Арес - Аксенов Даниил Павлович. Страница 44

Рунер вскоре понял, что подобная борьба не приносит существенных результатов. Резко разогнувшись для замаха, он ударил лбом по голове лесоруба, а когда тот слегка обмяк, выскользнул из объятий, пнул лежащее тело, схватил меч и нанес несколько сильных ударов сверху, не опасаясь, что этот бой остановят досрочно. Однако особо разойтись ему все же не дали.

– Время! – сказал сотник Керрет.

– Не засчитано! – сквозь зубы процедил Рунер. Он просто трясся от бешенства. Похоже, щенок до сих пор жив.

Но Виктор был не только жив, он еще и пытался встать. Ему это не удалось даже с помощью меча, поэтому он пополз к ограде, чтобы иметь дополнительную опору.

– Ролта к палачу! – распорядился барон. Двое солдат уже были готовы исполнить приказание, даже подняли лесоруба на ноги, но Антипов, едва шевеля непослушными губами, пробормотал:

– Слово господина барона крепко…

– Что? Что ты сказал? – Алькерт сам подошел поближе, чтобы быть уверенным, что не ослышался.

– Прошу назначить испытание, ваша милость… – Громко говорить у Виктора пока что не получалось. – Чувствую, что смогу стать дружинником. Нужно проверить себя.

– Охренеть, – произнес сотник Керрет.

Лицо барона стало пунцовым. Он решил, что наглый лесоруб просто издевается то ли над ним, то ли над всеми присутствующими. Алькерт бросил быстрый взгляд на Рунера и увидел, как тот от нетерпения закусил губу.

– Десятник Рунер примет испытание, – произнес барон свистящим шепотом. – Часы готовы? Начали!

Что случилось дальше, Виктор помнил смутно. Почти совсем не помнил. Когда его отпустили воины, он оперся спиной на ограду, поднял над головой меч, а потом из последних сил прыгнул на противника, что-то крикнув при этом. Простое и короткое слово, которое не было знакомо никому из присутствующих. Слово из четырех букв, начинающееся на «А». И затем очень скоро его сознание померкло.

Глава 15

Когда Виктор пришел в себя, то обнаружил две вещи. Во-первых, он не чувствовал резкой боли, только какое-то неприятное ощущение медленно разливалось по всему телу, переходя с одного места на другое. А во-вторых, его слегка удивил тот факт, что он лежит в доме лесоруба. Антипов находился на том же самом топчане, на который его положил Кушарь еще в те времена, когда Ролта придавило деревом. Это было совсем недавно, но казалось, что прошла вечность.

Виктор прислушался к своему телу, и то, что он обнаружил, совсем не радовало. Когда организм здоров, его обычно не замечаешь, теперь же беспокоила, ныла каждая клеточка. Бывший студент попробовал пошевелить руками и ногами, но даже это стало практически неподъемной задачей. Конечности двигались слабо, а на напряжение мышц отвечали острой болью. В довершение ко всему Антипова бил озноб и сильно тошнило, а в горле словно стоял ком, который невозможно проглотить.

– Смотри-ка, он очнулся, – раздался знакомый голос.

Виктор с трудом слегка повернул голову и увидел Нартела и Кушаря. Они оба находились около стола и смотрели на него. Слабый луч солнца падал на мутную пленку окна и казался Антипову нестерпимым сиянием.

– Неизвестно только, надолго ли, – ответил менестрель. – Ты меня слышишь, Ролт?

– Слышу, – прошептал Антипов.

– После всего случившегося может говорить, надо же. Хотя лекарь предупреждал, что он придет в себя.

– Что со мной? – отозвался Виктор, пытаясь определить причину мрачного тона собеседника. Он вроде бы в сознании – значит, выжил. Радоваться нужно.

– Ничего, ты не волнуйся, – быстро ответил менестрель. – Хотя, конечно, жаль, что так получилось.

– Мне сильно досталось?

Кушарь отвернулся. Было видно, что он не может проронить ни слова.

– Порядочно, – ответил Нартел. – Но надо сказать, что ты произвел на всех впечатление. Барон даже остановил схватку досрочно. Видимо, воин в нем взял верх над правителем. У нашего господина всегда так – внутри его словно двое живут: военный и повелитель. Часто побеждает второй, но и первый иногда выходит на свободу. А может… все-таки правитель это был, кто знает? Такое избиение не понравилось нашим воякам. Керрет и Нурия были просто мрачнее тучи. Вот его милость и решил не провоцировать недовольства…

Антипов попытался нахмуриться: он не вполне понимал, о чем так резво болтает менестрель. В голове что-то гудело и трещало.

– Остановил схватку? – прошептал он, хватаясь за ключевые слова.

– Да, Ролт. И это был мудрый поступок. Продолжать не имело смысла. Ты потерял сознание, а Рунер просто избивал почти мертвое тело.

– А наказание? – поинтересовался Виктор. Несмотря на плохое самочувствие, главный вопрос все-таки беспокоил его. – С ним как? Перенесли, что ли?

– Нет, не перенесли, – покачал головой менестрель.

– Отменили?

– Да. Барон даже сказал, что такие лесорубы, как ты, ему не нужны. Тебе нужно быть либо покойником, либо воином.

Когда до Виктора дошел смысл этой фразы, он слабо улыбнулся. Неужели ему удалось? Неужели все это было не напрасно? И он страдал не зря, а сумел превозмочь тяготы, выпавшие на его долю?

– Получается, что господин барон согласился взять меня в дружину?! – Виктор попробовал приподняться, но резкая боль в животе заставила его передумать.

– Лежи, лежи… – Нартел успокаивающе вытянул вперед руки. – Лекарь сказал, что тебе нельзя шевелиться.

– Меня осматривал лекарь? – Антипов даже удивился такой чести. Или ему уже положено, если он воин?

– Барон приказал. Всем было любопытно, что с тобой станет. Лекарь влил в тебя какую-то гадость и сказал, что это снимет боль…

– Как влил? Я же был без сознания. – Виктору все же удалось нахмурить брови.

– Через специальную трубку. Изогнутую такую… – Нартел принялся подозрительно словоохотливо отвечать на этот второстепенный вопрос. – К ней крепится воронка. Он вставил трубку в горло через рот и влил довольно много…

Антипов попытался сосредоточиться и понял, что так и не узнал, зачислен он в дружину или нет.

– Господин барон согласился на то, чтобы я был воином? – повторил он.

Нартел помялся, посмотрел в один угол дома, потом в другой и неохотно ответил:

– Нет, Ролт, не согласился.

– Тогда как… я не понимаю… Он сказал, что я либо покойник, либо воин…

Нартел и Кушарь одновременно опустили головы. Антипов слегка нахмурился и… понял.

Жизнь, как правило, состоит из ясных для каждого этапов: молодость, зрелость, старость и смерть. К этому все настолько привыкли, что стараются не думать о подобном, потому что такие мысли неизменно портят настроение. В самом деле: к чему молодому, здоровому мужчине размышлять о том, что настанет день, когда его немощное тело уже будет не в состоянии служить как положено? Исчезнет привычная скорость ходьбы и движений, появится сутулость, незнакомые женщины начнут уступать места и никогда уже не посмотрят на него так, как смотрели раньше. Но даже в этом печальном состоянии человек все равно точно не знает, когда придет его час. И здесь проявляется великая милость природы – незнание даты смерти. Что может быть лучше для иллюзий, которые сопровождают людей на протяжении всей жизни?

Виктор неожиданно для себя оказался исключением из этого правила. Он внезапно лишился всех иллюзий. Словно обухом по голове ударило. Все его планы, маленькие радости, большие огорчения, мысли, умные и не очень, мгновенно утратили свое значение. То значение, над которым он трясся, ради которого трудился и даже жил. Все это молнией пронеслось в его голове, несмотря даже на туман в ней. Впрочем, известия туман рассеяли. Что ему теперь? Для чего все это было? Зачем он сражался и проигрывал, улыбался и печалился? Чтобы умереть вот так, в маленький хижине лесоруба? В чужом замке, в окружении почти чужих людей?

Однако Антипов с честью принял удар. Похоже, такого рода поведение вошло у него в привычку. Он просто немного побледнел и спокойно спросил:

– Сколько мне осталось?

– До заката, – ответил менестрель, по-прежнему пряча глаза. – Лекарь сказал, что у тебя несколько переломов, но это пустяки по сравнению с остальным. Твои внутренности разорваны, Ролт. От ударов тренировочным мечом. Тут даже маг уже не поможет. Ну наши точно не помогут. Слишком тонкая работа для них.