Пособие для новобрачных - Майская Саша. Страница 5

Катерина-Екатерина показалась ему совсем другой. Спокойной. Ненавязчивой. Воспитанной. Интеллигентной!

Какая жалость, что он встретил ее только сейчас, а не лет пятнадцать назад. Тогда ему отчаянно требовалась именно такая, теплая, искристая, негромкая, с милой улыбкой и ямочками на щеках…

Наверное, она умеет внимательно слушать и совсем не умеет поучать. Куприянов ненавидел, когда женщины начинают поучать. Возможно, кому-то это в кайф, но только не ему. Если ему требовался совет, он спрашивал сам, но слушать бесконечные нотации… Увольте!

Сергей снял очки в тонкой золотой оправе и начал задумчиво полировать стекла. Идиотская модель, хоть и стильная. Переносицу натирает.

Катерина-Екатерина очки не носит, но если бы носила — наверняка выбрала удобную оправу. Она и одета так, как ей удобно — скромно, со вкусом, но без вычурных изысков.

Женщины, окружавшие его на работе, изыски обожали. Секретарша Ритка, например, носила такое декольте… Скажем так, декольте практически непринужденно сливалось с разрезом юбки, а поскольку работа у Ритки была в основном сидячая, создавалось стойкое ощущение, что Ритка вот-вот выскользнет из своей одежды, оставшись в чем мать родила. Впрочем, Ритку это вряд ли способно смутить…

Хватит думать о бабах! Пардон, о женщинах. У него есть куда более насущная проблема — Анюта!

При мысли об Анюте у Куприянова немедленно заболел висок. Господи, ну неужели семейные отношения всегда становятся такой проблемой?!

Повинуясь внезапному импульсу, он начал яростно тыкать в кнопки мобильника, набирая номер Анюты. Ответила она сразу.

— Привет, Серега. Чего надо?

Он знал, что у нее определитель, сам ей покупал сим-карту, но все равно разозлился. Во времена ЕГО молодости телефонный разговор начинался более неспешно и вдумчиво…

— Здравствуй, маленькая. Я на секунду. Не хочешь поужинать сегодня со мной?

Тишина. Анюта обдумывает предложение. В паузе орет музыка — та самая, которую Анюта постоянно ставит у него в машине. Набор шумов и скрежетов чего-то железного. Та самая музыка, которую он лично за музыку не считает…

Анюта обдумала.

— С тобой опять припрутся старые хмыри, типа, коллеги по бизнесу?

Он всего два раза в жизни совершил эту ошибку — взял Анюту с собой в ресторан на деловые обеды. Первый раз она сидела и злилась, второй раз Куприянов вспоминать не любил.

— Нет, детка, только ты и я. Но ты уж будь любезна, оденься, как положено.

— Ну-у… ладно, перец. Только ради тебя.

Судя по голосу, Анюта сегодня была в настроении. Впрочем, это еще ничего не значило. Настроение у нее менялось по двадцать раз за час, так что ни о чем это не говорило. Раньше он пытался подстраиваться, в последнее время махнул рукой.

Главное — заказать ДВА десерта. Куприянов много лет силился разгадать загадку: почему женщины так любят пробовать чужой десерт, типа ванильного консоме, предварительно бурно отказываясь от него. В случае с Анютой Куприянову уже давно приходило на ум, что надо сначала заказывать один, делать вид, что он ему не понравился, отдавать его Анюте, а потом со спокойной душой заказывать себе второй такой же. Правда, неизвестно, что в этом случае может отчудить эта девица — например, уронить свою порцию на официанта…

Пользуясь хорошим настроением Анюты, Куприянов быстренько договорился с ней о встрече у него в офисе. Пока все складывалось удачно — до конца дня он поработает на месте, сделает несколько важных звонков, а значит, завтра ему не придется приходить на работу слишком рано.

Немая сцена продолжалась довольно долго, после чего Катерина решительно хлопнула ладонью по столу, едва не опрокинув вазочку с горчицей на Шурку.

— Нет, нет и еще раз нет. Куприянов, СОВЕРШЕННО исключается.

— Это почему это?

— Во-первых… во-первых, он старый!

На самом деле Катерина понятия не имела, сколько Куприянову лет. Возможно, в этом смысле она была раритетом, потому что все остальные сотрудницы фирмы это наверняка уже выяснили. Да и вообще, учитывая ее собственные тридцать четыре, а в особенности Шуркины тридцать девять… Как говорила героиня одного советского фильма, «в тридцать пять можно выйти за что угодно!»

Шурка поджала чувствительные губы — аккуратно, чтобы не стереть помаду. Наташка завела глаза к потолку и протянула:

— Ну я не знаю… Единственное, что меня настораживает, так это пункт про отсутствие жены и детей. Поговаривают, что Куприянов часто видится с молодой выдрой, у которой есть дочь…

Катерина даже удивилась тому, как сильно ее расстроило это сообщение. Она постаралась скрыть это — и в результате в голосе совершенно ярко прозвучали ревнивые нотки.

— Думаешь, это его ребенок? И его бывшая?

Шурка ехидно заметила:

— Раз до сих пор встречаются — почему бывшая? Но я разочарую нашу белокурую сплетницу. Это не его бывшая. Куприянов никогда не был женат. Однако, учитывая, сколько времени он проводит с ЧУЖОЙ дочкой, можно серьезно задуматься. Как правило, это свидетельствует о далеко идущих планах в отношении мамаши.

Катерина подавила естественное желание все-таки вылить горчицу на Шурку и спокойным — как ей казалось…ну, хотелось надеяться — тоном сказала:

— В любом случае, Куприянов меня совершенно не интересует.

Шурка не сдавалась.

— Если у него с молодой выдрой все серьезно — тогда не интересует. А если нет? Во всяком случае, у меня в свое время ничего не получилось.

Катерина в ужасе воззрилась на Шурку. Если ничего не получилось у самой Лебединской — на что может надеяться она?!

— Он тебя отверг?

— Голубкова, как ты выражаешься? Так говорят только в романах девятнадцатого века. У нас с ним не срослось — это точнее.

Наташка неожиданно выступила в роли Голубя Мира.

— Шурочка, Катя в любом случае может попрактиковаться на нем. Поговорить, пофлиртовать, разузнать какие у него интересы…

Катерина мрачно уставилась на белокурого голубя.

— Зачем это? Если он все равно…

— Отработаешь технику. Кроме того, ты описала мужчину его типа. Пусть в итоге будет не Куприянов, пусть кто-нибудь похожий — а ты уже оп! — и все про него, знаешь.

Катерина с сомнением посмотрела на подругу.

— Ты предлагаешь мне использовать Куприянова в качестве тренажера?

Наташка и Шурка неистово закивали. Катерина нахмурилась еще сильнее.

— И каким же это образом я буду на нем тренироваться? Он вице-президент фирмы, а я — «подай, принеси, пшла вон». Мне его с утра начинать подкарауливать, или завести привычку пить кофий на двадцать шестом?

— А ксерокс? Ты же уже пробовала — получилось!

— Ваш Куприянов что, тупой? Он же догадается.

Наташка заерзала на стуле.

— Ой, девочки, прям не могу — до того охота пойти и отксерить на двадцать шестом хоть что-нибудь!

Шурка мрачно буркнула:

— Не забудь, ты невеста. Уже второй год пошел…

— Шура, ты злая. Мы с Максом помолвлены всего полгода. Потом, я же не отдаваться Куприянову иду на ксероксе, я так, для тонуса.

— Перебьешься. Катька, не бэ! Ни о чем Куприянов не догадается. Мужики такие дураки…

— Если он такой дурак, то как же я его заинтересую? Ну, будет он мне тупо чинить ксеру…

Голос Шурки приобрел бархатные обертона мурлыкающей пантеры.

— Починит-починит — а потом в его серых глазах ты заметишь особенный огонек…

Катерина добросовестно задумалась. Как выглядят особенные огоньки в глазах вице-президентов корпорации? Нет, не так: смотрел ли кто-нибудь на Катерину с таким вот огоньком в глазах?

Что ж такое, все знают про огонек, а она нет. Дело еще хуже, чем она предполагала.

К счастью, обед закончился, и Катерина смогла вырваться из смертельно-нежных объятий подруг. Следующие несколько часов она посвятила исключительно работе, яростно перекладывая стопки документов из папки в папку и стараясь не думать о Сергее Куприянове. Вполне естественно, что в результате думала она только о нем.