Черный снег. Выстрел в будущее - Конторович Александр Сергеевич. Страница 2

— Хорошо…

— Звать тебя как? А то не по-людски как-то выходит?

— Лемешев я. Сержант Валерий Лемешев…

Сегодня утром меня отыскал посыльный от нашего особиста.

Хворостинин возжелал меня лицезреть, причем немедленно. Когда прокурор говорит «Садитесь»… делать нечего.

Против ожидания особист выглядел вполне мирно, раздражения в его лице и словах никакого не было. Чем тогда вызвана такая спешка?

— Присаживайтесь, Котов. Чаю хотите?

Опаньки, вот это сюрприз! Может быть, еще и водки предложит?

— Не откажусь, товарищ старший лейтенант.

Он извлек из-под стола еще горячий чайник и щедро плеснул мне в жестяную кружку. Пододвинул тарелку с наколотым сахаром. Себе тоже плеснул с полкружки и убрал чайник назад.

— Есть у меня к вам несколько вопросов…

— Так спрашивайте, товарищ старший лейтенант! Что знаю — скажу!

— У нас тут с командиром некоторые разногласия возникли…

— Так это ж с командиром! Я-то здесь с какого боку прислонился?

— С того самого, Котов, с того самого… Капитан считает, что вас на взвод поставить можно. Боец вы опытный, воюете хорошо, товарищи вас уважают. Опять же — склад нашли…

— Ну, его бы на моем месте и любой другой отыскал…

— И при этом не подорвался бы? Не преувеличивайте, не надо. Вы же прекрасно понимаете, что именно я имею в виду?

— Э-э-э… если честно, товарищ старший лейтенант, то не совсем…

— Ладно. К этому мы еще вернемся. Так вот, Котов, мое мнение от мнения капитана отличается. И очень сильно. Я считаю, что взвод — это несколько не то, к чему вы стремитесь.

— Так я, товарищ старший лейтенант, к одному стремлюсь — к своим выйти!

— Вот как? А тут тогда кто?

— Я имею в виду, чтобы всем нам туда выйти!

— Это, Котов, тоже по-разному произойти может…

— Не понимаю вас, товарищ старший лейтенант.

— Вас хочет видеть наш начальник.

— Товарищ капитан? Так я с утра с ним здоровался…

— Нет. У меня есть свое руководство, и вот оно-то очень бы хотело с вами побеседовать…

Ага… Значит, лейтенант этот не просто так на нашу тренировку смотреть приходил? И что ж он там такого интересного углядел? Ну, так или иначе, а во встрече этой может больше плюсов оказаться, чем минусов. Интересно, а особист от меня какой реакции ждет?

— Раз надо — значит, надо, товарищ старший лейтенант. Куда идти?

— Тут рядом…

Он встает и выходит из землянки.

Я следую за ним. На поляне уже ждет мотоцикл, один из трофейных. За рулем сидит незнакомый мне боец. На коляске закреплен пулемет — наш ДП.

— Заводи, Харченко, — говорит ему старший лейтенант, усаживаясь в коляску.

Боец кивает головой и с полпинка заводит двигатель. Сажусь к нему за спину, закидывая винтовку за плечо.

— Трогаем, товарищ старший лейтенант? — спрашивает водитель.

— Поехали.

Мотоцикл выбрасывает из выхлопной трубы облако сизого дыма и шустро срывается с места.

Минуем пост на выезде из лагеря и по тропке двигаемся дальше. Интересно, я в эту сторону не ходил, все наши подвиги происходили в других местах. Надо полагать, едем к монастырю? Или еще куда-то, но в том же направлении.

Еще один пост — трое бойцов с ручником. Вообще, надо сказать, что охрана лагеря за последнее время улучшилась. Сытые и вооруженные люди понемногу становятся воинской частью. Когда над головой не висит дамоклов меч голода, когда в руках оружие, уже иначе воспринимаешь окружающую действительность. Вот и на посты теперь уходит гораздо больше народу, чем я это видел раньше. Надо полагать, что и выдвигают их теперь подальше от лагеря. Забегали и наши связисты, их тут целый взвод. Тянут провода, налаживают связь. Странно, что на складе так и не нашлось ни одной радиостанции. Я думал об этом, и кое-какие мысли у меня уже на этот счет были. Но кому про это рассказать? И так уже слишком необычный боец привлек к себе столько внимания. Лишний раз высовываться… на фиг…

Тропинка становится шире, и вскоре мы выезжаем на проселочную дорогу. Проселочную?

Ну-ну…

А зачем на ней тогда откосы укреплять? Да еще и бетонировать?

Их присыпали землей и обложили дерном, но слишком правильные очертания все равно заметны. Вот, значит, что кололо мне глаза еще в нашем времени! Тогда земля уже окончательно оплыла, но все равно дорога эта очень уж выделялась среди прочих «направлений» в данной местности. И ям на ней было меньше, да и луж. Теперь понятно отчего! Вдоль дороги местами прорыты ливневые канавы, и вода попросту стекает в сторону. Что или кого собирались тут возить? Ох, чует мое сердце, что это «жу-жу» неспроста…

Скрипнув тормозами, «эмка» остановилась у невысокого забора. Здесь, на московской окраине, казалось, будто время замерло. И только агитационные плакаты на заборе напоминали о войне. Пассажиры вышли из автомашины и направились к двери проходной.

— Товарищ генерал-лейтенант? Товарищ Рогов? — Невысокий человек в военной форме, но без знаков различия ждал сразу за КПП. — Будьте добры проследовать за мной, товарищ Крылов вас уже ожидает.

Рогов повел головой, будто ворот мундира мешал ему дышать. Повернулся к сопровождавшему его полковнику:

— Пойдем, Игорь Николаевич, нас уже ждут.

Они прошли по улице несколько десятков метров, завернули за угол, и провожатый открыл небольшую дверь в стене.

— Второй этаж, товарищ генерал-лейтенант. Вас встретят.

Сам он в здание не вошел и остался на улице.

В коридоре второго этажа было тихо и безлюдно, только у небольшого столика сидел старший лейтенант с петлицами войск связи. Увидев вошедших, встал, одернул гимнастерку и, прищелкнув каблуками начищенных сапог, отдал честь.

— Будьте любезны, ваши документы.

Генерал-лейтенант с полковником протянули свои удостоверения. Старший лейтенант открыл лежащую на столике книгу и внимательно сверил документы с записями в ней.

— Спасибо! Вам по коридору, третья дверь направо.

— Что это тут такое находится? — спросил Рогов у полковника, пока они шли по коридору. — Я этих мест не знаю, не приходилось сюда заезжать.

— Тут рядом КОСАРТОП был, Павел Петрович.

— Кто?

— Скорее что, товарищ генерал-лейтенант. Комиссия по особым артиллерийским опытам, пушки разрабатывали. Но про это место и я не слышал никогда. Тут всегда склады были, службы какие-то тыловые.

Подойдя к указанной двери, генерал постучал.

— Войдите!

Комната за дверью была не очень большой, но как-то по-домашнему уютной. Прямо напротив входа стоял крепкий массивный стол. Перед ним было расставлено несколько стульев. А вот слева от входа находился большой кожаный диван. Перед ним низкий столик, на котором располагались чашки и пузатый чайник. Совершенным анахронизмом выглядели вычурные фарфоровые вазочки с вареньем.

Из-за стола встал навстречу вошедшим невысокий лысоватый человек. Он тоже был одет в военную форму и тоже без знаков различия.

— Товарищ Крылов! Генерал-лейтенант Рогов прибыл по вашему указанию!

— Да вы присаживайтесь, товарищ генерал-лейтенант. А спутник ваш? Простите, не знаю, как вас по имени-отчеству звать-величать?

— Полковник Гордеев, Игорь Николаевич.

— Очень приятно, товарищ полковник. Да вы все присаживайтесь, хоть на диван, да… Там и поудобнее будет. Разговор-то у нас с вами долгий предстоит….

Гости устроились на диване, а хозяин кабинета, подтащив себе стул, сел напротив.

— Вы чаю себе наливайте, сыро ведь на улице и холодно. А так и согреетесь. Варенье вот берите — из дому принес. Жена делала, она у меня, знаете ли, мастерица в этом деле!

Пару минут в кабинете стояла тишина, лишь изредка прерываемая позвякиванием ложек. Гордеев осторожно разглядывал сидящего напротив человека. Лет пятьдесят, крепкий, но некоторая рыхлость уже просматривается. Стало быть, кабинетный работник. Но явно был им не всегда. Перекладыванием карандашей такую мускулатуру не заработать. Лицо чуть бледное — мало бывает на солнце? Даже чай у него — и то непривычный. Точно, что не грузинский, но чей? При ходьбе чуть приволакивает ногу — ранение? А вот внешность совсем неприметная, такого в толпе увидишь — и через пару минут уже и не вспомнишь. Подчеркнуто радушен, но чувствуется что-то такое… К нему, чай, не участковый на огонек завернул! Генерал-лейтенант, да еще из армейской разведки — это фигура! Не всякий вот так, по-простецки, разговаривать рискнет. А Рогов-то напряжен! Тронь — заискрит! Видать, знает что-то про нашего собеседника. И знание это его нервирует. Да неслабо…