Пепельный рассвет - Конторович Александр Сергеевич. Страница 33

Пока же десантники не прибыли, напрягаю Грача. Де-факто он взял под свою команду и уиновцев. Правда, никто из них и не возражал. Худо-бедно, а полторы сотни опытных бойцов — тот еще аргумент.

Да и командир СОБРа времени даром не терял — отобрал себе среди местных парней сотню ребятишек покрепче и вовсю их гоняет. Дай время — будет у него хорошее пополнение.

Но все это — только еще будет. А пока… латаем тришкин кафтан, посылая небольшие группы бойцов — по пять-десять человек. Проедут эдакие «терминаторы» на броне по окрестным деревням — притихают на время даже самые отчаянные отморозки. Ибо с этими парнями у бандюков разговора как-то вот не выходит. Пробовали несколько раз… до сих пор на деревьях такие вот «экспериментаторы» висят. Жестоко? Зато доходчиво! И наглядно. Собирали население ближайшей деревни — на поруки взять не хотите ли охламонов? Где соглашались — пороли ружейными ремнями незадачливых разбойников и передавали местным — перевоспитывайте! Но если отказывались… тут все происходило быстро и на глазах у собравшихся. Позволить зародиться махновской вольнице мы просто не имели права. Здесь закон простой — взял в руки оружие для разбоя, значит, встал на путь, ведущий к могиле. До некоторых дошло поразительно быстро — вот что значит люди, не испорченные окончательно телевидением! Поумнели, оружие попрятали и за дело взялись.

Дел же хватало… Калин выел мне мозг, требуя дать в деревню то грузовики, то железо… то еще что-нибудь… На этой почве мы с ним капитально поцапались. Германович настаивал на всемерной поддержке людей, сидящих на обработке земли. Ссылался на опыт Рокецкого, который в далекие девяностые смог прокормить соседнюю область собственным продовольствием. Да и другие примеры у него были.

Все мои возражения бородач отметал с порога. И просьбы об усовершенствовании «Светляков» оставлял без внимания.

— Электричеством сыт не будешь! — горячился он. — А народ на земле — он кого хочешь прокормить может!

Спорить с ним сложно. Да, по большому счету, и незачем, его правота в этом деле очевидна.

Вертолет заложил вираж — сидящие в кабине люди осматривали местность. Но внизу было пусто и тихо — никто ничего не видел. Обычный пейзаж, даже никакой живности не заметно. Да, собственно говоря, что тут такого любопытного? До ближайшего города неблизко — километров сорок. А кроме него тут жилья негусто, по дороге в двадцати километрах есть еще какой-то поселочек. Но туда мы залетать пока не станем. Пока…

— Майор! — поворачиваюсь к пилотской кабине. — Возврат назад, на пару километров, там место для посадки подходящее есть.

Оба вертолета наклоняются на бок, разворачиваясь. Сидящие в проемах открытых дверей пулеметчики ощупывают стволами пулеметов окружающую местность.

Выйдя на точку, один вертолет закладывает вираж, а второй осторожно приземляется. Из него быстро выскакивают десантники и разбегаются по сторонам. Падают на землю, тщательно вглядываясь во все стороны. Все, оборона площадки организована, можно садиться и нам. Уж кто-кто, а десант такие вещи знает назубок, учить их не надо.

— Общая команда — ждать меня здесь, — закидываю за спину автомат. — В случае необходимости выйду на связь по рации. Ждать в течение пяти часов. Не вернусь — возврат на точку, на месте приземления оставить поисковую группу. Они свою задачу знают.

Вот так.

Теперь мне предстоит сделать то, что я должен был выполнить еще раньше. Должен. Но так и не успел.

— Галя, останься.

Гадалка удивленно на меня смотрит:

— Но… как же ты пойдешь? Один?

— Да. Два человека там пройти не смогут, извини. Долго объяснять, но… поверь, это так.

Она поджимает губу и отворачивается. Прости уж меня, добрый мой галчонок, но это действительно так.

— И помните, майор, подходить к этому месту вы можете только в одиночку. При появлении более чем одного человека системы защиты автоматически перейдут в боевое положение. Дальше объяснять надо? — Мой собеседник смотрит на меня тяжелым взглядом.

— Не надо, понял.

— И порядок действий тоже надо соблюдать неукоснительно — автоматика ошибок не прощает. Запомните это как «Отче наш»!

— Запомню.

— Впрочем, надеюсь, что более одного раза вы туда и не попадете — просто не потребуется.

Да, я бы с удовольствием… но, увы — потребовалось. Судя по всему, информация, переданная мною, так до адресата и не дошла. Не появился в наших краях никто для того, чтобы вскрыть склады. Не поступило по связи ни одной команды. Стало быть — решение за мной.

Отойдя к лесу, я резко свернул вбок, меняя направление движения. Шел к дороге, над которой мы недавно пролетали. Движения по ней нет, людей и техники не видно. Да и куда тут ехать? Другим концом она упирается в старые выработки — песок там брали. Кому и зачем он нужен сейчас? Не станет здесь никто ездить. И ходить не будет.

Тем не менее иду осторожно, прислушиваюсь, стараясь не пропустить никаких подозрительных звуков.

Но в лесу тихо.

Иду по краю, не показываясь на дороге, — так меня хуже видно.

Полчаса ходу — вот он, первый ориентир!

Здоровенный, вросший в землю булыжник. Лежит здесь, наверное, с сотворения мира.

Обхожу его со всех сторон. Где-то здесь… Ага! Присев на корточки, расчищаю опавшую листву. У самой земли видна щель — камень немного приподнимается, и туда можно просунуть руку.

Просовываю.

Пальцы, пробежав по холодному шершавому камню, натыкаются на некое инородное тело. Толстый обрезиненный кабель заканчивается массивным набалдашником. Откидываю его в сторону. Под ним обнаруживается кнопка.

Нажатие.

Отпускаю и считаю до пяти.

Еще раз нажимаю, удерживая кнопку в нажатом положении.

Раз, два, три…

На четвертой секунде она толкает мой палец.

Так, первый этап пройден.

Закрываю крышку и нагребаю листву, маскируя щель.

Теперь у меня есть полчаса, чтобы дойти до точки.

Дорога метров через триста сворачивает в сторону. Когда-то на дороге была развилка, от нее осталась узкая, заросшая со временем просека, уводящая в глубь леса. На этой развилке стоял дом.

Собственно говоря — и сейчас стоит. То, что от него осталось. Две уцелевшие кирпичные стены и массивный фундамент из валунов.

Дом строили давно и основательно. Надо думать, было тут что-то любопытное — куда-то же вела эта просека?

Кто-то что-то там делал. А жили — здесь. Или, по крайней мере, останавливались. Но закончилась работа, и люди ушли. Дом остался. Стоял и тихо умирал, всеми брошенный. Покосились стены, и упали вниз сгнившие стропила. Обвалилась крыша.

Протискиваюсь между стеной и обломками. Проход узкий, иду боком, царапая по стене прикладом автомата.

Тупик — дальше идти некуда, стены сходятся углом. А над головою торчит остаток чудом уцелевшей крыши. Правда, если внимательнее приглядеться, видно, что уцелел данный фрагмент потому, что основательно укреплен.

Но, так или иначе, здесь сухо, вода в этот уголок не попадает. Пол немного приподнят — по проходу не затечет. Сверху не зальет, разве что ветром брызги забросит.

Провожу рукой по стене. Она шершавая, сложенная из валунов. Ощупав пальцами неровности кладки, толкаю от себя один камень. Он, естественно, никуда не выпадает, но проворачивается на оси. Сую руку в образовавшееся отверстие. Вот он — кабель!

Тяну за него, и на свет божий появляется толстый набалдашник. Снова повторяю операцию по снятию крышки.

Передо мною цифровая панель с кнопками. Нажимаю две крайние нижние кнопки — на панели загорается огонек светодиода.

Жду.

Через несколько секунд огонек тускнеет — набираю комбинацию цифр.

Шесть, девять, пять.

Ответное подмигивание огонька — комбинация прошла.

Один, девять, шесть.

Частое моргание огонька!

Четыре.

Светодиод тухнет — пароль принят, никто не изменил его со времени моего последнего посещения. Убираю пульт назад и возвращаю на место булыжник. Повернувшись назад, осматриваю проход. Сейчас в нем должны отключиться датчики. Система сконструирована таким образом, что, если бы сейчас за моей спиной стоял бы еще кто-нибудь… в общем, здесь бы и похоронили всех, даже и засыпать могилу не надобно — наверняка взрывом завалило бы и стены.