Гостья - Майер Стефани Морган. Страница 51

Глава 24

Терпимость

Запашок от меня шел еще тот, что правда, то правда.

Я потеряла счет проведенным здесь дням: сколько прошло? Больше недели или больше двух? Все это время я ни разу не сменила одежду, в которой отправилась в тот злосчастный поход по пустыне. Хлопчатобумажная желтая футболка так пропиталась солью, что задубела, собралась гармошкой и покрылась темно бурыми разводами, в тон скальной породе. Мои короткие волосы встали дыбом и покрылись твердой коркой грязи; они беспорядочно торчали во все стороны, склеившись на макушке в жесткий гребень, как у какаду. Я не помнила даже, как выгляжу, и теперь лицо мое представлялось мне в двух оттенках бурого: бурая грязь и бурые заживающие синяки.

Приходилось согласиться с Джебом — не помешало бы принять ванну, а заодно и переодеться, иначе какой смысл мыться? Джеб предложил мне вещи Джейми, пока мои не просохнут, но не хотелось портить то немногое, что оставалось у Джейми, — я бы только все растянула. Слава богу, Джеб не додумался предложить мне вещи Джареда. Остановились на старенькой, но чистой фланелевой рубашке Джеба с оторванными рукавами и паре старых штопаных тренировочных штанов, которые он давным давно не носил. Сейчас они свисали с моего локтя — руки у меня были заняты кучкой дурно пахнущих, кое как слепленных комков, которые, по утверждению Джеба, являлись ни чем иным, как самодельным кактусовым мылом. Мы с ним направлялись в комнату с двумя реками.

И снова мы оказались не одни, и снова меня постигло жуткое разочарование. Трое мужчин и одна женщина — та самая, с седой косой, — наполняли ведра водой из ручья. Из купальни доносился громкий плеск, и кто то звонко смеялся.

— Дождемся своей очереди, — сказал Джеб.

Джеб прислонился к стене. Я застыла рядом, чувствуя себя неуютно под взглядами четырех пар глаз; сама то я всматривалась в горячий темный поток, бурлящий под пористым полом.

После недолгого ожидания из купальни вышли трое: спортивного вида женщина с карамельным загаром, блондинка, которую я видела впервые, и двоюродная сестра Мелани Шэрон. Вода с их мокрых волос стекала на футболки. Как только они нас заметили, смех оборвался.

— Добрый день, красавицы! — сказал Джеб, приподняв воображаемую шляпу.

— Привет, — бросила загорелая спортсменка. Шэрон и блондинка притворились, что не заметили нас.

— Ну что, Анни, — сказал Джеб. — Купальня в твоем распоряжении.

Я мрачно на него взглянула и стала осторожно пробираться в дальнюю комнату. До края воды оставалось несколько шагов, поэтому я сняла туфли — сразу почувствую, если замочу ноги.

Меня окружала кромешная тьма. Чернильная поверхность озерка таила под темной водой неведомые опасности. Я содрогнулась. Но чем дольше я буду тянуть, тем дольше мне придется оставаться здесь, поэтому я сложила чистую одежду рядом с обувью, вцепилась в кусок вонючего мыла и стала мелкими шажочками продвигаться вперед, пока не наткнулась на край водоема.

По сравнению с парилкой в большой пещере вода казалась прохладной.

Приятное чувство. Страх не пропал, но я наслаждалась прелестью купания. Я давным давно забыла, что такое прохлада.

Не снимая грязной одежды, я по пояс зашла в воду. Струйки течения закручивались вокруг щиколоток. Хорошо, что озерко проточное — иначе я бы наверняка испортила воду; слишком много грязи на мне налипло. Я по плечи погрузилась в чернильную воду и принялась водить грубым мылом по одежде, решив, что это самый надежный способ стирки. В тех местах, где мыло касалось кожи, началось сильное жжение. Я сняла намыленные вещи и принялась их отстирывать: тщательно выполоскала каждую вещь, пока не смылся весь пот и слезы, выжала одежду и положила туда, где вроде бы лежала моя обувь.

Голую кожу мыло жгло еще сильнее, но ради того, чтобы снова стать чистой, я готова была вытерпеть любой зуд. Едва я намылилась, все тело защипало, а кожу головы как будто ошпарили кипятком. Синяки и ссадины были более чувствительны, чем остальная кожа, — должно быть, еще не сошли. Я с облегчением положила едкое мыло на каменный бортик и принялась смывать его, снова и снова — так же, как поступила с одеждой.

Я пробиралась обратно со странным чувством облегчения и сожаления. Купаться было очень приятно, так же, как, несмотря на жжение, было приятно почувствовать себя чистой. Но я слишком устала от полной слепоты и воображаемых опасностей, которые якобы таились в темноте. Я пошарила вокруг, нашла сухую одежду, быстро ее натянула и сунула сморщившиеся от воды ступни в туфли. В одной руке я несла мокрые вещи, в другой — обмылок, осмотрительно держа его двумя пальцами.

Джеб засмеялся, глядя на злополучное мыло.

— Жжется, да? Мы пытаемся это исправить. — Он обернул руку полой рубашки, и я вложила мыло в его протянутую ладонь.

Я не ответила на его вопрос, потому что мы были не одни; за ним выстроилась молчаливая очередь — пять человек, все с полевых работ.

Иен стоял в очереди первым.

— Выглядишь лучше, — сообщил он мне, то ли удивленно, то ли с раздражением — по его тону сложно было понять.

Он протянул к моей шее длинные белые пальцы. Я отшатнулась, и он быстро отвел руку.

— Извини, — пробормотал он.

Непонятно, за что Иен извинялся: за синяк или за то, что меня напугал? Вряд ли он просил прощения за то, что пытался меня убить. Наверняка он все еще желал моей смерти. Впрочем, спрашивать его я не собиралась. Я пошла дальше, и Джеб устремился следом.

— Что ж, все прошло не так уж и плохо, — сказал Джеб по пути через темный коридор.

— Ага, — пробормотала я. В конце концов, меня пока не убили. А это всегда плюс.

— Завтра будет лучше, — пообещал он. — Мне всегда нравилось заниматься огородом: просто чудо, сколько жизни таит в себе мертвое с виду семечко. Вот так смотришь и думаешь: а может, и ты, старый хрыч, на что сгодишься? Хотя бы на удобрение! — Джеб рассмеялся своей шутке.

Мы добрались до пещеры с большим огородом, и Джеб повел меня не на запад, а на восток.

— Только не говори, что ты не проголодалась, пока мы копали, — сказал он. — Обслуживанием номеров я не занимаюсь. Придется тебе есть вместе с остальными.

Я потупилась и, скорчив гримасу, послушно последовала за ним на кухню.

Хорошо, что еда была такой же, как всегда, потому что, если бы неким волшебным образом передо мной вдруг материализовался бифштекс или пакетик с чипсами, я бы все равно не заметила бы разницы. Я с трудом заставляла себя глотать — боясь издать хоть звук в мертвой тишине, встретившей мое появление. Народу на кухне было немного — с десяток человек стояли у стоек, поедая черствые булки и жидкий суп. При моем появлении все стихли. Интересно, сколько еще это будет продолжаться.

Как оказалось, ровно четыре дня.

И ровно столько же времени у меня ушло на то, чтобы понять, чего добивается Джеб, какие мотивы стоят за его превращениями из гостеприимного хозяина в ворчливого надзирателя и обратно.

На следующий день после рыхления я помогала засеивать и поливать то же поле. Теперь рядом с нами работали другие люди — судя по всему, тут существовали специальные смены. В эту группу входила Мэгги и женщина с шоколадным загаром — ее имени я не помнила. Все работали молча, в неестественной тишине — молчаливый протест, вызванный моим присутствием.

Иен работал с нами, явно не в свою смену, и мне это не нравилось.

Обедать снова пришлось на кухне. Неловкое молчание нарушил Джейми, который обедал с нами. Он наверняка заметил, как все стихли, но нарочно вел себя так, кроме нас — Джейми, Джеба и меня, на кухне никого не было. Джейми болтал без умолку: рассказывал об уроках Шэрон, гордо заявил, что ему попало за ответ вне очереди, и пожаловался, что в наказание Шэрон слишком много ему задала. Джеб слегка его пожурил. В отличие от меня у них неплохо получалось делать вид, что ничего не происходит. Джейми стал меня расспрашивать, как прошел день, но я лишь уткнулась в тарелку, отделываясь односложными ответами. Он, похоже, расстроился, но давить на меня не стал.