Магистр разрушения (СИ) - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga". Страница 69

Долгие недели прошли в ожидании. Хозяин, с раздражением, наблюдал, как нападение на дворец превращается для гатангийцев в инцидент с каретой, вину за который возложили на кучера-лихача и плохо закрепленные осветительные амулеты (судья Каражо клятвенно подтвердил версию Ордена). Маги Арконата упорно делали вид, что никаких сил вторжения не существует. На что эти дураки надеялись? Короткая гатангийская зима подходила к концу и Хозяин начал беспокоиться о трупах жертв, спрятанных в разных темных уголках столицы - завоняют. Он-то рассчитывал, что к весне местные власти не обратят внимание на двух-трех лишних мертвецов. Возможно, стоило побросать останки в канал (здешние уголовники постоянно так делают), но возвращаться к телам было рискованно.

И вот вожак решился.

В его выборе цели содержался вызов: жертва была трудной и почти все время находилась под надежной охраной. Разрушитель как бы собирался продемонстрировать смотрителю, кто тут зря портянки протирает. С другой стороны, первый заход мог быть тренировочным - если за день цель не подставится, вожак сменит ее или выберет другое время.

Лично участвовать в деле Альфа не мог - внешность (человек с густой окладистой бородой для Арконата - типаж не обычный). Операцией предстояло руководить бете-ведомому, а Гамме, при необходимости, поддержать атаку измененных силой. Хозяин, одобривший план, был бы удивлен способом его реализации - разрушители (оба и не сговариваясь) разместились за спинами своих солдат, на расстоянии, категорически не позволяющим мгновенно вмешаться в схватку. У каждого из них имелись на то свои причины, но любой аркониец без колебания бы заявил, что воины Храма испугались.

Бета был прагматиком и практиком. Он твердо усвоил: если тебе кажется, что противник сделал что-то невозможное - у тебя проблемы, тем большие, чем удивительнее достижение врага. Не стоит возобновлять атаку, не убедившись, что видимое чудо, по сути - трюк. Именно Бета руководил предыдущей операцией и сам едва не шагнул в портал, унесший измененных на смерть. Он хорошо помнил ощущение почти физической боли, которое породило в нем зрелище битвы на королевской скале. Что-то немыслимое, корежащее все каноны творили там чужие колдуны, но ужаснее всего оказалось другое: к утру эхо ворожбы распалось, сошло на нет, тогда как после лично его заклинания след держался бы годами. Это было не какое-то там пошленькое "чудо", а попрание основ, сам факт которого рассказал Бете о происходящем больше, чем Хозяину - записи всех его предшественников. Вывод формулировался кратко: "Мы все умрем". Стоит ли говорить, что соваться на глаза предполагаемой жертве Бета не спешил?

О том, что творилось в голове гаммы-ведомого не смог бы догадаться ни один Патриарх. Гамма думал о женщине.

Это был случай. Слепой случай свел их тогда, в первый день его столичной жизни, когда чувство новизны еще пробивалось через типичную отрешенность Высшего мага. Они вошли в город ранним утром, над мостовыми стелился холодный туман, преломляющий солнечные лучи причудливыми ореолами. Среди редких прохожих, потрясая лохмотьями, шныряла грязная нищенка лет двадцати пяти от роду, по меркам улицы - старуха. Дела у бродяжки шли плохо: накануне холодов вся ее одежда состояла из нескольких бесстыдно обнажающих тело лоскутов. Сонные горожане не обращали внимания на ее протянутую руку и потасканные прелести. Он тоже не обратил - воинам Храма не полагается иметь животных потребностей. Но там, где скупые гатангийцы замечали только вонь, выпирающие кости и лишаи, перед ним как наяву вставали фрески старого дома, на которых под ритм давно отзвучавшей музыки изгибались темнокожие танцовщицы. И ее глаза - темно-карие, как бездонные омуты.

Чувство прекрасного заклинаниями не убьешь.

Кто бы мог подумать, что всего через два месяца он принесет в свой дом надрывно кашляющую женщину и будет, рискуя нарваться на гнев вожака, выхаживать ее штатными эликсирами, а потом и купленными у местных настойками (к слову, подействовавшими гораздо лучше).

- Зачем ты это делаешь?

- Ты мне нравишься.

- Я? Такая? - она поднесла к глазам тщательно перебинтованную кисть, всю в потеках желтоватой мази (лучшее средство от чесотки, как обещал лекарь).

- А как я тебе - такой? - он оттянул край рубахи, обнажая ребра.

- Магия? - проницательно заметила женщина.

- Да, - легко согласился он.

- Бывает. Это пустяки!

- Не скажи.

Она была единственной, кто при взгляде на его тело не содрогнулся от омерзения (даже безмозглых измененных передергивало). Но бывалая нищенка и не такое на своем веку видала. Две недели уходил жар, еще месяц - покраснения на коже. Глядь, а уличная бродяжка уже сноровисто стирает белье, поддерживает в доме чистоту и сухость, готовит простую, но вполне съедобную пищу. Вчера он принес домой бобы и свиную рульку, значит, сегодня можно было рассчитывать на жаркое.

Гамма не слишком хорошо умел давать имена новым вещам, лучше всего у него получалось выполнять приказы. Но про то, что происходит в снятом задешево домике на окраине, никому из своих не рассказывал.

"Надо было оставить Зельде больше денег"

Они ждали в сгущающихся сумерках, под мелким колючим снегом, то и дело переходящим в дождь. Ждали в расчете на невероятное стечение обстоятельств - то, что маг, последние два месяца предпочитавший перемещаться по городу пентаграммами, решит возвращаться домой в повозке. Храмовники были собраны и терпеливы, но неудача их ничуть бы не расстроила.

Глава 25

Ребенген сидел один в гигантском кабинете главы Целителей и предавался меланхолии.

Конец зимы - время домашних праздников. В былые годы он два-три раза в неделю получал приглашения на именины, крестины, помолвки и просто вечеринки от многочисленной родни, однокашников и сослуживцев. В этом году месяц проходил за месяцем, а ничего, кроме собственного кабинета, Ребенген не видел. Действительно, у кого может хватить наглости пригласить в гости главу Целителей? А подхалимы еще не сориентировались, насколько устойчиво его положение. Вот пройдет полгода, совет утвердит его первые отчеты и тогда от желающих познакомиться не будет отбоя. И Ребенген будет им улыбаться и жать руки, потому что иначе можно свихнуться от одиночества. Да что там приглашения! За все праздники он получил только один подарок - коробку яблочной пастилы и горшочек меда, которые доставил черно-красный Пограничный Страж (Бастиан был последователен в своем отрицании действительности).

К появлению в кабинете секретаря Ребенген отнесся с мрачным фатализмом (опять какая-нибудь гадость!).

- Утренняя почта, сэр, - секретарь был магом с невероятной страстью к чинопочитанию. - И... личное.

Ребенген хмыкнул, открыл кожаную шкатулку, изначально предназначенную для шифрованных сообщений, и некоторое время привыкал к зрелищу.

- Э-э, спасибо, Ланс.

Это хорошо, что секретарь догадался спрятать послание в футляр. Как отнеслись бы подчиненные к доставленному на его адрес свитку мраморной бумаги с золотым тиснением и розовой ленточкой, глава Целителей боялся даже думать. С некоторым трепетом Ребенген прочел письмо.

Послание от Марвина Россанги (ну, конечно!) приглашало его, почтенного наставника и образец мудрости, посетить празднование дня рождения младшей сестры Лорда. Знает ли Марвин о нынешней должности Ребенгена, оставалось неясным, но возраст пресловутой сестры глава Целителей отлично помнил.

"А что ты хотел? Вечеринку для холостяков?"

Губы Ребенгена растянулись в маниакальной улыбке. Он заставит столичное общество пожалеть о пренебрежении! День рождения Россанги станет самым запоминающимся событием зимы.

Для начала, ему нужен был Ракш. Найти демона оказалось нелегко - Седьмому наскучило сидеть в лазарете, и теперь волосатая образина обнаруживалась в самых неожиданных местах Академии. Попытка запереть волшебную обезьяну закончилась не начавшись - пальцы бабуина оказались невероятно ловкими, и в стремлении открывать закрытые двери он давал вороватому духу Гэбриэла приличную фору. Ребенген делал ставку на девичье общежитие: очарованные забавным зверем, чародейки закармливали его сладостями. Главный зверятник на это жутко ругался, а Ракш толстел.