Пепельный рассвет - Конторович Александр Сергеевич. Страница 21
— Понятно. А еще какое вооружение у них есть?
— Да, пожалуй, и все.
— В принципе, скорее всего, так и есть. Все тяжелое вооружение к ним во втором самолете шло. Теперь его мы оприходуем и вывезем к себе. И еще. Судя по тому, как комплектовался груз, у них здесь какая-то местная сволота на подхвате есть. Вот для них арсенал небольшой и везли…
— И много этих… хвостозаносителей? — напрягается Макаренко.
— Под сотню, думаю, будет.
— Фигово…
— Вот я и говорю! Вы что же, так и собираетесь в осажденную крепость тут играть? Нам в плюс то, что им скоро жрать неча будет. Но местные могут и еды где-то добыть… Мы же не знаем, что это за народ и какие у них здесь возможности есть, так ведь?
— Все так! — мрачно кивает подполковник. — Делать-то что станем?
— Можно, конечно, этого американца на сосне подвесить — для наглядности. Но, думается мне, что всей проблемы мы таким макаром не решим. Поэтому, дорогие вы мои товарищи, есть у меня задумка другая…
Просидев некоторое время у рации, я успеваю вставить фитиль связистам, пообщаться с Грачом и серьезно озадачить Калина. До такой степени, что он немедленно собирается рвануть прямо сюда. Еле-еле его отговариваю, пообещав в самом ближайшем времени прибыть лично и предоставить ему все то, о чем рассказал. К концу разговора в машину забирается пожилой дядька. Явно гражданский — это просто за версту видно. Оказывается, меня почтил визитом главный научный деятель местного масштаба — тот самый профессор Рашников, о котором мне рассказывал Васин. Профессор оказался хватким и сметливым мужиком и в тему врубился с ходу. Хотя и характер у него… тот еще. Понимаю теперь, отчего сей персонаж не ужился со своим руководством. Вообще смутно себе представляю такого человека, который смог бы выдержать длительное общение с профессором. Напор у него… словно бы и войны никакой не было! Вынь да положь! Такой не только думскую комиссию по матери послать может, но и самого президента. И при этом почетный профессор нескольких университетов, уважаемый член нескольких научных обществ. Если у Рашникова в команде все такие ершистые… К концу разговора я взмок и только что не гавкал.
— Ладно… майор… — неожиданно миролюбивым тоном говорит он. — Будем считать, что знакомство состоялось.
Это у него знакомство такое? Шуточки, однако!
— Сработаемся мы с тобой, — продолжает профессор. — Генералу ты тоже понравился, а он в людях разбирается! Говори, чем я вам помочь могу?
Во как! Только что он из меня душу вынимал, требуя обеспечить его людей всем необходимым. Разве что сигарет иностранных не просил. Хотя вот тут-то я его и удивил бы! В разбившемся самолете их хватало — половина поддона была забита коробками.
— Хм… — чешу в затылке. — Тут, скорее, не со мной говорить надо. Есть у нас такой товарищ… да не один, у него целая бригада кулибиных под рукой.
— Его рук дело? — Рашников стучит нехилым кулаком по борту «мамонта».
— Его.
— Грамотный мужик! — уважительно кивает он. — Голова есть, а это по нынешним временам не у всех встречается!
— Ага, только характер у него… как бы вам сказать… тоже не сахарный.
— Пфе! — фыркает мой собеседник — И что? Мне с ним не чаи распивать! И взасос не целоваться, чай, не баба!
Именно в этот момент в дверях появляется Гадалка. Вид у нее настороженный и деловой. Тем не менее на ее внешности это не сильно отражается. И впечатление на профессора она производит. У него удивленно поднимаются брови.
— На минутку, товарищ майор, — деловым тоном произносит Галина.
Выпрыгиваю из машины на улицу. Гадалка отходит в сторону.
— Ну, — спрашиваю у нее, — что у нас еще неприятного?
— Да как сказать… — пожимает она плечами. — Пасут нас…
— Это я знаю. В лесу два десятка мерзюков заныкались.
— Да нет, он совсем рядом сидит.
— Это где же?
— На опушке, причем недалеко.
— И?
— Это снайпер.
Час от часу не легче! Только вот коллег Гадалки и Потеряшки здесь не хватало для полного обалдения!
— Ты уверена?
Вместо ответа девушка поднимает руку. В ней зажат толстый обрезиненный бинокль. Скорее, даже не бинокль, а нечто вроде лазерного дальномера-переростка.
— Это «Мираж». Сразу же по прибытии я стала осматривать окрестности. Прибор дал характерную засветку в той стороне, — она указывает рукой. — Там сейчас Виктор залег, пытается нащупать стрелка.
— Так… — озадаченно чешу я в затылке. — И что же нам теперь делать? Васину это сказали?
— Еще нет.
— Так чего ждем? Пока он подстрелит кого-нибудь?
— Кто-нибудь его не устроит. Он спокойно мог завалить уже человек десять, если бы хотел. Судя по всему, он там лежит уже давно, приполз затемно. За это время в зоне обстрела побывало уже человек двадцать. В том числе и наши ребята, из колонны.
— Однако… И кого же он там караулит?
— А я знаю? Кого-то из руководства, скорее всего.
Минут через десять, уговорив ворчливого профессора обождать около машины, мы с Гадалкой выдвигаемся на позицию. Оставшиеся на стоянке автомашины надежно прикрыты со всех сторон крепкими стенами. Площадка, куда мы загнали колонну, расположена между строений и практически не просматривается ниоткуда. В этих домах раньше располагались помещения лаборатории Рашникова. Сейчас тут пусто, людей нет. Вместе со всем многочисленным населением поселка они скрываются в обширных помещениях бывшего рудника. Там их никакой снайпер не достанет.
И что видит стрелок со своей позиции? Разбитое и полуобгоревшее здание штаба? Суперская цель!
Обвалившиеся стены казармы охраны?
Ну, да, делать ему больше нечего, как на развалины смотреть…
Санчасть… санчасть! Мы с подполковником заходили… через боковой вход, его с опушки не видно! А вот «уазик», высадив нас, отъехал на стоянку… вот она, точнехонько напротив основноговхода, он же — выход! То есть, по логике вещей, начальство отсюда и выйдет… сюда же его потом и затащат.
Ага, а вот того, что мы из госпиталя тем же, боковым, путем выйдем и ножками потопаем, снайпер явно не ждал! Не должныстаршие офицеры гарнизона пешком ходить! Особенно если их машина присутствует рядышком…
Стало быть, нас он караулит.
— Вы снять его можете?
— Не факт, — покачивает головой Гадалка. — Я же только засветку от прицела зафиксировала, его самого не видела. Он где-то на опушке лежит, замаскирован хорошо, никак иначе себя не обозначает. В оптику его не видно. Если выстрелит — другое дело, тут мы его на раз-два срисуем. Но он не будет стрелять, пока не увидит цель.
Эх, «Сжатие» бы сюда! Мы б этого деятеля моментом поджарили бы! Отработала бы установка по оптике — и тащи его, охреневшего от такого подарка, на ручках.
Но этой установки у нас нет… Много чего нет. Хотя…
— На опушке, говоришь, лежит? Отсюда — как далеко?
Сержант Горяев, присев около АГСа, подкручивает маховики наводки.
— Так… Ну вроде бы все… Стреляем, командир?
Горяев — мастер стрельбы из подобного вооружения. В свое время в Чечне наблюдал я таких вот спецов…
Мы гоняли этого типа по заводу уже несколько часов. Что уж это был за фрукт — бог весть. Но кровушки он (в прямом и в переносном смысле) попил изрядно! Хитрый и ловкий, он никогда не стрелял из одного и того же места. Выбирал позицию умело, хорошо маскировался и терпеливо ожидал своей цели. Стрелял он только по машинам и всегда одинаково. Даст две-три короткие очереди — и сваливает. А стрелять он умел… Плюнуть на него и ездить в обход? Можно, но на прилегающих дорогах постоянно возникали взрывоопасные сюрпризы, и просто так проехать там никому еще не удалось. Только колонной, с инженерной разведкой и сопровождением. Так что простая поездка превращалась в войсковую операцию. А вот на этой дороге мин не ставили, да и понятно почему. Так что ездить по ней можно было разве что на бронетранспортере. Под броней. Рискуя, в случае подрыва, потерять сразу многих.