Это наш дом - Каменистый Артем. Страница 50

Но Олег твердо стоял на своем и приглядывал, чтобы подчиненные не сболтнули лишнего. Особенно про сиды Гриндира и находку киновари. Не стоит кормить уши северянам – завтра языки, принадлежащие этим ушам, все подробно передадут Монаху.

Вроде бы и союзники – поле у землян общее, но огороды на этом поле у каждого свои.

Мотор на высоких оборотах горючее жрал бочками. Снижать расход не получалось, течение у Нары здесь слишком сильное. Если бы шли на веслах, вообще бы пропали. Дизель, некогда являвшийся железным сердцем грузовика, к деревянному «Варягу» приспособили не слишком удачно. Уже к полудню механик сообщил, что на валу гребного винта наблюдается подозрительная вибрация, а через его шахту хлещет вода. Да и без слов нелады уже заметны: достаточно положить ладонь на поручень у кормы. Очевидно, очередные проблемы с креплением. Это не первый раз – постоянно с этим борются. По-хорошему надо бы снизить сейчас обороты, во избежание риска перекоса вала, но Олег был готов рисковать – плестись с черепашьей скоростью, значит, гарантированно дать хайтам уйти.

А так хоть какая-то надежда.

Да и все равно «Варяг» теперь надолго встанет на ремонт – перестановка двигателя дело серьезное. Хоть даже пополам сейчас вал лопни, без разницы – просто корабль дольше простоит.

Нара выше города стала существенно уже, за устьем притока ее русло по ширине «усохло» почти в два раза. Это обстоятельство ничуть не способствовало облегчению судоходства. Лес, подступая к обрывистым берегам, добавил новую проблему – заломы и завалы [9]. Огромные «расчески» больших деревьев, склонившиеся к воде, грозили «вычесать» с палубы все живое вместе с оснасткой и орудиями. Протоки, перекрытые глухими баррикадами из переплетенных стволов, приходилось обходить, как и прибрежные завалы.

Несколько раз «Варяг» задевал днищем мели и коряги, но отделывались легким испугом, проскакивали без повреждений.

Вообще, Нара здесь сильно изменилась в худшую сторону. Ниже древнего города это была широкая, чистая река с глубоким фарватером и ровными, давно сформированными берегами. Выше все по-другому: будто в извилистой канаве продвигаться приходилось, уворачиваясь от завалов упавших деревьев и многочисленных мелей, петлять среди островков и узких проток, зачастую оказывавшихся тупиковыми заливами. Русло явно неустойчивое, много молодых участков, идет активный размыв.

Клот на руле здесь бы очень пригодился…

В три часа пополудни «Варяг» наконец попался очень серьезно.

Олег как раз добривал лицо – стоя перед зеркалом, закрепленным на лавочке, избавлялся от остатков щетины на верхней губе. Удар в днище застал его врасплох, и лишь хорошая реакция спасла, отделался лишь небольшим порезом. Еще бы чуть-чуть, и на бритье верхней губы он бы больше время не тратил – нельзя брить то, чего больше нет.

Корабль, налетев на серьезное препятствие, задрал нос, чуток склонился на левый борт, перекосился под углом к течению. Мотор, взревев на максимуме, заставил корпус затрястись, но без толку. Платов, поднявшийся до капитана «Варяга», с матами-перематами велел сбавить обороты до минимума и накинулся на впередсмотрящего:

– Ты…!!! Тупое чмо… в глаз!!! Куда ты, в … тебя…… смотрел?!!

– Да разве что увидишь в этой мути! – оправдывался паренек.

И вправду, после прошедших ливней воду трудно было назвать прозрачной. Но Олег не встал на защиту впередсмотрящего – капитану на корабле перечить не стоит.

Платов, понимая, что руганью возникшую проблему не решить, уже спокойнее уточнил:

– Что там такое?

– Не знаю. Плохо видно. Похоже на камни или коряги.

– Похоже… Мать твою…

– Эй, тут течь в носу. Сильная, – чуток испуганно прокричали из трюма. – И из шахты винта шпарит!

– Зашибись, – констатировал Платов. – Запускайте кормовую помпу! С таким креном вся вода там будет, от носовой толку сейчас нет.

Повернулся к Олегу:

– Это, похоже, надолго.

– Я уже понял.

– Вам далеко еще?

– Мур, нам еще долго плыть?

– Теперь не знаю. Корабль стоит ведь.

– Логично. Ну а если пешком идти, то сколько?

– Если пешком пойдем, то до вечера дойдем. Если не помешает никто.

Олег задумался. Если хайты еще не успели переправиться, то смысла перехватывать их на правом берегу нет, лучше ловить на переправе. Если же они переправились, то правый берег островитянам тем более неинтересен. Без корабля сложно форсировать реку.

Решено.

– Так! Надо спускать лодку и высаживаться на левом берегу. А вы быстрее вытаскивайте «Варяг» и отходите к широкой протоке, что ниже была, между островами. Там подлатайте днище хоть немного, и ждите нашего возвращения. Рация работает хорошо?

– Да пока не жалуемся.

– Вот и отлично. У меня передатчик работает только от ключа. Хорошая станция осталась у Макса, он сюда добирается сейчас посуху с основными силами. Свяжитесь с ним. Если прибудет к Наре раньше, чем мы вернемся, встаньте с ним одним лагерем. Но до этого времени ведите себя тихо: места незнакомые, союзных ваксов здесь мало… все может быть…

– Понял. Я бы вам пару матросов дал, но боюсь. Неизвестно еще, что с кораблем, – мне сейчас могут все понадобиться.

– Не надо нам таких подарков. Нам нужно, чтобы корабль оставался на ходу и с полной командой.

Приятно прогуляться по бережку веселой речки. Под ногами стелется луговая трава, лицо ласкает влажный ветерок, от солнечных лучей укрывает полоска прибрежных тополей и раскидистых дуплистых ив. Щебечут птички, квакают лягушки, жужжат стрекозы – красота. Идешь себе, посвистываешь, посматриваешь, как на мелководье играют мелкие рыбешки, и надоедаешь встреченным рыбакам риторическим вопросом о наличии клева.

Здесь же все было несколько не так.

Под ногами не зеленеет нежная травка – через буреломы приходится перелезать, через заросли жгучей крапивы пробивать путь, брести по заболоченным протокам, иногда по пояс в воде и по колено в донной грязи. Пение птичек расслышать было проблематично – мешало дружное жужжание комаров. Нет, не так – мешал дружный хор радостных воплей триллионов комаров. Насекомые, похоже, со времен первого нашествия хайтов ничего не жрали – из последних сил дожидались, когда же сюда заявятся островитяне. Дождались гады, Олегу ухитрились даже губы искусать и в уши пролезть. На мелководье мелких рыбок не разглядеть – вода слишком мутная после дождей, но иной раз слышались такие всплески, что невольно приходили в головы мысли о наличии популяции огромных крокодилов-людоедов или даже о лох-несском чудовище, попавшем в эти края вместе с землянами. Из рыболовов встретился лишь одинокий медведь. Косолапый, пристроившись на краю галечниковой косы, пытался когтистой лапой приголубить зазевавшуюся щучку – их здесь много у берега гуляет. На людей хищник не обратил внимания. Люди, в свою очередь, тоже не стали спрашивать у него про клев.

Солнце начало склоняться к закату, когда отряд наконец вышел к тропе хайтов. К тому времени от укусов комаров у всех основательно распухли морды; один боец, преодолевая протоку, проткнул голень какой-то корягой, другой, упав, заработал кровоточащую шишку на лбу и заплывший глаз. Все без исключения дико вымотались и были настолько злы на окружающий мир, что готовы были выйти в бой хоть против тысячи хайтов.

Мур, несколько минут изучая следы на берегу и тропе, сделал неутешительный вывод:

– Друг Олег, хайты здесь прошли уже назад.

– Давно?

– Я думаю, что это было утром. Плот их остался на берегу. Жалко, мы немного не успели.

– Утром, говоришь… Они всю дорогу от Гриндира пешком топали, причем запасов много тащить приходится для такого-то дальнего похода. А мы лишь последние часы свои ноги нагружали. Думаю, стоит попытаться их догнать – надежда есть.

– Так ведь ночь сейчас настанет. В темноте идти будет трудно. Тут и днем трудно идти. Ночью хуже.