Мы наш, мы новый… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 20

Что касается крейсеров, они, как и главные силы, были обречены на бой и не имели никакой возможности его избежать. Радовало хотя бы то, что биться им в основном пришлось со старыми кораблями, а потому именно они могли задавать ритм схватки. Правда, это все же не позволило им вовсе выйти сухими из воды: три корабля нуждались в ремонте, причем один из них в весьма вдумчивом.

Антон, стоя на берегу, в бинокль рассматривал корабли, и на душе его было тяжело. Но глядя на лица моряков и офицеров, только что вышедших из тяжелого боя, глядя на то, как сияли их лица, он невольно вспомнил, как в каком-то фильме главный герой, будучи сильно избит, с задором возглашал: «Вы ИХ еще не видели!» Да только то, что японцы тоже получили по сусалам, пусть даже и больше русских, его совсем не радовало. Они имели доступ к ремонтной базе в метрополии и сравнительно скоро вновь появятся в море. Это если позабыть о том, что у противника все еще сохранялись весьма серьезные силы из крейсеров. Антон сильно сомневался, что все броненосные силы Того пострадали: таковых, судя по избитым русским кораблям, у японцев должно быть около половины.

Господи, ну почему все так-то! Почему в тот момент, когда, казалось, все решилось самым лучшим образом, оно опять пошло прахом?! Да, русские выстояли, да, они не потеряли ни одного корабля, но они проиграли этот бой, а возможно, и всю войну… Ну уж нет! Не все так просто!

Песчанин перевел бинокль на «Петропавловск». Слава богу. Вон он, Степан Осипович, правда, на ногах держится неуверенно, поддерживаемый флаг-офицером, который крепко вцепился в правое предплечье шатающегося адмирала. Но это не столь важно – главное, что жив и вроде остался у руля. Эвон на ногах-то стоит неуверенно, но свободной рукой возбужденно жестикулирует, отдавая распоряжения. Все же живчик, каких мало, такого только могила остановит. Тьфу ты, мысли дурные в голову лезут.

– Петр Афанасьевич, вы к Степану Осиповичу? – окликнул он Науменко, который садился в ялик, где на веслах уже сидели два матроса.

Все катеры, в том числе и заводская самоходная баржа, сейчас мечутся по акватории между кораблями, свозя на берег раненых, которых принимают как на набережной, так и на госпитальной пристани. Мертвых пока не трогали – им уже не помочь, им осталось только отдать подобающие почести, а раненые требовали первостепенного внимания.

– Да, я к командующему.

– Думаю, не стоит сейчас его беспокоить нашим выходом. К вечеру подготовка будет полностью завершена, так что останется только получить подтверждение. К тому же он сейчас разгорячен, а для того, что мы с вами обсуждали, просто необходим холодный рассудок.

– Думаете, ему придется по душе то, что вы предлагаете? Ведь авантюра.

– Авантюра, но если все срастется, то наше поражение обернется победой.

– Поражение?

– А вы можете назвать это победой или ничьей?

– Смотря как смотреть на этот вопрос.

– Да тут как ни посмотри. В данной ситуации это сродни поражению, даже не пиррова победа, а нечто хуже.

– Хорошо, я повременю с этим разговором.

Науменко убыл по направлению к «Аскольду», так как именно туда направился катер с командующим. Странно, крейсер нуждался ничуть не в меньшем ремонте, но Макаров, судя по всему, решил остаться на нем. Ну да это вряд ли. По тому, что видел Антон, из крейсерского отряда «Аскольд» был одной из первых кандидатур на ремонт, а тут уж какой отдых или работа, когда по всему кораблю будет стоять шум и гвалт. Но пока беспокойный адмирал направлялся именно туда. Впрочем, возможно, он сам сейчас находился в возбуждении, а потому плохо отдавал себе отчет в происходящем. Судя по состоянию адмирала и тому, что какие-либо повязки отсутствуют, его неслабо контузило. Только бы он остался у руля, только бы не передал командование.

Да, Науменко намеревался в нарушение приказа вмешаться в схватку, несмотря на полную бессмысленность этого шага. Да, он был намерен вечером выйти с отрядом в море, даже если не получит на то разрешения, но решение это было скорее эмоциональным, принятым под влиянием момента, а не полностью осознанным. Песчанин заметил это по утраченной уверенности тестя. Что же, в этой ситуации живой Макаров был как нельзя кстати, потому что Антон не сомневался, что адмирал поддержит его.

Взгляд Песчанина оставил ялик, на котором находился Науменко, и скользнул дальше по акватории. Ага, вот и катер, прибытия которого он ждал. Все быстроходные и просто самодвижущиеся средства были сейчас откомандированы для транспортировки раненых, но одно суденышко Антон велел все же придержать. О раненых и без того позаботятся, а вот дело ждать не может. Ну не верил он в то, что «Севастополь» вот так, за здорово живешь, ни с того ни с сего потерял ход, да еще и в тот момент, когда к крепости подтянулась вся эскадра Того, причем тут присутствовала практически в полном составе и эскадра Камимуры. Ох неспроста это, ох неспроста.

В этой войне уж слишком много было счастливых стечений обстоятельств или, если хотите, случайностей – настолько много, что процент просто зашкаливал. Бесследная пропажа двух новейших броненосных крейсеров, просто-таки фантастические попадания снарядов «Варяга», приведшие к гибели двух японских крейсеров. Счастливая встреча русского миноносца с транспортом и отбитие последнего фактически из рук японцев. Появление на Цзиньчжоуском перешейке двух бронепоездов и ранение командира четвертой дивизии, проявившего себя в крайней степени нерешительно перед этим боем, фактически два этих обстоятельства и предрешили произошедшие события. Причем ранение Фока и вступление в командование Надеина многими ставилось в заслугу хунхузам – маловато военных были уверены в том, что Фок дрался бы до последней возможности. Вот только все эти случайности были прямым следствием вмешательства трех друзей. Поэтому Антон не верил в счастливое стечение обстоятельств для адмирала Того – они просто обязаны были оказаться рукотворными, иначе и быть не могло. Не случайность, не стечение обстоятельств, а спланированная и великолепно проведенная операция, вот что это такое.

Катер подошел к берегу и мягко ткнулся в него носом, с его борта тут же спрыгнул Зубов. Сейчас в диверсионных операциях пока необходимости не было, а потому на Максима ложилась обязанность руководства службой безопасности в Порт-Артуре. Понятно, что у него не было способностей Варлама – вот кто здесь все поставил бы на уши, – но Варлам нужен был во Владивостоке: там скопилось слишком много активов, и оставить их больше не на кого. Однако Зубов вполне справлялся со своими обязанностями, хотя и не переставал ворчать, что это не для него, и уж лучше бы он продолжил диверсии на море. Кстати, для этого имелись все условия. Местонахождение японской эскадры было известно, и минирование кораблей Того на стоянке в районе островов Элиот не являлось чем-то невыполнимым, но этому воспротивился сам Песчанин. Японцы далеко не дураки, а потому могли сложить два и два, морских же диверсантов светить ох как не хотелось. Об их существовании вообще никто не должен был ничего знать.

– Что скажешь, Максим?

– Все как вы и предполагали, Антон Сергеевич. Диверсия, к гадалке не ходить. Одна машина вышла из строя, да так, что без капитального ремонта нечего и думать ее восстановить. Мы постарались заполучить раненых из машинной команды, пока доставляли к Госпитальной пристани, успел пообщаться.

– Выйти на исполнителей возможно?

– Нет ничего проще. Сами морячки не стали бы этим забавляться – им ить тоже пришлось бы идти на дно. Для такой грамотной работы нужны знания. Ведь все работало как часы: до самой аварии и машинная команда ничего не заметила. Скорее всего, на броненосец были поставлены бракованные запчасти.

– Думаешь, бригада рабочих, привлеченная для выполнения заказа на броненосец?

– Точно они, – убежденно заявил Максим, энергично кивнув в подтверждение своих слов. – Сейчас соберу ребят – и в город. Нужно вязать, пока деру не дали. А может, уже и поздно.