Основная миссия - Конюшевский Владислав Николаевич. Страница 69

А Липатов, который в начале сильно смущался, под руководством заразительно смеющейся американки, расходился все больше и больше. Он то просто стоял, то повинуясь указаниям, принимал героические позы и так до тех пор, пока Шмель, которого видно обуяла ревность не пригласил барышню сняться вместе с ними. Та, с радостью согласилась и передав аппарат какому-то мужику из своей братии нырнула в строй "невидимок".

Они щелкались и вместе и попарно и уже мне, глядя, как Васька по-хозяйски прижимает к себе фигуристую дамочку, стало несколько не по себе. То есть, говоря словами Никулина из "Бриллиантовой руки"- "А ведь на его месте должен был быть я". Хотя, исходя из предпочтений иностранки, она скорее бы выбрала Гека или Змея, чем невзрачного Лисова. Но наверное это и к лучшему, а то увидит мое сокровище белобрысое, компрометирующую фотографию, потом ведь не отопрешься. Ведь предсказать реакцию Хелен Нахтигаль на подобную криминалку с документалкой я даже не возьмусь.

Вспомнив Аленку, я резко погрустнел и очередной раз принялся утешать себя тем, что недолго уже осталось. Вот закончится война, по-любому к ней сорвусь. Видно на лице у меня появилось соответствующее выражение, потому что стоящий рядом Гусев настороженно спросил:

- Илья, что случилось?

- А что?

- Да у тебя морда, как у Пьеро стала!

А потом, проследив направление взгляда своего товарища, хмыкнул и положив руку на плечо, продублировал мои мысли:

- Держись дружище! Всего ничего осталось! Месяц-полтора и увидишь ты свою Елену Прекрасную!

Я только вздохнул и ответил:

- Знаю. Но смотри, Серега, сразу предупреждаю - как задавим фрицев, так я сразу к ней рвану. Хоть на день… Просто сил уже нет никаких. Не будешь пускать - уйду в самоход, ты меня знаешь!

Генерал- майор опасливо закряхтел и выдал:

- Ты это брось - в самоволку он уйдет! Смотри не вздумай такой фортель отмочить, а то я тебя действительно знаю! Я же сказал - как все закончится, так вместе пойдем к Ивану Петровичу и ты свою жену, с полным комфортом сюда привезешь!

- Не жену…

- Тем более! Значит, еще и на свадьбе погуляем! - тут что-то увидев за моей спиной, Гусев резко посерзъенел и отдернув мундир, громко сказал - Летят!

Все сразу зашевелились а я, обернувшись, увидел, как с востока, в сопровождении трех пар истребителей, появилась характерная толстая тушка "Дугласа".

Глава 17

- А ты можешь сказать мне, что такое пропаганда? Ну, просто, своими словами?

- Издеваешься?

Я неодобрительно посмотрел на Тверитина, но Стас был совершенно серьезен и сидя за столом напротив, молча хлопал глазами, ожидая ответа. Глядя на его серьезную физиономию, я пожал плечами и ответил:

- Пропаганда, это звездеж распространяемый властью с целью достижения своих целей.

- И все?

Собеседник поставил локти на стол и сложив ладони домиком, насмешливо прищурился.

- Нет не все, но это основное. А вообще пропаганда это способ подачи информации призванный манипулировать сознанием людей. Ну и побуждать их к каким-то действиям.

Блин, вот никогда не задумывался над определением пропаганды. Она лилась отовсюду и нутром я отлично знал что это такое, только вот словами, да еще приличными, выразить свое знание не мог, поэтому сейчас и злился. А Тверитин, покачав головой еще и поправил:

- Побуждает к действиям агитация. Хотя, эти два понятия между собой неразрывно связаны. А вообще, пропаганда, это распространение информации в любом ее виде. Часто заведомо ложной информации, но позволяющей добиться требуемого результата. И распространяться эта пропаганда может вовсе не только средствами массовой информации. В ее распространении может быть задействовано все, вплоть до слухов и сплетен. Я не буду говорить про лозунги, кинофильмы, памятники и плакаты. Это само собой разумеется. Но ты знаешь, что даже музыка может являться пропагандой. Просто мелодия, без слов. Даже какая-то обычная вещь, может быть пропагандой. Она может не нести никакой символики, но все равно являться пропагандой. Только скрытой, воздействующей на подсознание. И главное в любой пропаганде, это чтобы она оказала нужное воздействие на общественное мнение или какую-то целевую аудиторию.

Хмыкнув, я констатировал:

- Слишком умный. Убивать пора!

Стас поправив очки улыбнулся:

- Пробовали - не получилось… Закурим?

Он подвинул мне коробку папирос, но я демонстративно достал из пачки свою сигарету и с вызовом посмотрел на собеседника. Только вот он моим действием вовсе не смутился, а наоборот, смущенно кашлянув, жестом попросил, чтобы я его угостил "Кэмэлом".

От же жук! Вот так, слету, переиграл ситуацию и теперь показывает, что готов перейти из положения доминирующего учителя, в положение ученика. Увидел, что его собеседник ощетинился всеми иголками и превратился в оппонента, и тут же дал задний ход, сглаживая ситуацию. Сейчас, небось, задаст какой-нибудь вопрос о последней нашей операции. И слушать будет, открыв рот и восхищенно ахая. Мда… Тверитин еще и психолог хороший. Только и я не лыком шит, а так как с этим парнем мне еще похоже предстоит немало работать, то я решил не заморачиваться с вывертами НЛП и меряться письками, а просто сдвинув к нему свою пачку и забирая его папиросы, со смешком предупредил:

- Если ты меня сейчас спросишь о моем боевом прошлом, то я тебя уважать перестану.

Хе! Судя по тому, как в глазах Стаса что-то мигнуло, я сделал свое предупреждение вовремя. После этого, он несколько секунд молча смотрел на меня, а потом, рассмеявшись, протянул руку, со словами:

- Ты извини. Иногда меня заносит. А что, в будущем все такие "подкованные"?

- Не больше чем в прошлом.

- Понятно… Чай будешь, а то что-то в горле пересохло?

- Буду

И глядя, как новый начальник Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) разливает чай в стаканы с металлическими подстаканниками, я хмыкнув вспомнил наше с ним сегодняшнее знакомство. То есть, уже вчерашнее. Время-то - заполночь…

А начиналось все довольно стандартно. Верховный, выйдя из самолета, вместе с Гарриманом прошелся вдоль почетного караула, попозировал журналюгам, пожал руки "невидимкам" и, отправился в специально приготовленный ангар, толкать речь. Короткую, минут на тридцать. Но, довольно информативную.

В начале он осветил международную обстановку и поздравил американцев с большими успехами их войск в Италии. Отметил так же огромную результативность действий совместной базы для достижения общей победы. А потом огорошил (во всяком случае, меня) тем, что поблагодарив летчиков, объявил о закрытии 128-й АБОН. Дескать, свою задачу база выполнила и так как целей в освобожденной Красной Армией восточной Европе, для стратегической авиации не осталось, то союзнические авиаторы теперь будут постоянно дислоцированы в Италии.

Мда… я только покрутил головой. А ведь действительно - сейчас немцами контролируется только западная Европа, в том числе северо-запад Австрии и запад Германии. И чтобы обрабатывать цели в этих районах, а так же во Франции и разных Бельгиях с Нидерландами, им вовсе не надо делать огромного крюка для посадки на востоке. Расстояния то резко сократились и летуны могут работать со своего родного аэродрома, без заходов в гости.

Потом, Верховный рассказал о достигнутых на сегодняшний день результатах операции "Суворов" и как-то незаметно съехал на последние события, что происходили в этих местах. Тут уже удивленно начали таращиться летчики. Они ведь были ни сном ни духом об опасности висевшей над их головами. А теперь, когда на сцене, после широкого жеста Сталина: дескать - вот они ваши спасители, появились русские "невидимки", америкосы, после секундной паузы, разразились аплодисментами и свистом. Виссарионыч, который явно не привык к такому странному выражению одобрения, слегка поморщился, но тут же взяв себя в руки начал улыбаться, а потом пригласил на трибуну Гарримана.