня даже не думал себя сдерживать. — Ты у мине сам по стенам бегать будешь. Из спортзала вылазить только до уборной, раззява.

— Извини, командир, — опустил голову Борода. Его напарник предпочел не выходить из кухни и оттуда осторожно подал голос:

— Чисто!

— Шоб вас, бездельники, — раздраженно плюнул одессит и вышел из квартиры.

Внимательно осмотрев посеченные очередями трупы «теней», Андрей выбрался из подъезда и застал сидящего на скамейке командира витязей с сигаретой в зубах. Присев рядом, он спросил:

— Тяжко было?

— Да ну вас, шеф, не в том дело, — вздохнул Беня и опасливо посмотрел на князя. — Я там понял, что при следующей стычке эти твари порвут любого из моих парней. Даже я справился только чудом.

— Да ладно тебе прибедняться.

— Нет, Убивец, ты не понимаешь. Мы недотягиваем, а я видел, как Скорп…

— Стоп, — резко оборвал одессита Андрей, уже догадываясь, что он хотел сказать. — Я сделаю вид, что не понял твоих намеков. И запомни: не то что разговоры, даже мысли о том, чтобы травить моих людей, закончатся очень плохо.

Князь специально выделил слово «моих», чтобы не оставлять Бене ни малейших иллюзий.

— Я все понял, ваша светлость, — вскочил со скамейки Беня, вытягиваясь по стойке «смирно». — Готов исполнить любое приказание.

— Всех витязей на охрану входов в бункеры.

— Есть, — по-военному отдал честь одессит и, развернувшись, пошел к своим бойцам.

— Беня, — позвал Андрей. — Нет ничего хуже в этой жизни, чем терять друзей.

— Та шо то за друг, если он может потеряться, как презерватив в нужный момент. То смитье, [5] а не друг, — фыркнул Беня и быстро побежал к витязям.

Убивец надеялся, что поступил верно: он ослабил активную часть своего «войска» как минимум на четверть.

— Хозяин, — материализовался рядом со скамейкой Скорп, на котором оставалась связь на общей волне. — Диспетчер говорит, что на шестом участке прорыв.

— По машинам! — закричал Убивец и быстро побежал к своему бэтэру.

Оказавшись внутри, он выслушал более подробный доклад от Светы. По словам шаманки, тринадцать «теней» прорвались в районе теплиц.

— Ну что ж, чуть больше, чем по одному на брата, — ухмыльнулся Андрей и хотел еще что-то добавить, но тут бэтэр резко затормозил, а сверху часто застрекотал ПК.

— Не, теперь уже поровну, — самодовольно заявил Инди, не отрываясь от глазка прицела.

Двенадцать фигур нырнули в ночной мрак и уверенно побежали к большой коробке из стекла. Бежали легко, перепрыгивая через неожиданные препятствия, и это неудивительно — ведь самым «слепым» здесь был как раз Андрей: вампирам помогал наркотик, а Сашата в эльфийских лабораториях изувечили так, что он видел в темноте лучше кошки.

Князь бежал намного осторожней остальных — видел он в темноте немногим лучше обычного человека, но наличие тотема сильно подстегивало восприятие, и препятствия он обходил больше по наитию.

Первая сшибка произошла на левом фланге. Один из «красноголовых» резко вильнул в сторону, легко уходя от стрелы, тут же ускорился и практически слился с ночной темнотой. Его бега князь не увидел, он успел рассмотреть лишь саму схватку. В правой руке вампир сжимал короткий клинок вакизаши, а в левой Андрей с удивлением заметил пистолет.

«Это что-то новое», — успел подумать он, рассмотрев, как вампир скользнул к противнику и показательно обозначил атаку едва ли не с двух рук, но ударил все же ногой.

Пропустив удар в колено, эльф завалился вперед и тут же получил скользящий выпад клинка в шею. Кровь брызнула в сторону вампира — эльф, так и не успев восстановить равновесия, от нового удара уткнулся лицом в траву. Победитель ловко ушел от брызг крови, мгновенно развернулся и прицелился в бегущего на него врага. Но тут же вскинул ствол вверх. Со стороны в эльфа врезалась затянутая в кожу Хелена. Сцепившиеся фигуры покатились по траве, но вскочила только вампирша, сжимая в руке два серповидных клинка, уже покрытые темными пятнами.

Столкновение рассыпалось на единичные поединки, и уследить за всеми было невозможно. Князю и прикрывающему его Скорпу не досталось ни одного противника, а «обратившийся» Сашат стоял в окружении трех трупов. Андрей не увидел, как это произошло, и очень жалел — новая ипостась и до этого неслабого егеря убивала с неподражаемой грацией.

— Вы сделали всех, — послышался в наушнике голос Светы.

«Да уж, — мысленно восхитился Андрей, — Беня был прав: простым людям в таком бою делать нечего. Тем внимательнее следить за этой чертовой пыльцой».

Кто-то всегда чей-то сын. Иного в эльфийском обществе не бывает. Каждый высокородный, как бы низко на социальной лестнице он ни находился, с гордостью называет имя своего отца. Но Аил не был каждым, он вообще был исключением из многих правил — упреком множеству устоев и разрушителем огромного количества традиций. Он первый, кто смог запрыгнуть из самых низов к верхушкам кланового дерева. Что бы ни говорили о себе эльфы, как бы ни называли самого ничтожного из своей породы высокородным — пропасть между ними огромна. Сиятельные лорды даже не догадываются, что под сенью клановой рощи существует место, где не принято называть имени своего отца.

Когда Аил стал предводителем стрелков, он кровью и тумаками отвоевывал свое право, называя себя, не поминать родителя. Позже наставнику сына эрла прощали еще и не такое, а после совершения подвига, после того как Аил вернул эльфам Светлый Мир, никто не смел требовать от него того, чего лорд-разведчик делать не хотел. Он — Аил, лорд-разведчик, наставник ордена смерти и старший брат братства крови всех «теней». Разве мог скулящий огрызок, извивающийся как червь в прелом гумосе, мечтать о таком? Нет. Теперь он на самой вершине, он равен самым родовитым из лордов, но благородные выродки ошибаются, думая, что Аил стал таким же, как они.

Очередной гостинец от слишком зубастого зверья рухнул в лес, поднимая к небу тонны земли и кореньев и отвлекая грохотом от тягостных дум. Но Аил лишь улыбнулся — ему вся мощь звериной техники была не страшна. Сразу после того как эльфы заняли свои позиции, овры начали копать. Они вырыли глубокие траншеи для простых «теней», стрелков и «рожденных в утробе», а для Аила и его приближенных был отстроен настоящий бункер из земли и деревьев. Каждый взрыв заставлял немногих оставшихся в лагере «теней» вжиматься в землю — они не считали это унизительным, ведь многие вышли из той же клоаки, что и их наставник. Те, кто был слишком горд, уже лежали под кронами деревьев Светлого Мира изломанными куклами, а то и вовсе небольшими кусками мяса.

— Наставник, «тени» отправились, — поклонившись, тихо сказал Садалак.

— Чудесно, начинаем атаку.

Садалак прикоснулся к виску, отдавая мыслеприказ, и мимо убежища наставника к осажденному городу побежали овры-ветераны, с опаской сжимая в руках человеческое оружие. Задумка Аила была очень сложной, безумно опасной и в то же время гениальной. Для того чтобы совершить то, что он задумал, пришлось собрать «семя хаоса» со всей округи и обыскать каждого, кто мог пронести амулеты с «Песней Хаоса». Тех, кто нарушил строгий приказ «старшего брата крови», выпотрошили прямо здесь, в лесу.

Наставник ордена смерти, несмотря на презрение и ненависть к зверью, не побрезговал воспользоваться оружием врага. Он вообще не страдал брезгливостью.

— Когда «тени» будут в городе, пойдем и мы с тобой, старый друг. Я хочу собственноручно выпотрошить Врага и сожрать его сердце, — выдохнул с каким-то странным возбуждением Аил.

Садалак в очередной раз осторожно посмотрел на своего наставника и задумался: все ли он делает правильно? Аил уже не тот соратник и товарищ, с которым он резал воинов клана Белого Лепестка под тусклым небом Темного Мира. Да, «старший думающий» тоже был «братом крови» и иногда вкушал звериного мяса, но вожделеть чьей-то плоти — это уже слишком. Впервые осторожная мысль о том, чтобы сменить покровителя, закралась в мозг ветерана. Но это после — когда они победят. Ведь предательство недопустимо для тех, кто дорожит своей честью, какими бы ни были оправдания.